— Обязательно позови Ослика к нам во дворец. Пусть это будет наш Голубой Ослик. Только позови его вежливо. Ослик очень гордый и упрямый.
— Что значит гордый?! — грозно сказал Бим-Борин-Бим. — Если я зову, он должен прийти.
И Бим-Борин-Бим послал войска за Осликом.
Ослик, как только увидел солдат, ничего не сказал, ничего с собой не взял, просто ушел под воду. С тех пор все называют его Водяным Осликом. И с тех пор Принцесса каждое утро ходит вдоль моря и ждет, когда появится Ослик.
А Ослик смотрит из воды на Принцессу грустными глазами. А выйти на берег не хочет. Так и живет под водой в своем домике.
Остров поднимается из воды
— Скоро кончится шторм! Кончится шторм! — зашумели рыбки.
— Давайте включим телевизор, — предложил Морской Конек. — И посмотрим, как поднимается остров из воды.
— Как поднимается остров из воды, — откликнулись рыбки.
— А кто умеет включать телевизор? — спросил Морской Конек. — Ослик умеет, но он не будет.
— Почему он не будет? — удивился я.
— У него на это есть свои причины, — прошептал Морской Конек и сочувственно вздохнул. — Он не хочет смотреть на остров, потому что на острове живет кое-кто, кого бы он не хотел сейчас видеть. И, пожалуйста, если можно, не спрашивайте его об этом.
— Но кто же нам тогда включит телевизор? — зашумели рыбки.
Рыбки уставились на меня. Наверное, потому, что я был здесь самый старший. Но я не знал этого телевизора — боялся, что начну включать и что-нибудь испорчу, и тут меня выручил Торопун-Карапун.
— Давайте я включу, — сказал он и поднялся с кресла. — У нас дома такой же.
Торопун-Карапун покрутил одно колесико, покрутил другое, и на голубом экране появилось голубое небо, а потом синее море. Море уже было спокойным, шторм кончился.
— Сейчас! Сейчас! — зашумели рыбки.
В море показалась точка. Она стала расти и превратилась в человечка.
— Главный Управитель, — сказал Морской Конек. — Он всегда первый выходит.
И мы увидели, что в руках Главного Управителя была тоненькая веревочка. Он чихнул, дернул за веревочку и…. появился остров — с дворцом и тысячами башен, с городами, полями, лесами и со всеми жителями. И было видно на голубом экране, как человечки чистили улицы, собирали морские звезды. Из морских звезд они составляли разноцветные букеты и украшали свои дома.
Во дворце зажгли свет. И в большом зале дворца накрыли стол. За стол сели Бим-Борин-Бим, по левую руку — Главный Управитель, а по правую руку — Принцесса. Как только появилась Принцесса, кто-то тихо вздохнул. Мы оглянулись. Это вздохнул маленький Ослик, — мы даже не заметили, когда он вошел в комнату.
— Ой, как я хочу есть! — вдруг пропищал Цыпленок.
И мы тоже почувствовали, что проголодались за день.
— А у меня есть кок, — сказал Торопун-Карапун и кивнул на меня. И впервые за все наше путешествие он отдал мне приказ: — Пожалуйста, приготовьте нам ужин.
— А из чего? — спросил я.
Ослик с трудом оторвался от телевизора.
— Я сейчас принесу морскую капусту, — сказал он. — Из нее можно сварить что угодно.
Вместе с Осликом я пошел на огород. Мы стали собирать морскую капусту.
— Ты помнишь, — сказал вдруг Ослик, и глаза его немного повеселели, — ты помнишь, как в твоей комнате мы построили себе домик под большим обеденным столом?
— Да, да! — подхватил я. — Это был отличный просторный дом, и главное — никто не знал, что мы живем там! Ты висел на одной его стене — помнишь? — я прикрепил коврик булавками к скатерти; а кукла в красных сапожках… то есть, прости. Принцесса сидела на перекладине у противоположной стены… Помнишь, тетя Наташа называла ее Принцесса.
— Я не хочу сейчас о ней говорить, — покачал головой Ослик. — Лучше поговорим о твоем папе. Да, так вот, когда вошел твой папа, — вспомнил Ослик, — он очень удивился, что тебя нет в комнате, — шубка висит, а тебя нет. И сел к столу…
— И его ноги в сапогах, — перебил я, — оказались в нашем домике. И мы затаились и боялись рассмеяться.
— Я очень любил твоего папу, — вздохнул Ослик. — А помнишь, как мы ждали его по вечерам, летом, на даче?
— Да, да. Мы жили тогда возле озера, а на том берегу жили разбойники, — сказал я. — А папе надо было обогнуть почти все озеро. Я очень волновался.
