Читать интересную книгу Когда убивают футбол: игра по-русски - Марк Фурман

Его внимание привлекла разве что неожиданная находка в бане Ницковой после повторного и тщательного её осмотра. В печной топке предбанника, поверх сухих дров и прогоревших поленьев, оперативники нашли два газетных листка с тремя почти полностью разгаданными кроссвордами. Их и передал Юрию Владимировичу Белозерский прокурор Самсонов. Помимо этого, он сообщил, что прослеживаются связи Ницковой с владимирской коммерческой фирмой «Контакт», занимающейся продажей поступающего из Москвы бензина.

Закрывая совещание, Романов сказал, глядя в упор на Корначева:

— Вы все профессионалы, не мне вам говорить, какой резонанс имеет это дело в общественной и политической жизни страны. Совершены наглые заказные убийства, пусть и небезгрешного человека и ее подруги. И за этими убийствами угадываются нити теневого бизнеса, опутавшего наш спорт, проникшего метастазами во все поры общества, поэтому важно, не упуская времени, по горячим следам, покарать порок. Не взирая на лица, — подчеркнул Романов при гробовом молчании подчиненных.

Корначева всегда удивляла округлая прозорливость начальственных реляций. Иногда ему казалось, что начальство с самого начала расследования прекрасно знает, кто убил, и с неким педагогическим тактом подводит к истине следователя, давая ему совершенно верные указания о необходимости мобилизации всех сил на главных направлениях поиска, об учете всех, даже малозначительных на первый взгляд, деталях. А порой Корначеву чудилось, что начальство знает не только кто убил, но и кто будет убит. Но на то оно и начальство.

62

Совещание явно затянулось, только в половине шестого Корначев в сопровождении Тропникова вернулся в свой кабинет. Закурив, следователь включил электрокофейник и предложил Виктору:

— Давай расслабимся, выпьем кофейку с бутербродами, потом поработаем до упора.

Между тем Виктору, обжигавшемуся ароматным кофе, не терпелось сообщить о своих поисках.

— Значит так, — начал он, — приезжаю я в мэрию, прямиком иду к пресс-секретарю Юрия Лужкова. Тот, естественно, занят, считайте, не меньше самого мэра, но на красную книжицу Генпрокуратуры все же среагировал. Вызвал какого-то клерка из бывших репортеров. Тот оказался куда смышленее начальника. Порылся в папках, куда-то сходил, и минут через десять вручил мне ксерокопию списка всех пятидесяти ментов, даже с указанием их званий и должностей. Оказалось, им заранее из МВД эту разнарядку спустили. По ней ваш тезка и вручал стволы.

Старший следователь бегло просмотрел составленный в алфавитном порядке список награжденных. Впрочем, никого из них, кроме Журавлева и начальника Уголовного розыска Центрального округа полковника Пинегина, он не знал. Нужный список — есть, вот он. Но проверить каждого практически невозможно, разве что просмотреть их личные дела или подключить к этому сотрудников секретного отдела собственной безопасности МВД.

— Жаль, конечно, что Анатолий Анатольевич столь нелепо оказался в больнице, — с сожалением сказал Корначев. — Надо бы узнать, когда он выписывается. Журавлев наверняка знает почти каждого, и мог бы нам существенно помочь.

Их разговор прервал зуммер внутреннего телефона.

— Тут вас парень дожидается, — сообщил дежурный первого поста, — Зинин его фамилия. Утверждает, что вы просили его подойти к четырем часам.

— Да, да, я его жду. Оформите пропуск, — распорядился Корначев. — Сейчас за ним мой помощник подойдет.

Буквально с порога Валентин заявил Корначеву:

— Вы просили зайти, если будет что-то важное, вот я и пришел.

— Что ж, садись, Валя, выпей кофейку, рассказывай. С Виктором Сергеевичем вы знакомы, он моя правая рука.

— И все же хотелось бы с глазу на глаз… — проговорил Зинин.

Когда Тропников, иронично усмехнувшись, чувствуя себя слегка уязвленным, вышел, Валентин извлек из широкого кармана модной арбатовской футболки почтовый конверт и протянул его Корначеву.

— Здесь фамилия человека, которого Лев Романович Лебедянский опасался больше всего. За день до гибели он сообщил ее своей знакомой. Вы уже беседовали с ней, это Элла… Я вчера виделся с девушкой на поминках профессора, она просила вам это передать.

В конверте оказался сложенный вдвое листок, на котором было написано лишь два слова: «Валентин Сакуленко».

