По очень простой причине: у того, кто переходит автодороги, как попало, шансы погибнуть в дорожно-транспортном происшествии колеблются в пределах между 90 и 100 процентами — здесь всё зависит от длительности «эксперимента».
В какой мере в структурах власти и в спецслужбах СССР присутствовали и влияли на развитие событий масоны, сколько их было в разных сегментах советского государства, в какие периоды они стали особенно влиятельны и активны, нет сколь-нибудь объективных и полных сведений. Но то, что они были в СССР, не вызывает сомнений: специалисты обнаруживают «метки» их присутствия в изрядном количестве в разных сферах жизнедеятельности. Естественно, что основное место дислокации — столица: все оппоненты в политике, экономике, культуре в любом социуме стараются подчинить своему влиянию тех, кто обретается на верхних уровнях власти.
Интерес к этой стороне бытия СССР не в том, участвовали ли масоны вместе со спецслужбами (своими и чужими) в развале СССР или нет. Дело, прежде всего здесь в том, что любая достаточно разветвлённая общенациональная корпорация, при своём чрезмерном разрастании, неизбежно превратит в труху любой социум только своими непомерными потребительскими аппетитами (даже если такие запросы продиктованы необходимостью адекватно противостоять вызовам противников, как это было в случае с гонкой ядерных вооружений и «освоением» военных целей космоса).
Масоны, конечно же, не служители злобной марсианской цивилизации или ещё чего-то подобного — они лишь владеющие навыками селектировать, отбирать, структурировать и оптимизировать реализацию таких естественных извечных качеств людей, как склонность к стяжательству, власти, славе. Не позволяя «разбавлять» эти ценнейшие человеческие свойства никакими соображениями нравственности, морали.
По любым юридическим законам это не преступление, а по шкале социальных ценностей — так и вовсе величайшее, особо ценимое достоинство, умение. Которое должно вознаграждаться возможно большим размером богатства, влияния, власти, известности.
Что же касаемо позиции здесь отдельных иерархов христианской церкви — пусть Господь и рассудит. Потом, за пределами земной жизни. Со стороны клира масоны не имели никаких особых утеснений, более того, жизненный успех в чисто мирском, бытовом измерении сопутствовал и сопутствует им в самых больших дозировках, имеющих быть в современных социумах.
Этого более чем достаточно, чтобы убедить все орды сущих и грядущих честолюбцев-обретателей в полной практической несостоятельности религиозных догматов с угрозами страшных мук за нарушение за пределами земной жизни. Кому этого мало — можно безнаказанно издеваться над иконописным изображением Господа, не получая за это никакого немедленного возмездия.
Для бездуховной, бессовестной сущности любого честолюбца-неофита таких «доказательств» — с избытком, чтобы навсегда проникнуться правотой ценностей обретений кодлы. И всю жизнь потом получать ощутимые доказательства правильности избранного жизненного пути. Чем держатся и будут держаться все сущие ныне тайные структуры имущих сословий, не испытывая никакого недостатка в притоке новых адептов в любые формирования ненасытных обретателей.
А для спецслужб — это готовые поля приложения своих сил: или для подавления чрезмерно разросшихся «формирований», или для направления их на «благие дела», либо использования, как естественных союзников в решении личных или корпоративных проблем.
Особняком стоят технологии взаимодействия и взаимосвязей спецслужб и клира ведущих конфессий. Своеобразие здесь определяется многими факторами:
— В ряде стран религия (ислам, иудаизм) несколько даже доминирует над светской властью и спецслужбам здесь особо не разгуляться, выстраивая отношения с тамошними церковниками.
— Во многих странах институты религии вровень с государственной властью (католицизм, ислам). Здесь тоже спецслужбам приходится быть предельно осмотрительными, корректными.
— В некоторых странах (бывшие соцстраны, ныне — Китай, Индия) противоборствующие религиозные сообщества — терпимый рудимент национальной культуры. Здесь спецслужбам раздолье, а клиру — некуда особо деться: хочешь нормальной карьеры, отсутствия неприятностей — взаимодействуй с охранителями отечества.
