– По-моему, то светлое пятнышко – это она и есть.
– Вокруг разбросаны какие-то обломки. Слишком мелкие, чтобы их опознать. Расположены по дуге между взлетной ступенью и местом взрыва – если там был взрыв.
– Видишь на склоне выше обломков волнистый след? – спросил Мит. – Похоже, они некоторое время по нему катились.
Я оглядел склон в бинокль, высматривая искорки рваного металла.
– Вижу направленную антенну. Валяется метрах в пятистах от неповрежденной кабины экипажа.
– Неповрежденной? – резко переспросил Джилсон.
– Ну, во всяком случае, она не развалилась. – Я снова навел на нее бинокль и попробовал тщательно настроить резкость. – Чертовски много царапин на этих линзах. Еще бы, ведь этот бинокль здесь с 1965 года. – Я осторожно нацелил бинокль, чтобы «Орел» попал в самое прозрачное место линзы. – Зеленый слой термозащиты поврежден, но под ним я вижу корпус. Видно плохо – не понять, треснул он или нет.
– Герметизированные модули у русских гораздо прочнее наших, – заметил Мит. – Ведь у них там давление в одну атмосферу.*
* В американских космических кораблях используется атмосфера из чистого кислорода, но с пониженным давлением – менее половины атмосферного.
– Значит, если они получат пробоину, то на место потенциальной утечки будет действовать гораздо большая сила?
– Да.
Я вернулся к луноходу и снова взглянул на индикатор заряда.
– Мы сможем доехать до места падения, и еще останется заряда примерно на три четверти пути обратно до гребня.
После долгого молчания Джилсон снова вышел в эфир:
– Слышите меня, парни? Мы связались с президентом Макговерном. Он сказал, чтобы вы решали сами.
– Логично, – прокомментировал Мит. Я вернулся на свое сиденье.
– Что думаешь, Мит?
– Едем.
– Хорошо. Джилсон, у вас на базе стоят два полностью заряженных лунохода. Подгоните их сюда, на гребень кратера. Когда увидите нас – свистните.
– Вас понял, – отозвался он после долгого молчания.
– Пора, Дикий Билл? – вопросил Мит.
* * *
Ехать вниз было относительно просто – на Луне вообще немного склонов круче пятнадцати-двадцати градусов, – и мы смогли подобраться к месту крушения «Орла» примерно на километр, прежде чем были вынуждены остановиться. На самом краю одного из тех немногих крутых склонов.
Стоя на краю обрыва и глядя вниз, в чернильный мрак, Мит сказал:
– А ведь мы бы грохнулись туда, если бы не заметили, что перед нами не тень. Слава Богу, ехали медленно.
Ехать в глубокой тени на Луне рискованно, и я всегда побаиваюсь, что механические части заклинит от холода. Мы и так каждый месяц по две недели сидим взаперти в жилых модулях, а после восхода солнца обычно ждем еще часов десять, прежде чем пытаемся запустить любое оборудование, которое может сломаться. Надо дать время графитовой смазке прогреться.
То, что лежало ниже, нечто вроде большой трещины с нагромождением огромных валунов за ней, как раз и было одной из тех «отдушин», натолкнувших астрономов на мысль о возможности существования здесь вулканов. На самом же деле это лишь большая полоса обломков в километр шириной, выброшенная из лунного «моря» после удара метеорита тысячи, а то и миллионы лет назад. Просто яма в реголите, только и всего. Ну, может, им и не почудился тот «газовый выброс». Не исключено, что под одеялом выброшенной породы до сих пор остался старый кометный лед. И его время от времени крошат и подогревают лунотрясения. Однако за время своего пребывания здесь я пережил несколько довольно сильных лунотрясений, но так и не увидел никаких выбросов газа.
Мит вытянул руку направо, на север вдоль края расщелины, в направлении большого участка светлых скал, похоже, лишившихся верхнего слоя покрывающего их грунта:
– Может, они чиркнули по краю и срикошетили над расщелиной? Чуть дальше этого места расщелина сужалась, превращаясь в трещину, и исчезала в темно-сером грунте.
– Думаю, нам понадобятся крепежные карабины, все тросы и проволочный канат… – сказал я.
Мит поднял темный щиток шлема и уставился на меня:
– Ты всерьез думаешь, что мы сможем пробраться через этот завал? – Он ткнул пальцем в поле из валунов между нами и местом аварии.
Мне захотелось пожать плечами внутри скафандра, но вместо этого я покачал головой:
– Хоть один из нас, да сможет.
– Ага, пара пустяков. – Он вернулся к луноходу и принялся вытаскивать из багажника тросы и кабели. – Давай-ка свяжемся двенадцатифутовым тросом.
– Хорошо. Я прихвачу камеру.
