Стоило мне только выйти в гостиную, как я оказалась под любопытными взглядами присутствующих. Мне кажется не было ни одного человека, кто не повернулся бы в мою сторону. Осуждение, злорадство, а у некоторых и довольные ухмылки — все это обрушилось на меня в одно мгновение. Может даже кто-то и пальцем в меня тыкнул, а кто-то снова снимал на телефон. Но это было не так важно. Важно, что они все знали, что со мной случилось. И радовались этому. Как стая коршунов. А я не справилась. Я не смогла уйти гордо. Трусливо втянув голову в плечи и опустив взгляд на свои ноги, я побежала к выходу. И только когда за мной захлопнулась дверь, я поняла, что все это время не дышала, и теперь судорожно хватала воздух ртом, стараясь банально не задохнуться.
Как только мои легкие начали нормально функционировать, я сразу же побежала вниз по лестнице. Не хотела кого-то встретить в лифте. Я и так держалась с трудом. Не знаю, откуда взялись силы на этот побег. Ноги по-прежнему дрожали, а слезы готовы было снова пролиться по щекам. Но как бы я себя не чувствовала и что бы не думала, мне нужно было увидеть Влада.
улице было уже темно. Телефон показывал половину десятого, но тучи и мелкий накрапывающий дождик поглотили сумерки, оставив лишь душную темноту, которая ворвалась в мои легкие обжигающей болью. Погода плакала со мной. Но уж точно меня не останавливала. Я шагала вперед, не обращая внимание на то, что могу промокнуть.
Далеко мне уйти не удалось. Неожиданно дождь полил плотной, непробиваемой стеной и мне пришлось укрыться от него в беседке на детской площадке. Вода горными потоками стекала с крыши, закрывая весь мир от моего обозрения и оставляя меня наедине со своими мыслями и чувствами. Меня по-прежнему трясло. От страха. От боли и отчаяния. Да и промокшая одежда в остуженном от дождя воздухе никак не грела. Присев на лавочку, я сложила свой рюкзак на коленях, и просто упала на него от бессилия. Как же у меня все болело. А теперь еще и тошнота подкатывала. Так ужасно я не чувствовала себя никогда. Слезы тоненькими ручейками струились по моему лицу.
Я очень надеялась на то, что Влад меня выслушает и поможет. В нетерпении я набрала его номер. Мне нужно было услышать его голос. Но он не ответил. Ни на первый звонок. Ни на седьмой. А потом и вовсе отключил телефон.
Я снова разрыдалась.
Мысли хаотично перескакивали с одной на другую. Но я отгоняла их, словно от этого зависела вся моя жизнь. Но на самом деле так оно и было. Если я приму то, что сегодня произошло — это меня сломает. Я итак была на краю. И даже не до конца понимала, что меня удерживает от истерики или очередного обморока. Наверное, все-таки стресс и цель увидеть Влада и поговорить с ним.
Я не знаю сколько я просидела там, отстраненно наблюдая, как дождь сначала заливал весь город, а потом медленно отступал, открывая доступ в чистый мир со свежим воздухом. Но не для меня. Вокруг меня сейчас была темнота и пустота. Оно и к лучшему. Иначе свихнусь.
Вызвав такси к ближайшей остановке, я пошла до пункта назначения прямо по лужам. Обувь промокла, но меня это совсем не волновало. Как и то, что где-то в середине пути, я поскользнулась, но каким-то чудом удержала равновесие, упав лишь на одно колено.
Грязная, промокшая и трясущаяся так, что зубы стучали, распугивая всех, кто мне попадался на пути, я села в такси.
Не помню, как называла адрес, как расплачивалась, как набирала код от подъезда и поднималась на лифте. Когда нажимала на звонок в квартире, картинка перед глазами была размытой, и я с трудом держалась на ногах. Но когда Влад открыл мне дверь, мне все же удалось взять себя в руки и облегченно прошептать:
— Влааад….
Но кажется богиня удачи в этот вечер отказалась от меня по всем пунктам.
Мой любимый стоял в одних спортивных штанах и с влажными волосами. Так привычно. Но лед в его глазах заставил меня содрогнуться.
— Какого хрена ты здесь делаешь?
От его тона я вся съежилась. Он никогда со мной так не разговаривал.