— Своеобразия добавляют и личностные качества глав государств: при тяготеющих к силовым методам управления лидерах, спецслужбы чувствуют себя особо уверенно и во взаимодействиях с клиром. Могут даже позволить себе быть и наглыми.
Наиболее прочные позиции здесь, бесспорно, у раввината. Многие авторы, включая архипастырей православия, утверждают, что высшие уровни мирового масонства (выше 33-ей степени) открыты исключительно для духовенства иудаизма. И в таковом качестве именно оно определяет генеральные цели и направляет эту структуру на их выполнение. А через высокопоставленных (высокопродвинутых) масонов в качестве руководителей и сотрудников спецслужб в состоянии концептуально руководить таковыми.
Можно, конечно, оспаривать — целиком или частично — такое видение расклада сил. Но объективных обоснований отрицать такие возможности у раввината тоже нет и ни у кого. Кроме того, раввинат надёжно контролирует свою мировую диаспору, помощь которой получить спецслужбам можно тоже только по рекомендации религиозной иерархии.
Несколько слабее в этом отношении позиции мусульманского духовенства: и мировой суфизм не конкурент масонству, и диаспора не столь послушна и организована, хотя и более многочисленна. К тому же, в отличие от еврейской диаспоры, исламская не может похвастать такими же мощными позициями в политической, финансовой и культурной жизни стран пребывания. Но и того, что есть в распоряжении исламского духовенства, включая сеть медресе, вполне достаточно, чтобы оказывать (добровольно, по своему усмотрению) помощь и спецслужбам «дружественных» стран, а то и вовсе исламским радикалам в их священной войне с неверными.
В обществах, где клир в состоянии поддерживать «паритетные» отношения со спецслужбами, какую информацию передавать им, какие просьбы органов госбезопасности выполнять, а какие нет, решают сами церковники на основе «взаимности». То есть, помочь, конечно, можно, но только, что взамен?
Картина взаимоотношений кардинально меняется в немногих странах, преимущественно «тоталитарного», диктаторского толка, где спецслужбы — главные устранители миропорядка, обладающие обширными полномочиями и наибольшей численностью. Благодаря чему, их социальный статус, влияние неизмеримо выше любых других государственных органов, не говоря уж об институте церкви с их конфессиональными общинами.
Интерес же спецслужб к религиозным структурам постоянно высок в любых формациях в любые времена: и как к мощному аппарату умиротворения паствы, и как к средству внедрения в сознание «широких верующих масс» нужных для политического режима умонастроений. Но главное — как источник обширной и весьма важной информации: конфессиональные структуры сами по себе мощнейший «естественный» агентурный аппарат. Причём, практически не требующий затрат, в отличие от агентуры самих спецслужб.
Катальная же разведка еврейских общин — вообще уникальнейшее обретение для тех спецслужб, которые бывают допущены к разведбанкам общин еврейской диаспоры. Благодаря, опять же, традиционно высокому социальному статусу большинства членов иудейской общины в любом социуме, в том числе и по причине традиционно высокого уровня образования и профессиональной подготовки практически всех дееспособных евреев.
Просто «по дружбе» к информационным закромам конфессий получить доступ непросто, особенно на регулярной основе. А вот если спецслужбы «зависают» над жизнедеятельностью клира — дело совсем другое.
К примеру, в СССР, в структуре государственных органов существовал институт уполномоченных по делам религий. Которыми становились люди вполне светские, но имеющие по преимуществу опыт партийно-советской, иной руководящей работы. И обязательно — по рекомендации соответствующих структур КГБ СССР. Дело было поставлено таким образом, что без согласия уполномоченного по делам религии (а, следовательно, КГБ) нельзя было получить приличный приход, переместиться на значимую ступень в церковной иерархии, отправиться в зарубежную поездку.
Этот важнейший фактор, естественно, в «полный рост» учитывался клиром в ходе беспрерывных (естественно присущих) карьерных противоборств. Что позволяло спецслужбам социалистических стран (схема взаимоотношений была и там принципиально схожей) без особых усилий «формализовать» негласное сотрудничество со многими служителями церкви. Примерно так, как это описано в одной из недавних публикаций: