Капитан Паршиков сел за телефон.
* * *
Итак, на всю ночь я остался без связи с батальонами. Хорошо еще, что они пока не вводились в бой.
А тем временем генерал Кругляков все пытался вести переговоры с командирами дивизий первого эшелона. Но частые порывы табельных линий, да к тому же и плохая слышимость, не позволили ему наладить с ними регулярный контакт. Позже все переговоры он начал вести через начальника штаба корпуса, который дублировал их комдивам.
К утру была наконец установлена прямая телефонная связь с коммутатором корпуса, кроме того, начальник штаба прислал дополнительно и две радиостанции. Стало легче.
С рассветом наши войска были готовы продолжить наступление. Артиллерийская подготовка началась в 9.00.
Длилась она 15 минут и проводилась со значительно меньшей плотностью огня, чем вчера. И все-таки полки и дивизии пошли вперед. Продвинулись еще на четыре - шесть километров. И тут встретили довольно сильное сопротивление противника, который на флангах даже перешел в контратаку. Справа по приостановленным нашим частям ударило до полка его пехоты и шесть танков, слева - до двух полков пехоты и пятнадцать танков. Контратакующие вскоре смяли оба фланга корпуса и к 14.00 снова заняли гребень безымянных высот и деревню Хандоги.
В этой обстановке командир корпуса приказал мне помочь одним батальоном правофланговому полку удержать вторую траншею, а к вечеру занять рубеж, откуда этот полк начал сегодня наступать. Другим батальоном отбить у гитлеровцев деревню Хандоги. Третий батальон оставить на месте.
- Он будет получать приказания лично от меня, - сказал комкор.
Да-а, задачка! Выполнить ее на фронте в двенадцать километров полку не так-то просто. Но приказ есть приказ.
Начал анализировать обстановку. На правом фланге корпуса судьба нашего наступления конечно же не решается. А вот Хандоги ближе к центру нашего боевого порядка. И если противник введет сюда свежие силы, которые уже подтягивает, то сможет зайти в тыл двум нашим дивизиям, то есть главным силам корпуса. А это уже чревато тяжелыми последствиями.
Доложив свои соображения командиру корпуса, попросил у него разрешения послать на правый фланг с батальоном своего заместителя. С другим я сам пойду отбивать деревню.
Мое решение генерал Кругляков утвердил.
С гребня высот и со стороны деревни Хандоги противник довольно хорошо просматривал занимаемую нами местность. И выдвигать у него на глазах батальоны вдоль фронта рискованно. Пробираться же по траншеям и ходам сообщения бывшей немецкой обороны долго. А упустить время - проиграть бой. Вот и решай, комполка, задачку с тремя неизвестными.
И все-таки решил: батальон, выдвигающийся на правый фланг, отвести сначала назад, в нейтральную зону. И затем уже по оврагу, доходящему до Днепра, выйти к нужному нам правофланговому полку. Так и сделал. Но в,от 3-й батальон, которому предстояло брать деревню Хандоги, пришлось все же выдвигать в исходное положение по ходам сообщения. В результате, как ни торопил меня комкор, как я сам ни старался ускорить выдвижение батальонов, все же засветло этого сделать не удалось. Исходное положение для атаки они заняли лишь поздно вечером.
* * *
3-м батальоном теперь командовал капитан К. К. Сыргабаев, казах по национальности, молодой и довольно энергичный человек. В полк он прибыл в октябре и запомнился мне оригинальностью доклада:
- Имею честь представиться, капитан Сыргабаев. Прибыл в ваше распоряжение.
Командиром он оказался волевым, знающим. И все же я волновался за него. Ведь сейчас вверенному ему батальону предстоит выбить противника из деревни, помочь нашим отошедшим подразделениям восстановить положение. У противника же, судя по всему, силы там изрядные. Так что...
Правда, нашей союзницей должна стать ночь. Она-то и обеспечит внезапность удара. Противник наверняка не ждет сейчас атаки, уверенный в том, что перед ним лишь потрепанные сегодня днем подразделения.
Ночь, кроме того, компенсирует и наш недостаток в артиллерии. Ведь ее у нас, кроме артиллерийской и минометной батарей полка, - больше ни ствола. И, наконец, темнота скроет наши силы, которых конечно же не больше, чем у противника. А мы, действуя дерзко, напористо, наделав сразу как можно больше шуму, создадим у него иллюзию в нашем превосходстве. Ведь у страха, как говорится, глаза велики.
К 21.00 батальон Сыргабаева занял исходное положение для атаки в боевых порядках отошедшего днем полка. Его поредевшие подразделения тоже будут оказывать нам помощь.
Противник окапывался по восточной окраине деревни. Силуэты его солдат нам даже видны на фоне горящих домов. Изредка строчат вражеские пулеметы, то в одном, то в другом месте рвутся одиночные мины и снаряды.
Капитан Сыргабаев доложил мне о готовности батальона к атаке.
- А вы? - спросил я легко раненного комбата, который командует теперь остатками полка вместо убитого днем командира.
- Тоже готов, - ответил он.
- Подавайте команду, Сыргабаев!
Чтобы раньше времени не всполошить гитлеровцев, решаем никакого светового сигнала не давать, передать распоряжение голосом по цепи и атаковать без крика "ура".
Послышалась негромкая команда, зазвякали винтовки и автоматы. Бойцы тенями поднимались из траншеи и пропадали в ночи. Ну, сейчас начнется...
Фашисты спохватились лишь тогда, когда автоматные очереди красноармейцев ударили по ним почти в упор. Дружно грянули и разрывы ручных гранат. В ответ застрочили вражеские пулеметы, всполошно открыла огонь немецкая артиллерия. Но ее снаряды рвались где-то сзади цепей.
Первые дома на восточной окраине деревни уже наши. Появились пленные. Вперед, только вперед! Гитлеровцы пробуют организовать сопротивление в центре Хандог, где стоят церковь и каменная школа. Но не тут-то было, наших бойцов уже не остановить!
Кстати, именно в школе, как оказалось, находился штаб вражеского пехотного полка, одного из тех, что контратаковали нас сегодня днем. Немногим фашистским офицерам удалось остаться в живых. Только тем, кто сдался в плен.
До рассвета продолжался бой в деревне. Это наши бойцы добивали гитлеровцев, засевших на чердаках, в подвалах и погребах.
Итак, к утру батальон Сыргабаева выбил врага из Хандог. И занял потом оборону в полутора километрах западнее деревни. Но сам комбат уже при выходе батальона на противоположную окраину Хандог был, к сожалению, тяжело ранен автоматной очередью с чердака одного из домов. Его тут же эвакуировали в тыл. Командование батальоном принял лейтенант Зарудин.
Кстати, лейтенант Ю. Ф. Зарудин, командуя 8-й ротой, в этом ночном бою проявил не только личную храбрость и мужество, но и завидную распорядительность, умение действовать дерзко, решительно. Его рота первой ворвалась в деревню. Наступая в центре боевого порядка батальона, она блокировала церковь и школу, где, как уже говорилось, находился штаб немецкого полка. Рота уничтожила около 100 вражеских солдат и офицеров, взяла 40 пленных, среди которых были трое младших офицеров и даже один майор, командир немецкого пехотного батальона.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});