Он и сам это знал.
— На корабле, — сухо ответил он. — Возьми посудину побольше. Увидишь кран, он помечен. — Мужчина схватил умирающий шар и осторожно положил его в ямку.
Аннет вошла в корабль, нашла кран, а потом миску.
Она быстро полила усыхающие шары, философски рассуждая, что так же обстоит дело с грибами. Все у них происходит очень быстро — рождение, рост, смерть. Может, именно в этом и заключается их счастье.
— Спасибо, — сказал мужчина, поднимая второй, на этот раз влажный шар и закапывая его. — Я не надеюсь, что мне удастся спасти их все. Споры проросли во время полета, но мне некуда было их поместить. У меня не было достаточного количества земли.
Некоторое время он внимательно смотрел, как она копает, увеличивая ямку, потом вдруг сказал:
— Мисс Голдинг.
Аннет, сидевшая на корточках возле коробки с шарами, спросила:
— Как получилось, что ты меня знаешь, а я тебя никогда прежде не видела?
— Это мое второе путешествие сюда, — загадочно ответил он.
Первый закопанный шар уже начал расти. В свете фонаря Аннет видела, что земля дрожит и пучится: диаметр шара стремительно увеличивался. Зрелище было странное и забавное. Аннет рассмеялась.
— Прости, — сказала она, — но ты ворвался сюда, сунул их в землю, а теперь стоишь и смотришь. Через минуту они станут величиной с нас, а потом начнут двигаться. — Она знала, что студняки были единственными движущимися грибами во Вселенной, и потому-то они ее восхищали.
— Откуда ты столько о них знаешь? — спросил мужчина.
— Много лет подряд мне нечем было заняться, кроме как учиться. Из… э… пожалуй, вы назвали бы это больницей… прежде чем ее разрушить, оттуда вынесли кассеты по биологии и зоологии. Это правда, что зрелый ганимедийский студняк настолько разумен, что с ним можно разговаривать?
— Он даже более чем разумен. — Мужчина быстро посадил следующий шар, дрожащий у него в руках, студенистый и мягкий.
— Превосходно, — сказала она. — Это просто очаровательно. Стоит остаться здесь, чтобы все увидеть. Разве не здорово? — добавила она, присаживаясь по другую сторону коробки и следя за его работой. — Запах ночи, чистый воздух, звуки ночных существ… Все это вокруг тебя, а ты сажаешь грибы вместо того, чтобы позволить им умереть. Ты очень жалостлив, я вижу это. А как тебя зовут?
Он искоса посмотрел на нее.
— Зачем тебе это?
— Чтобы запомнить тебя.
— Недавно я тоже спрашивал у одного человека фамилию, чтобы запомнить ее.
Осталось посадить еще один шар, а первый уже начал почковаться и выбрался на поверхность. Теперь он, как заметила Аннет, сделался множеством шаров, как бы слепленных в единое целое.
— Но мне, — продолжал мужчина, — нужна была фамилия, чтобы потом найти его и… — Он не закончил, но девушка поняла. — Меня зовут Чак Риттерсдорф.
— Ты родственник доктора Риттерсдорф, психолога с терранского корабля? Ты, наверное, ее муж. — Она была в этом совершенно уверена. Вспомнив план Габриеля Бейнса, Аннет прикрыла рот рукой, смеясь от злого возбуждения.
— О, — сказала она, — если бы ты только знал… Но я не могу тебе этого сказать.
«Есть еще одна фамилия, которую ты должен запомнить, — мелькнула у нее мысль, — Габриель Бейнс. Интересно, как там его план совращения доктора Риттерсдорф? Скорее всего, провалился. Но для Габриеля это могло быть — а может, и стало — прекрасным развлечением. Однако сейчас все кончилось, потому что прилетел мистер Риттерсдорф.
— А как тебя звали, когда ты был здесь раньше? — спросила она.
Чак взглянул на девушку.
— Думаешь, я изменился?
— Ты был кем-то другим. — Так должно было быть, иначе бы она запомнила его и узнала сейчас. После небольшой паузы Чак ответил:
— Скажем так: я был здесь, встретил тебя, потом вернулся на Терру и теперь снова прилетел. — Он посадил последний шар, поднял пустую коробку, взял подмышку лопатку и направился к кораблю.
— Теперь студняки завладеют нашим спутником? — спросила Аннет, идя следом за ним. Ей пришло в голову, что это может оказаться частью терранского плана. Но идея была дохленькой — ведь мужчина работал в одиночку и явно тайком. Так мог бы действовать пар.
— Бывает кое-что и похуже, — лаконично ответил Риттерсдорф.
Он исчез внутри корабля. Аннет после недолгого колебания вошла следом, щурясь от яркого света.
На одной из полок лежал ее пистолет, она сама положила его туда, когда наливала воду в миску. Чак поднял оружие, проверил, а потом повернулся к ней со странным выражением на лице, почти гримасой.
— Твой?
— Ну… — ей было стыдно. Аннет протянула руку, надеясь, что он отдаст пистолет, но мужчина продолжал держать его. — Пожалуйста… — промямлила она. — Он мой, я оставила его здесь, когда бегала за водой.
Чак долго смотрел на нее, но потом все же отдал пистолет.
— Спасибо, — поблагодарила девушка, — Я этого не забуду.
— Ты собираешься спасти этим ваш спутник? — Риттерсдорф усмехнулся.
«Он был бы недурен собой, — подумала она, — если бы не морщины и не удрученное выражение лица. Но глаза у него чистого голубого цвета, а лет ему чуть больше тридцати. Не очень и стар, хотя наверняка старше меня». Девушка задумалась. Казалось, что счастье, даже мгновенное, было для него чем-то почти недостижимым. Может, он, как Дино Уотерс, неразрывно связан с печалью? Ей стало жалко его.
«Трудно жить с таким недугом, — подумала она. — Гораздо труднее, чем с любым другим».
— Сомневаюсь, что мы сможем спасти наш спутник, — ответила Аннет. — Я хотела защитить только себя. Ты же знаешь нашу ситуацию, правда? Мы…
Внезапно в голове у нее прозвучал отчетливый голос:
— Мистер Риттерсдорф… — Голос утих, потом вернулся, похожий на бормотание старинного радио: — …довольно умно. Я вижу, что Джоан… — снова тишина.
— Боже, что это? — спросила перепуганная Аннет.
— Студняк. Один из них, но я не знаю, какой. — В голосе Чака звучало огромное облегчение, — Он вернулся! — заорал он девушке, словно та стояла в километре от него — Что ты на это скажешь, мисс Голдинг? Скажи что-нибудь! — Он вдруг схватил ее и закружил в танце. — Скажи что-нибудь!
— Я рада видеть тебя таким счастливым, — сказала Аннет. — Тебе нужно почаще веселиться. Правда, я не понимаю, что произошло, но… — Она высвободила свою руку. — Я знаю, ты это заслужил, что бы то ни было.
Что-то зашевелилось позади нее, она обернулась и у дверей корабля увидела желтую дрожащую массу, медленно движущуюся вперед. «Так вот как это выглядит в конечной стадии», — подумала она, и у нее перехватило дыхание. Девушка отпрянула, но не от страха, а от отвращения. Должно быть, это какое-то чудо, так они быстро развились. А теперь, вспомнила она информацию с кассет, они будут такими всю жизнь, пока их не убьет слишком холодный или слишком жаркий климат, или отсутствие воды. Затем они образуют споры, и цикл повторится.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});