Глава 18. Барбакан
Глаза выхватили очертания мужской фигуры. Мортен восседал в широком кресле с высокой спинкой, украшенной то ли рогами, то ли бивнями. Голень одной его ноги была закинута на колено другой, и на такой импровизированной «подставке» он что-то расслабленно царапал пером по бумаге.
Похмелья от бокала вина у меня не было, но чувствовала я себя все равно паршиво. Еле оторвала голову от подушки и огляделась.
Комната была чужой: круглой, без балкона, зато с камином, давно почерневшим от копоти. Я лежала не в своей удобной постели, а на твердой софе, накрытой старым шерстяным одеялом, поеденным молью. Чуланом я бы это помещение не назвала. Скорее всего когда-то здесь была комната прислуги. Без Бранда тут мне самое место. Обшарпанный сундук, таз на табуретке и жалкий подсвечник прямо на полу у софы — все самое необходимое, чтобы горничная не забывала, кто в доме хозяин.
— В вашем мире опасно пить и воду, и вино, — произнесла я, привлекая внимание Мортена.
Он молча проследил, как я сажусь, опуская ноги на пол и нащупывая ими сандалии, отложил перо и откинулся на спинку кресла.
— Где я?
— В барбакане, — ответил Мортен, демонстрируя и тоном, и взглядом, как неприятно ему общаться со мной.
— Что такое барбакан?
— Аванпост на внешнем оборонительном участке. Айварис счел для тебя лучшим пожить здесь до Багровой Ночи.
— Почему?
Он сощурился. Я задавала слишком много вопросов, а его и так от моей компании мучила изжога.
— Самые надежные стены, неприступность. Комнаты тесные, мрачные и холодные. Вместо окон бойницы. Но ты же любишь Бранда и готова пожертвовать комфортом, ведь так?
— А что ты здесь делаешь?
— Неужели не помнишь? Я теперь за тебя отвечаю. Буду с тобой от рассвета до заката. Так решил Айварис.
— Значит, и ты ради любви к брату готов пожертвовать комфортом? — уколола я его, изогнув бровь. — Который час? — сменила тему, пока мы не повздорили.
— Вторая половина дня. — Мортен скрутил бумагу в рулончик и встал. — Пойдем. Покажу, где теперь Бранд.
— Вы его, что, переместили? — удивилась я, поднимаясь с софы, от которой все тело затекло. — Но как? И главное — зачем?
Мортен вышел из комнаты, пригнувшись у порога, чтобы головой не удариться о низкую арку, и своим привычным степенным шагом двинулся вниз по узкой винтовой лестнице.
Башня действительно оказалась тесной, мрачной и холодной. Тут давно все заброшено. Компактные комнатушки по одной на каждом этаже представляли собой склады, хранящие полуразвалившуюся мебель, разбитые цветочные горшки, статуэтки, канделябры, картины и зеркала. Многие из них были накрыты запыленными простынями, но кое-где я видела рамы или даже уголки отражающих поверхностей.
Заметив, что я отстаю, я прекратила заглядывать в комнаты и бегом догнала Мортена. Хорошо, что не оступилась на ступеньках. Их надежность тоже оставляла желать лучшего. А коридоров в барбакане и вовсе не было. Башня больше напоминала маяк.
— Присутствие Бранда в подземелье, — начал объяснять мой опекун, — затрудняет работу Хельварда и твой доступ к его камере в ночное время. А еще не будем забывать Рах-Сеима. Если он узнает, что ты почти сняла с Бранда проклятие… — Мортен вдруг остановился, и я едва не ткнулась носом в его спину.
— Он меня убьет, да? — тихо пискнула я.
— Само собой, — ответил он и пошел дальше.
Я сглотнула. Наверное, мне и правда будет лучше пожить в самой жуткой башне, если ее стены меня защитят. Отдраю себе комнату, застелю софу одеялами, как-нибудь примирюсь с призраками.
— Раз уж мы с тобой теперь будем проводить много времени вместе, может, просветишь, зачем Рах-Сеим пригласил меня на праздник Багровой Ночи?
— Он уверен, что, когда ты познаешь всю прелесть жизни в стае, то согласишься к ним присоединиться.
— А у жизни в стае есть своя прелесть?
Мортен лишь хмыкнул, ведь каждому свое. Что одному — норма, другому — дикость.
— Насколько идея Кристера обменять меня на дельтаплан осуществима? — задала я еще один вопрос.
— Трудно сказать. В Подлунном мире ничего подобного нет. Любой хотел бы обладать уникальной машиной. Это повышает статус. Но Раги уже положил на тебя глаз. Если Рах-Сеим захочет, он получит и тебя, и твой дельтаплан.
— И ты, конечно же, ничего против такого исхода не имеешь.
Мортен опять остановился, но в этот раз обернулся.
— Сейчас от тебя зависит будущее моего брата. Пусть ты мне не нравишься, странница, но я люблю Бранда, поэтому буду защищать тебя, как он, Айварис, Кристер и Вермунд. Но вот что мне интересно: наступил ли тот момент, когда ты пожалела, что осталась в нашем замке?
— Нет!
— Значит, все еще впереди, — улыбнулся он уголком губ и отправился дальше.
Со вздохом я поплелась за ним.
Мы спустились на первый этаж, прошли через распахнутые двери в прилегающий коридор, который заканчивался клеткой, огороженной решеткой из железных прутьев. Это была та самая камера с поцарапанными стенами, цепями и одним маленьким окошком под потолком, которую я видела на рисунке в Книге Заветов.
Внутри сидел оборотень.
На цепь его не посадили, отнеслись гуманнее. Он и без того провел в кандалах достаточно времени. Подали ему чистой воды и свежую тушку какого-то зверька. Но ни жажда, ни голод оборотня не мучили. Он выл от тоски и боли.
Я на негнущихся ногах подошла к клетке и обратила внимание, как смело Мортен обхватил один прут пальцами.
Оборотень вмиг отреагировал на наше появление. Соскочил с места, кинулся к Мортену и обнюхал его руку. Тот даже не вздрогнул. Знал, что брат не причинит ему вреда.
Через полминуты он переключился на меня, а я сделала шаг назад.
— Он тебя не обидит, — произнес Мортен и, просунув руку в клетку, погладил у Бранда за ухом.
Тот предупредительно рыкнул, оставшись недовольным этими нежностями. Он же все-таки не домашний питомец.
— Извини, — ответил Мортен, оставляя его в покое.