— Поговори со мной, — сквозь слезы прошептала я, — пожалуйста. Выслушай меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Торопов шагнул вперед, прикрыв за собой дверь. Он засунул руки в карманы и склонившись к моему, лицу прошипел:
— Проваливай по-хорошему, Маша. Беги, пока я себя контролирую.
От него очень сильно пахло алкоголем. Но это не имело никакого значения. Я вцепилась в его плечо, боясь упасть. Влад дернулся, скидывая мою руку. Слезы душили меня, но я должна ему сказать. Сказать то, что никогда никому бы не рассказала. Сказать правду, которую я сама еще не осознала. Глотнув порцию воздуха и зажмурив глаза, я произнесла то, что так боялась пустить в свой разум:
— Я… Он… Он… меня изнасиловал.
Наступившая тишина была невыносимой. Я слышала удары своего сердца где-то в горле, но не решалась открыть глаза. В какой-то момент мне даже показалось, что Влад ушел и я здесь стою одна. Но это было не так. Я услышала его тихий злорадный смех и осмелилась взглянуть на Торопова. На его лице губы растянулись в кривую ухмылку, а в глазах плескалась боль. Всего лишь секунду. А потом я увидела неприязнь. Он брезгливо схватил меня за руку и прохрипел:
— Ты че несешь, малахольная? Ты думаешь, что я ничего не знаю? Так угомонись. Я в курсе событий. Я все знаю! Знаааюююю!
От его слов я перестаю даже дрожать. Просто ступор. Шок.
Я только что произнесла самые страшные слова в своей жизни, а он никак не отреагировал. Никак! Вернее, совсем не так, как я ждала. Он просто не поверил мне. Не услышал. Человек, от которого я ждала помощи и поддержки, остался равнодушен к моей боли и страху.
Я смотрела на него, пытаясь понять, что не так. Почему Торопов так жесток? Ведь он меня любит.
— Что ты знаешь? — мне был не интересен ответ на этот вопрос. И я не знаю зачем спросила. Мне было совершенно все равно.
— Маш, я не знаю, зачем тебе все это. Ведь, когда ты вела его туда, ты знала, что вас увидят, что там камеры. Когда раздвигала ноги, ты знала, чем все закончится. И вывод тут один. Ты этого хотела, — устало резюмирует Торопов.
О чем он сейчас? Кого вела? Куда?
Я растерянно качаю головой.
— Я ничего не сделала…
— Маш, там херова куча народа, включаю охрану, подтвердили, что видели тебя с ним. И он уж точно тебя не силком затаскивал, — рычит Торопов, теряя терпение, — перестань. Сделала, и сделала. Я не хочу знать подробностей. А если он действительно, как ты говоришь тебя изнасиловал, то съезди в больничку, напиши заявление, и небо в клеточку этому мудаку обеспечено. — Его слова не укладываются у меня в голове. Он так просто обо всем говорит, словно несколько часов назад это не он шептал мне, что скучает и любит. Я ошарашенно хлопаю глазами, но Торопов по-своему истолковывает мой шокированный взгляд. Он продолжает линчевать меня, тряся как куклу в своих руках. — Нет? Не поедешь? Это же суд. Это же все узнают о твоем грязном белье. Это же надо сто раз всем все рассказать. Но это не страшно. Страшно, что ты не хочешь никуда ехать. Ты же сама с ним переспала. Сама. Ведь правда, Маш?
Он зло заглядывает прямо мне в душу, а я закусываю губу, чтобы не заплакать. Зачем он так со мной!
— Это неправда, — шепчу в ответ. — Это все неправда. Выслушай меня. Я уже ничего не изменю, но ты должен знать.
— Что знать, Маш? Что? То, что видели все? Или ты то, что охеренная актриса?
— Да что с тобой? — кричу ему в лицо. — Ты же любишь меня! Любишь! Ты должен меня выслушать! Должен!!!!
Я снова не могу сдержать и рыдаю в голос. Мои руки колотят его по груди, но он даже не шевелится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Должен? Люблю? — Торопов смеется. Громко и как будто от чистого сердца. — Люблю!!?? Да ни хрена я тебя не люблю! И никогда не любил!
Я так много пережила за этот вечер. Но так невыносимо больно только сейчас. Он только что наизнанку меня вывернул и солью посыпал. Но я как заколдованная, не верю его словам. Корчусь от боли, но не верю.
— Да я просто также, как и он, трахнуть тебя хотел. И все! Никакого будущего! Никаких соплей! Поиметь наивную школьницу Машу.