Читать интересную книгу К земле неведомой: Повесть о Михаиле Брусневе - Вячеслав Шапошников

Михаил прочитал обе прокламации, рассмеялся:

— Да, действительно, написано путано… Вот тут у нихперечисляются те положительные требования, которые они хотят осуществить при перевороте… Так они сначала толкуют об общности земель и орудий производства, а потом вдруг о прогрессивном подоходном налоге!.. Большие путаники!..

— Но каков размах у них! — опять завосклицал Егупов. — Своя подпольная типография! А мы еще только мечтаем о ней!..

— Мне теперь на службу надо спешить. Мой обеденный перерыв окончился, — сказал Михаил, глянув на часы. — Я полагаю, нам необходимо срочно собраться, потолковать и насчет этих прокламаций, и насчет нашего собственного печатного дела…

— Да, да! Надо собраться! — подхватил Егупов.

— Тогда давайте соберемся завтра вечером, тут, у меня. В семь вечера. Вы предупредите остальных. А эти прокламации, если можно, не уносите: мне хотелось бы еще вчитаться в них… — сказал Михаил.

— Разумеется, — пробормотал Егуиов. — Все равно ведь их и другим завтра надо будет показать.

Вечером следующего дня у Михаила собрались все члены комитета, избранного на предыдущем собрании.

Прокламации особенно возбуждающее действие произвели на Кашинского.

— Я же говорил, — загорячился он, — я же говорил, что надо действовать активнее, что нам надо поторапливаться, побыстрее надо заканчивать со всякими организационными делами и впрягаться в настоящую работу! Вот же люди делают дела! А мы?! Разве мы уже теперь не готовы начать настоящую партизанскую борьбу тут, в Москве?! Ведь раз собралось нас достаточное число, так и должны начаться дела! Надо начать с какого-нибудь эффектного действия! Именно так!

— Вы имеете в виду те «эффектные действия», которыми ныне снискали себе известность анархисты, то есть взрывы бомб и всевозможные политические выходки?.. — Михаил в упор посмотрел на него.

Кашинский стушевался было, но тут же нашелся:

— Не обязательно метать бомбы… Я имею в виду более активную жизнь нашей организации. Нынче надо усиленно готовить нам съезд!..

— И это вы называете «эффектным действием»?! — Михаил усмехнулся.

— До организации съезда мы могли бы организовать выпуск подобных прокламаций! Это и было бы таким действием! — вывернулся Кашинский.

— Да, да! — поспешил поддержать его Егупов. — Именно этим мы должны заняться теперь! Безотлагательно! Я предлагаю создать сегодня же группу, которая взяла бы на себя все хлопоты по организации печатного дела! Я вот принес рукописную тетрадочку — перевод с польской брошюры «Рабочий день». Нам можно начать с издания этой брошюры… — с этими словами Егупов достал из нагрудного кармана сложенную вдвое тетрадь, положил ее на стол. — Это, думаю, вполне подойдет…

— Печатать мы найдем что! — перебил его Кашинский, резко поднимаясь и окидывая сидящих вокруг стола взглядом председательствующего. — Главное — найти, где бы можно было отлитографировать наши издания! Необходимо найти какую-нибудь легальную типографию!

— Она почти найдена уже! — выпалил Егупов. — Не далее как вчера Авалиани мне сообщил, что в Москве есть легальная типография, в которой можно тайно литографировать нелегальные брошюры. Авалиани узнал об этом от своего приятеля. Он может сообщить и адрес типографии…

— Ну вот и прекрасно! — воскликнул Кашинский. — Что же нам мешкать с этим делом?! Я предлагаю сейчас же составить отдельный кружок для издания нелегальных брошюр и прокламаций, который заведывал бы как хозяйственной частью этого дела, так и сохранением самих изданий. Думаю, что во главе этого кружка должен быть сам Михал Михалыч.

— Лучшей кандидатуры я не вижу! — вставил слово Вановский.

— Да, он и организатор у нас подходящий, и, как никто другой, уже имеет опыт по добыванию нелегальной литературы. Так что беритесь за это дело, Михал Михалыч, и действуйте! — Кашинский поощряюще посмотрел на сидящего рядом с ним Егупова. — Состав кружка определите сами.

— Да я его уже и определил, — усмехнувшись, сказал Егупов. — Думаю привлечь к этому делу Вениамина Авалиани, Анну Рыжкину, Бориса Громана и Алексея Первушина. Людей этих я хорошо знаю, ручаюсь за них.

— Ну и прекрасно! Полагаю, с вашим предложением тут все согласны! — Кашинский быстрым взглядом окинул сидящих вокруг стола. Все были согласны. — Значит, этот вопрос исчерпан. Переходим к другому.