— Я тоже согласен с Эллой, поскольку с Сакуленко мне приходилось встречаться по арбатовским делам, — продолжал Валентин. — Но это пока так, из области психологии, а есть более материальные подтверждения. Завтра поздно ночью, на станцию Рязань-товарная должен прибыть эшелон с левой нефтью из Уренгоя. Встречать его будут местные бандиты, нефть пойдет на перерабатывающий завод. Полученный там дармовой бензин предназначен для наших, — Валентин сделал паузу и поправился, — арбатовских бензоколонок в столице.

63

Командиром бригады братков, встречавших эшелон из Уренгоя, был назначен Сергей Степахов, среднего роста коренастый качок, в прошлом — десантник-спецназовец и агрессивный левый крайний рязанского «Спартака». Когда-то, семнадцатилетним пареньком, Степахов, подававший большие надежды, стажировался в «Арбате» у самого Константина Жукова. Футбольным талантом бог парня не обидел, однако за нарушения режима и пропуск тренировки он вскоре был отправлен обратно в провинциальную Рязань. Отыграв в местном «Спартаке» несколько сезонов, забив около шести десятков голов, Степахов стал кумиром местных фанов, но внезапно завязал с футболом, войдя в известную по всей России криминальную банду Слона. Пару дней назад сам Слон — двухметровый амбал Вячеслав Ермолов приказал подобрать Степахову шестерых надежных ребят, которые должны были дождаться цистерн с нефтью на станции Рязань-Товарная.

— Состав подойдет где-то около двух часов ночи. Как подъедет, расставь своих людей, — наставлял Слон. — Оружие обязательно, возьми пару «калашей», пистолеты, ножи, прихвати несколько гранат. Цистерны отгоните прямо на завод, там вас ждут. И учти, Сергей, эта нефть — для московского «Арбата» целевой козырной картой идет. Кому, как ни тебе постараться для родимого футбола. Деньги за услуги получите завтра же, по завершению операции наличными, часть зелеными, часть — в рублях. На наш счет они уже с неделю, как переведены…

…Летняя ночь выдалась жаркой и душной. Хотя с вечера над Рязанью прошла короткая гроза с дождём, лужи на асфальте высыхали буквально на глазах. Слоновская бригада, шестеро парней в темно-синих костюмах «Адидас» с одинаковыми сумками в руках, около десяти вечера подъехали к станции на двух малоприметных, стареньких «москвичах». Загнав машины на охраняемую стоянку, слоновцы пересекли железнодорожные пути, расположившись в низинном кустарнике, за складскими помещениями. По виду и экипировке упитанные качки походили на спортсменов-борцов или тяжелоатлетов, отдыхающих вдали от людских глаз после изнурительной тренировки.

Лениво потягивая спрайт из жестяной банки, Сергей Степахов перебирал кнопки мобильного телефона.

— Эшелон с полчаса, как отошел от Москвы, — сообщил он остальным, взглянув на часы. — По времени укладывается, где-то к двум точно подойдет. Пока ешьте, набирайтесь сил. А ты, Кот, — приказал он жилистому парню с густой, на чеченский манер бородой, — передай мне те две банки пива, что прячешь за спиной. Ясно же сказано, до конца операции ни капли горючего. Временно у нас сухой закон…

— Перекинуться в картишки, что ли? — предложил кто-то. — Темень, конечно, но разглядеть можно.

— А по мне, самое время соснуть, — широко зевнул Степахов. — Решено, трое спят, трое — на стреме. Меняемся через час, и чтобы никакого шума. Нас в десантуре когда-то так шлифовали.

Время словно остановилось. Около трех часов прошло в томительном ожидании. После полуночи совсем стемнело, но ночь выдалась ясной и звездной. Мелодичный перезвон мобильника разбудил задремавшего Степахова.

— Станцию «Рыбное» они проехали… — Сон у «футболиста» сразу пропал. В кровь, как когда-то перед выходом на поле, рванулась мощная доза адреналина.

— Проверьте стволы, — приказал он. — «Калаши» — на боевой взвод, пистолеты — на предохранители. Как эшелон подойдет, пять минут стоянки и с документами сразу на завод. Ну, с богом, ребята. — Он привычно осенил себя широким крестом…

Вдали показались огни головного электровоза, до станции эшелону оставалось меньше километра. И вот уже перед бригадой, с дробным перестуком, замедляя ход, пошли огромные темные цистерны.

— Слоны! — восторженно выкрикнул кто-то из качков. — Глядите, ребя, слоны и есть! Будто стадо цепочкой к водопою идут!

Едва эшелон остановился, с электровоза сошли двое — машинист и его помощник.

— Доехали в целости и сохранности, робяты, — доложил немолодой машинист с усталым обветренным лицом, сединой на висках. — Кто тут у вас старшой? Вот накладные, — он передал пакет Степахову. — Садись, брат, с нами в кабину, и поехали. Я у вас в Рязани не раз бывал, тут до завода каких-нибудь десять километров…