— Может, там и не было разбойников, — сказал Ослик. — Может, мама говорила тебе так, чтобы ты не убегал далеко?
— А ведь ты, пожалуй, прав! — засмеялся я. — Какие там разбойники! Мы с тобой были очень маленькими тогда и доверчивыми.
— Да, да, — кивнул Ослик.
— Смотрите-ка, они беседуют! — услышал я вдруг голос Цыпленка. Он глядел в окно. Пух на его голове и животике стоял дыбом от злости. — Они хотят уморить нас голодом!
— Сейчас, сейчас! — заволновался я. — Простите, друзья.
Я схватил целую охапку морской капусты, притащил ее на кухню. Там с помощью Ложки я приготовил целую гору капустных котлет. Они были немножко солеными. Только это не потому, что я перестарался, а потому, что вода в море соленая.
Мы поставили котлеты на стол и сели ужинать, продолжая смотреть телевизор. Там, во дворце, подавали какие-то удивительные яства. А мы не завидовали и уплетали котлеты с большим аппетитом.
Скоро на нашем столе не осталось ни одной маленькой, ни одной даже крошечной котлетки.
— Тра-та-та! Тра-та-та! Та-та-та-та! — затрубили во дворце.
— Это значит — надо ложиться спать, — сказал Морской Конек. — Это значит — утро вечера мудренее.
Сражение
Утром я проснулся оттого, что у меня в ногах завозился Цыпленок. Я открыл глаза и увидел, что я еще в домике Ослика. Но хозяина не было.
Торопун-Карапун сидел и смотрел телевизор. Рядом с ним примостились рыбки.
— Доброе утро! — сказал я шепотом. — А где Солдатик? Где Ложка?
— Солдатик охраняет дом, а Ложка еще спит, — тоже шепотом ответил Торопун-Карапун. — И во дворце все спят.
Я оделся и сел радом с Торопуном-Карапуном. И во дворце, и на всем острове никто еще не просыпался.
— Я хочу ее увидеть… — прошептал Торопун-Карапун.
Вдруг во дворце открылась маленькая калитка, и вышла Принцесса. Она побежала по улице прямо к морю. Зачерпнула рукой воду, вымыла свое белое лицо и осталась стоять у берега. Она тихо запела:
Ты заря ль моя, зорюшка,Солнышко восхожее,Ай люди-полюли,ой восхожее!
От звука ее голоса в руках у нее появлялись цветы.
Ай, желтые,Люди, розовые,Полюли, голубые,Ой, красные!
Принцесса помахала цветами и бросила их в воду:
— Ай люли-полюли, ой, плывите!..
Из воды показался Ослик.
— Ну, чего ты упрямишься? — сказала она. — Почему ты не идешь на берег?
— Не хочу, — качнул головой Ослик. — Мне отсюда слышно. Спой еще песню тети Наташи.
— Про солнышко?
— Ага…
— А ты подойди поближе.
— Вот еще…
— Ты всегда был упрямым Осликом. Помнишь, сколько раз раньше я просила тебя: сойди, пожалуйста, с коврика, будем играть вместе на полу. А ты не хотел.
— Потому что ты важничала. Подумаешь, Прынцесса в красных сапожках. Не люблю, когда важничают.
— Не Прынцесса, а Принцесса. И вовсе я не важничаю.
Ослик упрямо помотал головой.
— Ну хорошо, хорошо. Я спою тебе песенку тети Наташи про солнышко.
И Принцесса сняла с головы красный платочек, распустила русую косу с голубыми ленточками и тихонько запела:
Ах ты солнышко восхожее,Высоко всходило,Далеко светило,Через лес да поле,Через сине море.Ай-лейлен-ка,Сполеленка,Сине море…
— Ослик, выходи из сине моря, выходи на берег. Помнишь, как тетя Наташа говорила: «Что ты, малышка, закручинился?» Это она про тебя говорила, когда ты еще висел на коврике. Не упрямься, приходи скакать на бережок. Ну, подними же свое розовое копытце! Выходи!
Ослик вздохнул.
— Я ж на тебя не кричу, — просила Принцесса, — я ж тебя ласково зову. Ослик! Глупенький-Глупышкин… Самый глупый Ослик на свете!
Глаза Принцессы заблестели от слез. На экране телевизора замелькали какие-то пятна и полоски.
— Телевизор! Телевизор испортился! — закричали рыбки.
— Я сейчас исправлю, — сказал Торопун-Карапун.
Он так волновался, что перепутал колесики. Но вот наконец он повернул нужное колесико, мы все прильнули к экрану и увидели, как Ослик, переступая копытцами, приближается к берегу, на котором стоит Принцесса. Торопун-Карапун улыбался. Он был рад за маленького Ослика и Принцессу. И мы все тоже были очень рады.