ним мелькнули свисающие с деревьев трупы, останки, обглоданные до окровавленных костей. Он отвернулся…
…и обнаружил, что смотрит прямо в глаза старика. Дэвид понятия не имел, каким образом тот сумел настолько быстро и бесшумно переместиться со своего насеста.
Но сейчас он был совсем рядом, так что Дэвид ощущал его дыхание. От старика несло кислыми ягодами. Дэвид еще крепче сжал рукоятку меча, но старик и глазом не моргнул.
– Ты проделал долгий путь от дома, парень, – сказал старик.
Он поднял правую руку и коснулся выбившейся пряди на голове у Дэвида. Мальчик яростно тряхнул головой и оттолкнул старика. Но каким бы хлипким ни выглядел старик, он оказался куда сильнее Дэвида.
– Ты все еще слышишь зов своей матери? – спросил он, приложив ладонь к уху, словно пытался расслышать далекие звуки. Затем пропел высоким голосом: – Дэ-вид… О Дэ-вид!
– Прекратите! – воскликнул Дэвид. – Или вы немедленно прекратите…
– …или что ты сделаешь? – поинтересовался старик. – Маленький мальчик, далеко-далеко от дома, оплакивает свою мертвую мать… На что ты способен?
– Я вас ударю! – крикнул Дэвид. – Вот на что.
Старик плюнул на землю. Там, куда попал его плевок, пожухла трава. Слюна увеличилась в объеме, образовав пенящуюся лужу. И в этой луже Дэвид увидел отца, Розу и маленького Джорджи. Все они смеялись, даже Джорджи, которого отец подбрасывал высоко в воздух, точно так же, как когда-то Дэвида.
– Они, знаешь ли, по тебе не скучают, – сказал старик. – Они нисколечко по тебе не соскучились. Они рады, что ты пропал. Из-за тебя отец чувствовал себя виноватым, потому что ты напоминал ему о твоей матери, а теперь у него новая семья, и когда тебя нет поблизости, он не должен беспокоиться из-за тебя и твоих переживаний. Он уже забыл о тебе, точно так же, как забыл о твоей матери.
Изображение в луже изменилось, и Дэвид увидел спальню, которую отец делил с Розой. Роза и отец стояли у кровати, осыпая друг друга поцелуями. Затем, как он успел заметить, они вместе легли на кровать. Дэвид отвернулся. Лицо его пылало, в груди поднималась неукротимая ярость. Он не желал верить этому, однако свидетельство было прямо перед ним, в луже дымящейся слюны, извергнутой изо рта отвратительного старикашки.
– Видишь, – сказал старик. – Теперь тебе незачем возвращаться.
Он рассмеялся, и Дэвид ударил его мечом. Он даже не понял, как это случилось. Он был взбешен и раздосадован. Никогда прежде его так не предавали. Сейчас будто кто-то другой овладел его телом, лишив собственной воли. Его рука поднялась сама по себе и ударила старика, разрезав коричневую хламиду и начертав на коже красную линию.
Старик, отступив, приложил пальцы к ране на груди, и они тоже окрасились алым. У него стало меняться лицо. Оно растянулось, приняв форму полумесяца, подбородок изогнулся вверх так резко, что почти уткнулся в переносицу крючковатого носа. На черепе выросли косматые клочья черных волос. Он сбросил хламиду, и Дэвид увидел зеленый с золотом костюм, подпоясанный золоченым кушаком, и золотой кинжал, извивающийся, словно змея. В том месте, куда угодил мечом Дэвид, в роскошной ткани зияла прореха. Затем в руке старика возник плоский черный диск. Старик махнул им в воздухе, и диск стал кривой шляпой, которую он нахлобучил на голову.
– Это вы, – сказал Дэвид. – Вы были в моей комнате.
Скрюченный Человек зашипел на Дэвида, и кинжал извивался у него на поясе, как будто и вправду был змеей. Ярость и боль искажали его лицо.
– Я бродил в твоих снах, – сказал он. – Я знаю все твои мысли, все твои чувства, все твои страхи. Я знаю, насколько ты мерзкий, завистливый, злобный ребенок. И, несмотря на все это, все-таки намеревался тебе помочь. Я собирался помочь тебе отыскать твою мать, а ты меня ударил… О-о-о, ты отвратительный мальчишка. Я могу сделать так, что ты очень пожалеешь об этом. Ты пожалеешь, что родился на свет, но…
Неожиданно тон его изменился. Он заговорил спокойно и рассудительно, отчего Дэвиду стало еще страшнее.
– Ничего этого я делать не буду, потому что ты все еще нуждаешься во мне. Я могу привести тебя к той, кого ты ищешь, и могу доставить вас обоих домой. Я единственный, кто на это способен. А взамен попрошу одну маленькую вещь, такую маленькую, что ты даже не заметишь ее отсутствия…
Но прежде чем он успел договорить, ему помешали шаги возвращавшегося Роланда. Скрюченный Человек ткнул пальцем в лицо Дэвида.
– Мы еще поговорим, и тогда ты, возможно, будешь более благодарным.
Он завертелся на месте, и вертелся так быстро и так энергично, что прорыл дыру в земле и скрылся из виду, бросив коричневую хламиду. Его плевок впитался в землю, и вместе с ним исчезли образы из мира Дэвида.
Мальчик почувствовал рядом присутствие Роланда, и они оба уставились в темную дыру, оставленную Скрюченным Человеком.
– Кто или что это было? – спросил Роланд.
– Он прикинулся стариком, – сказал Дэвид. – Сказал, что может помочь мне вернуться домой, а кроме него, никто этого сделать не сможет. Я думаю, это о нем говорил Лесник. Он называл его мошенником.
Роланд заметил кровь, стекавшую с клинка Дэвида.
– Ты ударил его мечом?
– Я разозлился, – сказал Дэвид. – Это случилось раньше, чем я успел взять себя в руки.
Роланд забрал у Дэвида меч, сорвал с куста большой лист и вытер лезвие.
– Тебе следует научиться сдерживать свои порывы. Меч рвется в бой. Он жаждет крови. Его для этого выковали, и у него нет иного предназначения в мире. Если ты им не овладеешь, он овладеет тобой. – Вернул меч Дэвиду. – Когда в следующий раз увидишь этого человека, не бей, а убей его. Что бы он ни говорил, не жди от него ничего хорошего.
Вместе они направились туда, где лениво щипала траву Сцилла.
– Что вы там увидели? – спросил Дэвид.
– Полагаю, примерно то же, что и ты, – ответил Роланд. Он покачал головой, досадуя, что Дэвид пренебрег его наставлениями. – Кто-то убил этих людей, содрал с них кожу и развесил останки на деревьях. Лес полон трупов, насколько хватает глаз. Земля все еще влажная от крови, но, прежде чем погибнуть, они ранили эту Бестию, или кто там еще мог быть. На земле осталось какое-то мерзкое вещество, черное и вонючее, оно же буквально расплавило наконечники некоторых копий и мечей. Если ее можно ранить, значит, можно и убить, но для этого недостаточно солдата и мальчика. Это нас не касается. Мы скачем дальше.
– Но… – начал Дэвид.
Вообще-то он не знал, что сказать. Все было не