Мы зашагали, держась на таком расстоянии, чтобы трос не волочился по грунту, и останавливаясь время от времени, чтобы я мог сделать очередной кадр. В этом ролике шестьдесят кадров. Надо помнить, сколько еще осталось.
Когда мы обогнули край расщелины и начали спуск к нагромождению валунов, Мит сказал:
– Я чертовски счастлив, что мы не в старых скафандрах с «Джемини».
– Точно. Надо отдать должное парням из команды «Аполло» – они хотя бы смотрели по телевизору, как мы тут ходим, и предположили, что мы будем часто падать.
Если идти пешком, отключившись от системы жизнеобеспечения на луноходе, то портативная система жизнеобеспечения этого скафандра позволяет действовать автономно около семи часов. Нам понадобилось три часа, чтобы пройти оставшийся до «Орла» километр, спускаясь по каменистой осыпи ниже так называемой «отдушины».
Пожалуй, минуты три мы просто стояли, разглядывая его, а я при этом думал, насколько русские модули больше похожи на реальные космические корабли по сравнению с нашими. Этот лежал на боку – две большие сферы футов восьми диаметром, из какого-то металла, окрашенного темной краской, и первоначально заключенные в зеленую оболочку, сквозь прорехи в которой виднелись клочья розового теплоизоляционного материала – а прорех и разрывов в ней более чем хватало. На одном конце располагался цилиндрический выступ – очевидно, стыковочный узел, а на другом – большой конус, закрепленный широким концом на одной из сфер. Внутри его узкого конца, смотрящего наружу, виднелось сопло небольшого реактивного двигателя. В нижней из сфер имелось и окошко – скорее, иллюминатор. Внутри было темно.
– Такой штуковиной трудновато управлять без окон, – произнес наконец Мит.
– Они используют телекамеры. Можешь прочесть, что тут написано по-русски на оболочке? Сам-то я знаю, как произносятся буквы кириллицы, но…
– Нет. Я выбрал русский литературный как главный гуманитарный факультатив. Никакого технического словарного запаса.
Я указал на утопленную в корпус рукоятку, на которую указывала большая черная нарисованная стрела:
– Spaseniye. Спасение?
– Не помню. Думаю, это существительное.
Я потянулся было к рукоятке, но замер на полпути, ощущая, как от напряжения у меня сводит пальцы. Ладно, дерну. А что потом? Люк распахнется? А вдруг он отстреливается пироболтами? И что будет, если люк шарахнет меня по шлему? Я повернулся и взглянул на вторую сферу.
– Может, мы сумеем оторвать стыковочное гнездо и попасть внутрь через стыковочный переходник?
– У шлюзового люка снаружи есть ручка, – показал Мит.
– Да. Зато нет замочной скважины.
– Вряд ли его запирают на замок, – фыркнул Мит. – Мне кажется, у него должен иметься большой рычаг, как на наших кораблях.
– У русских люки открываются внутрь. – А наши – нет. Мы всегда рассчитываем на то, что замок люка откроется. Во всяком случае, рассчитывали. У «Аполло-1» люк открывался внутрь, совсем как в фантастическом рассказе, из-за этого те трое парней и поджарились.
Мит подошел к люку, ухватился за ручку, повернул ее и потянул. Люк не открылся.
И когда он толкнул, люк открылся в темноту. Значит, внутри воздуха нет.
Я взялся за верхний обод люка и пролез внутрь. Вытянул руку и ухватился за что-то угловатое возле самого входа. Попытался пролезть дальше, но наткнулся на что-то в темноте и застрял. Может, ранцы СЖО на русских скафандрах меньше наших?
– Черт! Сможешь помочь мне пролезть?
– Дай-ка я возьму тебя за ноги. Ты пока просто держись за что-нибудь. Сейчас я тебя немного поверну…
Я проскользнул в люк и неожиданно заполнил все пространство внутри. Запоздало включил фонарь на шлеме. Здесь оказалось на удивление просторно для космического корабля – во всяком случае, американского, где едва хватает места, чтобы сидеть, не говоря уже о том, чтобы развернуться, но все это пространство заполняли ящички, шкафчики и панели управления, беспорядочно закрепленные на внутренней поверхности сферы повсюду, кроме самого люка.
– Видишь что-нибудь?
– Погоди, не лезь пока. Сейчас попробую открыть люк в модуль управления.
На люке имелась L-образная ручка, как на дешевой двери. Я ее повернул. Потянул. Никакого результата. Думай. Это шлюз. Где клапан выравнивания давления? Ага, вот и маховичок возле люка. Повернул его. Хорошо. Я снова потянул за ручку, и люк распахнулся на меня, открыв круглое пространство дюймов в десять глубиной, а за ним – еще один люк.