же кипела изнутри, стараясь прикрывать истинные чувства милой улыбкой. Он не имел права. Никакого морального права вмешиваться в мою жизнь, вторгаться в пространство и диктовать условия!
Всю обратную дорогу я сдерживалась как могла. Словно вулкан, накапливала силы, чтобы взорваться концентрированной злостью. Как он смеет так себя вести?! Я не игрушка, я живой человек. И Олег не сделал ничего предосудительного. Он просто попытался пообщаться, что в этом такого?!
— Кэти? — позвал пару раз Картер.
Но я сжимала пальцы в кулак и упрямо молчала. Вот дома я ему устрою, а сейчас пусть наслаждается тишиной и водит.
Макс только припарковался, когда я выскочила из машины. Я знала, что он пойдет за мной.
Так и случилось.
Я хотела прикрыть дверь за собой, но он ее придержал для себя, вошел и потом только закрыл. Не обращая на него внимания, наклонилась, чтобы снять кроссовки…
— И что ты желаешь доказать показательным игнором? — поинтересовался Картер холодно.
Я медленно развернулась и, сложив руки на груди, посмотрела на него, готовая слушать. Ну давай, взбеси меня еще больше.
— Что я не прав? Малая, я тебе сразу сказал: никаких парней и малейшего непослушания.
— То есть, по-твоему, виновата я, так? — сузив глаза, уточнила я.
— Правильно мыслишь, Кэти, — похвалил издевательски Макс.
И я просто не выдержала и набросилась на него с кулаками. Бесит! Невыносимо!
— Не смей мне указывать! Не смей вести себя со мной пренебрежительно! Не смей… — я успела ударить его лишь раз, и то больно было явно мне, а не ему, потому что он сразу же заключил в капкан своих пальцев мои запястья и прижал меня к стенке.
— Успокойся. От твоей истерики ничего не поменяется. Ты сама во всем виновата.
Злость во мне распухла еще больше, превратилась в черный сгусток ярости, что требовал если не крови, то еще парочки ударов точно. Я покрутилась, пытаясь вырваться, но парень навалился на меня всем корпусом, тем самым сильнее впечатывая в твёрдую поверхность.
— Отпусти меня сейчас же, придурок! Отпусти, иначе…
— Иначе что? — насмешливо спросил он.
Его нос почти касается моего, а дыхания смешиваются из-за слишком ничтожного расстояния. Наши взгляды схлестнулись. Мой — сверкающий гневом и его — подернутый дымкой холодного инея.
— Иначе я сделаю тебе больно, — слова ложатся на язык сами.
— Ну, попробуй, — Макс все так же насмешливо кривит губы.
Я, наверное, совсем потеряла голову от злости, иначе никак не могу объяснить свой поступок. Глупый, импульсивный, внезапный.
Подавшись немного вперед, я сомкнула зубы на его нижней губе, чтобы уже убрать с его лица поднадоевшую усмешку. Укус вышел сильный, едва не до крови. А на месте, где наша кожа соприкоснулась, вспыхнул пожар, подначивая продолжить, не отпускать его быстро. Хотя кто кого должен отпустить? Макс сжимал меня едва ли не до хруста костей. Не отталкивал, не пытался перевести то, что творилось, в поцелуй, а просто… ждал? Брал меня на слабо?
Не знаю. Мне было плевать. У меня к чертям полетели предохранители, потому что я провела языком по месту укуса, слизывая причинённую боль, а затем сама же прихватила нежную кожу губами.
Снова не знаю, зачем и почему. Наверное, мои мучения стоят того, чтобы хоть разок почувствовать его вкус и… И послать его в Ад. Может, после этого мое сознание успокоится и забудет Картера как страшный сон? Может, только этого я добивалась? Один поцелуй, чтобы доказать самой себе, что…
А что доказать?..
Это продолжалось всего несколько мгновений, пока я не почувствовала, как его рот растягивается в улыбке. С сознания в ту же секунду спала пелена, я отстранилась и приложилась затылком о стену, стараясь выровнять дыхание. На губах Картера была какая-то очень… очень нехорошая улыбка.
— Надеюсь, тебе стало легче, Кэти? — поинтересовался он, опустив взгляд на мои губы.
— Отпусти! — процедила сквозь зубы, чувствуя стыд, раздражение, возбуждение и злость на саму себя. — Клянусь, Картер, если ты сейчас же меня не выпустишь, я найду способ тебя достать!
— Да ты уже достала, Малая, — усмехнулся он и склонился к моему лицу, едва ли не повторяя то, что я делала несколько секунд назад. — Так достала, что сил никаких нет. Сколько можно говорить, чтобы ты не докучала мне со своими пустыми признаниями? Теперь перешла к более активным действиям, чтобы наверняка?
Я вспыхнула и снова попыталась вырваться, но Макс не собирался меня отпускать настолько быстро. Сейчас начнётся излюбленная пытка унижением и насмешками, через которые мне уже давно не доводилось проходить.
— Я устал повторять, что ты меня не привлекаешь, Кэти, — пакостная ухмылка, которую хотелось стереть кирпичом, не сходила с его лица. — Мне не нужна легкодоступная девушка вроде тебя.
— Да пошел ты! — рыкнула я, снова делая попытку вырваться.
— Что? Скажешь, не так? Думаешь, я не знаю про Яцушко? Ты же добровольно с ним пошла, я видел. Про Игната? Несмотря на моё предупреждение, ты всё равно поехала с ним в клуб. И я уверяю, в ту ночь ты бы спокойно стояла на коленях перед толпой мужиков, принимая их “подарки”. И после всего у тебя ещё есть желание заводить новые знакомства с официантами? — на последнем слове он сделал акцент, погасив улыбку. — А теперь ещё с поцелуями ко мне лезешь. Я неоднократно предупреждал, чтобы ты не выкидывала ничего подобного. Забыла уже, в конце концов. Но ты с упорством самоубийцы продолжаешь нарываться, Кэти, не оставляя мне выбора.
— Что ты несёшь? — спросила, потеряв нить разговора. — Слушай, Картер, отпусти. Серьёзно! Я не знаю, что на меня…
— Я предупреждаю, Малая, — перебил меня Картер таким тоном, от которого волосы на затылке встали дыбом. — Самый крайний, самый последний раз. Я терплю всё это только из-за Костика. Только из уважения к нему. Ты давно ходишь по тонкому льду и не замечаешь, что под тобой ползут трещины. Сделай ещё шаг в эту сторону, и я проглочу тебя, Кэти. Только дай мне повод усомниться в твоей ненависти ко мне. Малейший.
Я сглотнула ком в горле, сама не понимая, какие эмоции кипят в крови: страх, желание, ненависть или всё сразу?
В его глазах та самая замёрзшая корка, которая обещала разломиться. Я смотрела на неё и понимала, что боюсь провалиться. Боюсь, что не смогу стоять неподвижно. Почему мне кажется, что вся сдерживаемая им холодная злость ею вовсе не является? И почему в моей голове каждое грёбаное слово, сорвавшееся с сжатых губ, будто имеет второе дно?!
— Катись в Ад, Картер! — прошипела я. — Катись туда, откуда