даже воздух, будто бы хочет меня задушить. И причина этому — боль в сердце, которую невозможно унять. Иногда даже кажется, что это смертельно. Оказалось, я была более не готова находиться в этом положении, чем могла себе представить. Я позволила себе рыдать в любую нахлынувшую секунду, не вставать с кровати и не вылезать из пижамы, не смотреть в зеркало, и даже ничего не есть целый день. Но только один день.
И вот — я уже сижу за своим рабочим местом, разбирая папку с документами на «Европейский», мои глаза были безмерно опухшие от слёз, но Виктор снова не задал ни одного вопроса, и без неловкого стеснения смотрел мне в глаза. Интересно, он заметил весь испепеляющий сумбур в моей душе? После четырёх вечера он молча зашёл ко мне и, не сказав ни слова, положил газету «Комсомольская правда», развернутую на странице с притчей о мужике и мудреце: «Успех ждёт после первого удара». Многие в нашем офисе зовут Виктора «холодным», но я чётко вижу, что он один из самых чутких людей, кого я знаю… и где он нашёл выпуск трёхмесячной давности?
На моё удивление, мне становится легче. Мне хватает сил собрать себя в руки, и полностью погрузиться в работу. Я ни разу не делала даже попытки поговорить с Артёмом, так как в тот же день заблокировала его всевозможными способами, чтобы у него не было ни одного варианта выйти со мной на связь. Возможно, это глупо, по-детски или даже смешно, но чёрный список дает возможность избавиться от груза, который усложняет элементарное.
На следующий день я вышла с работы, умышленно отгоняя воспоминания об Артёме, пока не увидела его прямо перед собой. Его вылет должен был быть завтра, но он прилетел раньше. И знал, что, если он будет ждать меня у работы — я увижу его и не выйду. Я чувствовала, что он приедет, и почему-то я даже была уверена в его безмерной привязанности ко мне, не опровергающей существование Инги. Но сегодня я была к этому не готова. Сейчас мы оба уверены в своей правоте, но он всё равно делает первый шаг, и, возможно, если бы я не была убеждена в том, что он не оставит всё так, как есть, я бы поступила иначе. Но я точно знала, что он приедет, и где-то внутри эта мысль тайком отогревала падающий град. Его присутствие сильно усложняет весомость моего выбора, плохо, что чёрный список действует только на виртуальность, а в жизни всегда приходится столкнуться лицом к лицу со всеми неприятностями.
— Агата, постараюсь быть предельно ясным.. — я отмахиваюсь рукой и прохожу мимо, я не хочу повторять сюжеты турецких сериалов, но каждый шаг отдаёт колющей болью в груди. — Я тебя без ума люблю! Но ты, похоже, нет.
— Я, по-твоему, шатаюсь по каким-то сомнительным клубам с Ингой? «Главное будь на связи»?! Именно поэтому ты уехал, даже не набрав за весь целый день! Я не хочу тебя больше видеть! — я разворачиваюсь так резко, что весь мир плывёт перед глазами.
— Давай поговорим.
— Давай не будем. — я собираю все оставшиеся силы и ухожу.
— Ты шатаешься по каким-то тусовкам, и я без понятия даже с кем ты. Какие-то мужики дарят тебе цветы. И я должен с этим смириться?
— То есть мне сидеть дома и готовить тебе борщ? А ты будешь «работать» со всякими… сотрудниками на столе и прыгать по клубам? Ищи дурочку, понятно?
— Ты сама сделала свой выбор, я не могу бегать за тобой вечно по пятам. — продолжаю молча идти, даже не поворачиваясь назад. Если он одёрнет меня — я точно упаду, но он не делает этого. Я не слышу его шагов, слов, дыхания — ничего. Я поворачиваю за угол и понимаю, что его нет. Я всё сделала правильно. Из глаз снова течёт солёное море, я захожу домой и чувствую полное опустошение.
— Почему ты не хочешь поговорить со своим Тёмианом? — меня удивляет, что мама, зная причины происходящего, впервые в жизни встаёт одной ногой на его сторону.
— А смысл? Всё и так ясно.
— Что ясно то? У тебя своя правда, у него своя.
— Именно, наша разница в том, что его правда не имеет ничего общего с этим словом.
— Ты не знаешь этого, а уже делаешь поспешные выводы. Я заходила к Инге на страницу, по всем её видео не было ничего того, что ты могла бы счесть за аморальное поведение, но он же не пёс на привязи, чтобы делать только то, что ты хочешь.
— Ты заходила к Инге на страницу? Мама!
— С фейка, разумеется. — мама знает правила. Она всё знает. — Ты сама то хочешь с ним расстаться? Когда серьезно принимаешь такое решение, вот так не мучаешься. Ты знаешь, что я думаю насчёт него, но гораздо важнее, что думаешь о нём ты.
— Не всегда есть смысл стараться держаться за то, что не складывается.
— Но иногда есть. — как тогда я должна понять, когда — да, а когда — нет, если внутренний голос уже давно замолчал. Хочу ли я нашего разрыва? Я с полной осознанностью принимаю то, что я не готова сейчас к этому. По работе навалилось слишком много проблем, у папы сложности на работе, что по-прежнему меня беспокоит, и такой отчаянный шаг в наших отношениях разломит меня, как тростинку. Все те полтора года, что мы уже вместе заложили внутри меня некий фундамент, на который я морально всегда могу рассчитывать. Особенно, в период нестабильности.
Я срываюсь с места и нажимаю «разблокировать» над именем «Тёмочка» и не читаю больше двадцати сообщений, вызываю сразу такси к нему домой. Память напоминала про красный планшет, сообщения от Инги, цветы, которые она подстроила, про то, что он не брал трубку, гордость с памятью охотно соглашалась, но чувства сказали, что это больше не имеет значения. Память и гордость сдались.
Вот он — тот самый момент, когда любовь делает из тебя бешеную невротичку. Когда при одной мысли о том, что ты можешь его потерять, всё здравое, что было в тебе, затуманивается одним лишь желанием быть сейчас рядом с этим человеком. И тогда ты осознаёшь, как сильно от него зависишь, но ничего не можешь поделать с собой. Из-за таких, на первый взгляд, приятных мелочей, как готовая расправленная кровать перед сном, донести пакет из магазина, купленное за тебя платье на вечеринку и яичница по утрам, начинается казаться, что ты уже не можешь представить своей жизни без него. Словно, тебя больше нет раздельно.
— Агата! — он открывает дверь и заключает меня