Читать интересную книгу Хроника его развода (сборник) - Сергей Петров

«Не хочу!» – едва не воскликнул Станислав Михайлович. Он открыл рот и тут же закрыл его. Прямо сейчас ему захотелось отдать всё, самому отдаться этому флегматику в сером костюме, прямо здесь, в собственном кабинете, лишь бы закончилась эта проверка, лишь бы проработал он ещё чуть-чуть, годика два-три хотя бы, а?

Он подскочил к столу, из-за которого солировал Вадим Павлович, и решительно схватился за ремень своих брюк.

– Вы что это, Станислав Михайлович?

– Ой, – залепетал он, – живот… волнуюсь…

Никогда ему не было так скверно. Никогда его состояние не было столь паническим. Мысль о том, что в этот момент он может лишиться всего, парализовала его волю и лишила способности к адекватной оценке ситуации. Пальцы хаотично забегали по ремню и ширинке.

– У вас что, свой туалет в кабинете?

– Да… Нет… Коридор… Направо…

Чудом ему удалось взять себя в руки.

– Стоп, – сказал он, – стоп, Вадим Павлович! Я – сейчас…

Он схватил ключи, открыл дверцу верхнего сейфа, достал заранее приготовленный конверт (пять тысяч долларов было в конверте) и протянул Вадиму Павловичу, встав в позу ласточки.

– Вам это, Вадим Павлович, – сказал он.

– Опа! – оживился Вадим Павлович.

– От чистого сердца!

– Приятно.

– Меня не накажут, Вадим Павлович? Меня не уволят?

Убрав конверт в папку, проверяющий смерил его критическим взглядом.

Неужели кинет?

– Не накажут, Станислав Михайлович. И не уволят. Хотя, честно вам скажу, надо было бы.

Вадим Павлович похлопал его по плечу и сунул папчонку с компроматом.

– Повнимательнее, Станислав Михайлович. Это в нашем деле немаловажно.

Подмигнул по-свойски. Допил чай. Ушёл. Словно не было его.

…Станислав Михайлович устало рухнул в кресло. У него было такое ощущение, что его не просто трахнули. Ему показалось, что его поставили на хор. И не заплатили.

В приоткрытую створку окна влетел ветерок и взлохматил бумаги на его столе. Он услышал, как хлопнула дверца автомобиля и тронулся с места сам автомобиль. Вадим Павлович уехал. А он, Станислав Михайлович, остался. Годика на два, может – больше.

– Ничего, – прошептал он, – кончилось… Пять минут траха, и ты снова состоятельный человек. Жизнь такая. Всякое случается…

За стеклом

1

Вот теперь я тебя точно выживу!

Так решил Денис Семёнович, закрывая старую потёртую папку с выцветшей надписью «На доклад».

За окном по трассе Нового Арбата мчались машины. Периодически вспыхивая, били по глазам рекламы. Муравьишками смотрелись люди.

Когда-то Денис Семёнович тоже относил себя к разряду муравьиных. Это было давно, в девяностые. Он командовал ротой ППС в Ростове, носил погоны лейтенанта и обирал на улицах пьяных. Летом, по выходным, сажал в старенькую «девятку» супругу и пса-водолаза, все вместе они ехали на море. Водолаз сидел на заднем сиденье и наблюдал за проезжающими машинами, высунув язык. Когда мимо проносились роскошные иномарки, Денис Семёнович тоже становился похожим на водолаза.

Ещё у него был приятель, Валерик. Он учился в адъюнктуре Московской академии МВД. Где-то три раза в год приезжал в Таганрог навестить родителей, бухнуть с друзьями. Денис Семёнович завидовал Валерику. За год пребывания в Златоглавой тот явно похорошел. У него появились деньги.

– Слушай, – обратился к нему Денис Семёнович на одной из посиделок, – ты всё-таки объясни мне: что такое адъюнктура?

Взглянув на приятеля свысока, Валерик объяснил. Адъюнктура – та же аспирантура. Поступаешь. Пишешь диссертацию. Становишься кандидатом наук.

– Не жизнь, – конкретизировал он, – а малина! Хочешь, ни хрена не делай. Хочешь, бабло подымай! В Москве бабки реально на дороге валяются.

– Короче, – резюмировал Валерик, – надумаешь, звони. Денег только не забудь! Вот сколько нужно денег.

Он достал из кармана авторучку и вывел на салфетке четырехзначное число.

А на следующий вечер случилось чудо. Производя очередной объезд территории, Денис Семёнович увидал на газоне пьяного. Пьяный лежал лицом вниз, широко раскинув конечности, и рычал. Денис Семёнович вышел из машины, посветил фонариком. Костюм и ботинки на пьяном были дорогие. Денис Семёнович огляделся. Напротив, через дорогу, располагался армянский ресторан. Громко играла музыка. У ресторана стояли джипы. Джипы были не местные, не встречал он таких в Таганроге, из чего заключил, что клиент тоже залётный. Скорее всего, подумал Денис Семёнович, ещё раз подсветив ботинки и костюм, москвич. Быстро присев на корточки, он обшарил карманы пьяного и вытащил пухлый лопатник.

