Я улыбнулась, узнавая в этих повадках Бранда. Он уважал братьев, но с легкостью ставил их на место. Ни перед кем не пресмыкался и всегда имел свое твердое мнение. А еще он любил меня.
Глаза, которые смотрели на меня с безграничной грустью, говорили громче любых слов. Бранд сожалел и винил себя в произошедшем. Если бы он мог выражаться на человеческом языке, то вполне вероятно велел бы мне бежать, прятаться от Рах-Сеима и попытаться вычеркнуть свои чувства. Он не одобрил бы мой риск. Смирился бы с участью провести остаток жизни в облике монстра, лишь бы мне ничего не угрожало.
И едва я отважилась протянуть к клетке руку, как услышала в своей голове его голос:
— Уходи!!!
Оборотень оскалился. Мышцы на его морде стали подрагивать. Из лап показались острые когти. Зарычав, он бросился на решетку, и я в панике отступила еще дальше.
Мортен тоже предусмотрительно отошел.
— Он не позволит мне полюбить его в таком обличье.
— Перебесится, — ответил Мортен. — Оставим его. Дадим ему время.
На выходе он закрыл двустворчатые двери, ведущие в коридор, заглушая звуки помешательства Бранда.
Мы вышли на улицу, где, обняв плечи, я села на ступеньку крыльца. Теперь сомнений в нашей истинности у меня не осталось. Иначе я не прочитала бы его мысли.
— А нельзя его выпустить? — спросила я.
— Чтобы он отправился мстить Рах-Сеиму? Это будет дорога в один конец. Айварис говорит, вам обоим просто надо прийти в себя. Навещай Бранда время от времени. Когда он поймет, что ты его не бросишь, сдастся и подпустит тебя к себе. А дальше действуй, как посчитаешь нужным. Эти двери в барбакане единственные. — Мортен указал на добротные полотна. — Будешь запираться на ночь изнутри, и никто до вас с Брандом не доберется. Днем, пока мы рядом, весь замок в твоем распоряжении.
— А если у волков получится вынести эти двери?
— Тогда выпустишь Бранда. Он тебя защитит.
— Ценой собственной жизни? — скривила я губы.
— У тебя есть другие идеи?
— Да! Научите меня защищаться. Вы же сумели противостоять стаям двенадцать лет.
— Только благодаря дипломатии Айвариса, — ответил Мортен.
— Но если волки не понимают дипломатического языка, не грех применить и силу, верно?
Ко мне постепенно приходило воодушевление. Рыдать, биться в истерике, заливать горе вином больше не хотелось. Я планировала бороться, как это долгие годы делал Бранд.
Я поднялась, отряхнулась и зашагала в главный двор.
— Ты куда? — в спину спросил Мортен с заметным раздражением в голосе.
Обернувшись, но не прекращая двигаться по курсу, я приложила ладонь ко лбу, прикрывая глаза от солнца, и ответила:
— Сначала пообедаю, а потом возьмусь за работу. Я обещала вам навести в замке порядок и сдержу слово. Бранду будет приятно вернуться в уютное место. К тому же мне надо чем-то заниматься — на случай, если стая Рах-Сеима пожелает напомнить мне о своем приглашении. Ведь формально я все еще ваша прислуга…