— Но мы ничего не сказали о материальной стороне этого непростого дела! — заметил Бруснев. — Ведь нужны деньги.

— Ах, да! — воскликнул Кашинский. — Без разговора о презренном металле и тут не обойтись… Совсем было упустил из виду!..

Егупов молча, с каким-то торжественным выражением на лице, полез в нагрудный карман, достал бумажник:

— На днях я получил из Риги, от Горбачевского, обещанные им деньги. Основа, можно считать, уже имеется. Затем будем иметь деньги уже от продажи нелегальных изданий…

— Цены вам нет! — растроганно произнес Кашинский, обращаясь к Егупову. — Все у вас так складно получается! Значит, и в этом вопрос исчерпан… Таким образом, вы, Михал Михалыч, получаете как бы особое задание, очень важное задание — организацию нашего печатного дела! Так что — в добрый час! Начинайте!

— Мы еще упустили из виду, что возможна доставка нелегальной литературы от моих варшавских знакомых! — напомнил Егупов.

— Но прежде всего будем надеяться на собственную активность! — важно заметил Кашинский.

— Кстати, насчет «собственной активности»… — заговорил Михаил. — Вот мы уже предполагаем привлечь к конкретной работе людей, не очень-то представляющих, что такое наша организация, что такое ее цели… Уже не об одной «собственной активности» речь, стало быть. К конкретной и весьма опасной революционной деятельности должны привлекаться люди, вполне осознанно берущиеся за нее…

— Но я же сказал, что ручаюсь за тех, кого назвал! — почти выкрикнул Егупов.

— Я — не совсем об этом. Я — о подготовленности людей к делу, об их подлинной, глубоко осознанной причастности к делу. То есть сначала эти люди должны не формально, а по-пастоящему, на правах наших товарищей, почувствовать себя членами единой организации, а затем уже действовать, — сказал Михаил.

— Так что вы предлагаете? — спросил Кашинский.

— Предлагаю в ближайшее время устроить вечеринку, на которую каждый из нас, входящих в организационный комитет, пригласит своих знакомых, таких, которым вполне можно доверять, которые могли бы участвовать в делах нашей организации.

— Да, да! Это — дельное предложение! Я — за такую вечеринку! — заговорил вновь вскочивший Кашинский. — Такая вечеринка должна показать тем, кого мы хотим привлечь к своей деятельности, что речь идет о целой революционной организации!

— Да, это — дело стоящее! — поддержал Михаила и Терентьев. — Это произведет на них впечатление!

— Так вот давайте соберемся тут, у меня, вечеров, в страстную субботу, вроде бы встретить пасху! — предложил Михаил.

— Прекрасная мысль! — воскликнул Кашинский. — Вполне подходящее объяснение нашего собрания, ежели что!.. Я полагаю, что на таком собрании необходимо будет что-то прочесть, соответствующее нашим общим запросам. Не худо было бы написать кому-либо из нас статью, заключающую в себе ответ на вопрос: «Что делать в настоящее время революционному деятелю в России?»

— Да, такая статья была бы кстати! — сказал Михаил. — Только надо бы предварительно составить план ее и обсудить его на ближайшем собрании нашего комитета.

— Я мог бы взяться за такую статью! — торопливо предложил Егупов, точно опасаясь, что кто-то опередит его в этом.

— Ну что ж… Пожалуй… — произнес раздумчиво Кашинский, как бы находясь в некотором сомнении.

— Но обязательно составьте предварительный план, и мы его обсудим, — твердо сказал Михаил и добавил: — Вoпpoc весьма непростой и для нас крайне важный, без предварительного обсуждения тут не обойтись. По сути дела, это — программный вопрос, а мы еще не выработали стою четкую программу, с чего бы нам и следовало начать.

— Программу выработаем в самое ближайшее время! — бодро заметил Кашинский. — Главное для нас теперь— укрепить и сплотить наши силы пока что тут, в Москве, а затем, выработав программу, мы двинемся дальше — попытаемся создать единую организацию, имеющую несколько центров в крупнейших городах России!..

Получив «особое задание» по организации «кружка печатников», Егупов резво взялся за дело. На другой же день, с утра пораньше, он забежал к своей знакомой — курсистке Леночке Стрелковой, предупредил ее: «Хочу на один вечерок воспользоваться твоей квартирой, так чув сегодня, к шести вечера, жди гостей!..» От нее помчался в Мытищи — к Борису Громану, из Мытищ вернулся в Москву и в полдень, успев забежать еще к Анне Рыжкиной, покатил на конке в Петровское-Разумовское — к Авалиани. Филеры наружного наблюдения в этот день с ног сбились, гоняясь за ним.