– Опаньки! – восторженно прошептал лейтенант.

Лопатник едва не разрывался от денег. Деньги были зелёными.

…Спустя месяц переехал Денис Семёнович в Москву, и жизнь его круто изменилась. Шустрым лейтенантом выхватывал он из карманов судьбы билеты удачи. Крестьянская сметка, житейское чутьё – эти качества, как известно, не пропиваются. Тем более в окружении корректной и нерешительной московской профессуры.

Кандидатская была защищена в срок. Денис Семёнович купил себе таки иномарку. Развёлся и женился, став москвичом. А затем ему предложили возглавить одну из лабораторий Научно-исследовательского центра МВД. И он согласился. Разумеется, заплатив.

Центр был во всех отношениях тёплым местечком. Никаких дежурств, никаких рейдов. Сиди себе в сердце Москвы, пиши методички и обзоры, выступай, надувая щёки, на конференциях. Стаж идёт, звёзды на погоны падают. Красота!

Но не только за спокойствием пришёл сюда Денис Семёнович. Да и полковничий чин ему был не так уж важен. Развращённый Москвой окончательно, он явился сюда за «подснежниками».

О, «подснежники»! Их очень любил Денис Семёнович. Люди с Петровки, из Министерства, они появлялись здесь регулярно, чтобы укрыться от ведомственных бурь. Устраивались на службу, зарплату переводили начальнику, а сами исчезали. Никто их больше не видел в этих коридорах. На то они и «подснежники».

Очередного красавца, цветущего, краснолицего, с галстуком крупным узлом, на днях ему привёл кадровик.

– Вам обоим, – говорил краснолицый, чинно попивая чаёк, – я буду платить по пятьдесят. Каждый месяц. Плюс премия. Два раза в год.

– Когда собираетесь выйти на работу? – подхалимски заглядывая в глаза, осведомился Денис Семёнович. – Я имею в виду, к какому сроку желаете быть зачисленным в штат?

– Не раньше чем через три-четыре месяца. Урегулировать кое-что на работе нужно, да и вам поляну расчистить, – тоже время. А пока, – краснолицый положил на стол плотный конверт, – внушающий оптимизм аванс. Хе-хе. Можно ещё чаю?

Как сайгак поскакал по коридору с графином в руке Денис Семёнович. Старый паркет скрипел под его ногами. Всего лишь начальник лаборатории, кулер ему не полагался по чину, и он пополнял запасы воды в туалете. Подставив графин под струю холодной воды, Денис Семёнович стал думать, что расчистить поляну – дело не такое уж и простое. Кандидат, конечно же, обозначился сразу – профессор Альбицкий. Выпестованный горбачёвско-ельцинской эпохой, обладатель роскошного букета научных регалий, Степан Васильевич Альбицкий много говорил. На научно-практических конференциях, на круглых столах, на банкетах. А один раз он умудрился поговорить даже на радио «Эхо Москвы».

– Почему Медведев и Путин не уберут Нургалиева? – спросил у него ведущий.

– Видимо, потому, что он их устраивает, – грустно констатировал Степан Васильевич.

Эфир не прошёл мимо ушей руководства. Начальник Центра вызвал Дениса Семёновича и отчитал.

– Моли бога, чтобы в МВД этого не услышали, – сказал начальник, – и передай своему старому идиоту, чтобы больше так не делал.

Денис Семёнович передал.

– Помните, что мы носим погоны, Степан Васильевич! – сказал он в заключение своих нравоучений.

Профессор усмехнулся в бороду.

– Вы носите. А я – нет.

Денис Семёнович сконфузился. Старикан был прав. Служил он здесь вольнонаёмным пенсионером-полставочником. И погон не носил уже лет десять.

– Ну да, – набычился Денис Семёнович, – извините. Вы у нас – фигура особенная, знаковая. И процессуалист, и криминолог. И погон не носите. Но, спешу напомнить вам, коллега, – тявкнул он истерично, – что вы являетесь сотрудником Научно-исследовательского центра Эм-вэ-дэ! Здесь есть определённые требования, приказы, инструкции…

– Я прежде всего гражданин! – возопил Степан Васильевич. – И Конституция, а равно закон о СМИ для меня превыше всех идиотских инструкций!

Уже тогда Денис Семёнович решил послать этого гражданина куда подальше. Но сделать это сразу, как говорится, росчерком пера, не мог.

Начальник, хитрая лиса, велел, конечно же, его приструнить. Однако об увольнении не говорил. Напротив, встречая профессора в коридоре, страстно жал ему руки, интересовался самочувствием. А один раз и вовсе брякнул: жалко будет Васильича, если уйдёт. Ведь он живёт этой работой. Пропадёт на пенсии, помрёт со скуки старик.