Хиггентс поводил карандашом по тетрадному листу, специально приготовленному для заметок.
— Знаете, что больше всего огорчает?
— Что? — заинтересовалась лаборантка.
— Каждый день на земле рождается много талантливых людей. Как правило, эти дети, по загадочным обстоятельствам, появляются у родителей, нуждающихся в дополнительных денежных средствах. Попадая под дурное влияние окружающей среды, они превращаются в отбросы общества и становятся изощренными преступниками.
Хирург, на мгновение, уставившись в свои каракули, помолчал, а потом продолжил:
— Я никогда не смогу ответить лишь на один вопрос: «Кто виноват на самом деле?» Само деградирующее общество, разделенное на классы или государство, в котором это общество живет. С другой стороны, люди не могут быть предоставлены сами себе, нужен правитель, должна быть субординация, иначе неизбежно наступит хаос. Но, может, лучше будет, если правитель не станет бороться с народом, а встанет на его сторону. Сообща, мы многого смогли бы достигнуть.
В кабинете Хиггентса опять стало тихо. Мысли, самого хирурга, ушли в другую степь. Теперь он начал переживать за Грэга и Боба: они уже слишком долго отсутствовали. Дрю молчала не потому, что ей было нечего сказать, она пыталась как можно полнее осмыслить сказанное доктором.
Хирургу показалось, что деревянная дверь в здании лаборатории хлопнула. На секунду прислушавшись, он не смог различить, появившихся в коридоре, шагов — их там пока и не было. «Показалось», — подумал старичок и вновь расслабился на удобном стуле.
Мгновение спустя, по другую сторону кабинета Хиггентса, раздалось приближающееся топанье. Судя по череде возникающей поступи, складывалось впечатление, будто количество топающих людей колебалось от трех и до четырех, но не более того.
— Боже! Они кого-то нашли, — пролепетал старичок, поднимаясь с места.
Он не ошибся.
Когда дверь распахнулась, на пороге появились четверо. Сначала вошел Грэг, за ним, поздоровавшись с присутствующими, вошла девушка. На вид она была одного возраста с Дрю. Прямо за девушкой, в комнату вошел светловолосый паренек. Заканчивал колонну Боб. Кепка инженера косо повисла, а в руках он нес, приличного размера, картонную коробку. Подойдя к столу Хиггентса, мужчина поставил свою ношу на бумаги доктора и поправил съехавшую кепку.
— А где остальные? — поинтересовался хирург.
— Больше нам никого не удалось найти, — ответил Грэг.
Хиггентс, выйдя из-за стола, подошел к пареньку.
— Извините, как Вас зовут?
— Меня — Клаус, а это — Сьюзи.
— Я вас раньше видел. — Хиггентс призадумался.
— Мы работаем в баре, — произнесла официантка.
— Ах, да, теперь вспомнил. Я редко там бывал. Обычно ужинал у себя в спальне.
Внимание хирурга вновь переключилось на Клауса.
— Что там произошло? Вы их видели?
— Да, — ответил Клаус.
Любопытство доктора все возрастало, ему было недостаточно рассказов Грэга.
— Ну и какие же они?
Клаус почесал макушку и ответил:
— Страшные! Очень страшные и необычные пауки. Синие, отвратительные и очень жестокие. Одна из тварей утащила Дженни.
— Кто эта Дженни?
— Она была моей напарницей, — ответила Сьюзи.
Клаус продолжил:
— Мы и сами чуть не стали их обедом.
Хиггентс прищурился.
— Как вам удалось спастись?
— Нам удалось спрятаться на овощном складе — на кухне.
Грэг, привлекая к себе внимание, натужно хмыкнул.
— Стать обедом? Это было бы слишком хорошо. Мы нужны им не для еды, а для более плодотворной цели. Они используют наши тела для размножения.
— Какой кошмар, — произнесла Сьюзи и прикрыла ладошкой рот.
Боб достал из принесенной коробки куриный окорок и, жуя его, добавил:
— Да, еще они очень умные.
Присутствующие воззрились на инженера.
— Ну что? Неужели никто не проголодался?
В животе доктора глухо квакнула лягушка, он, подойдя к электрическому чайнику, нажал кнопку включения и сказал:
— Даже если и не проголодался, все равно надо всем поесть. Ночь будет длинной.
Глава 25 В ожидании чуда
Уже несколько дней в пути универсальное рефрижераторное судно колыхалось на волнах. Столь не предсказуемая поверхность, как морская гладь, не могла не завораживать мимолетные взгляды, как самих работников корабля, так и пассажиров, плывущих на нем к месту своей работы — на острове Дайменд клавс. Помимо самой привлекательности, которой неукротимая стихия приковывала к себе взгляды, вдобавок это было единственным, чем мог наслаждаться любой желающий, находящийся посреди океана.
Переменчивая погода на просторах жидкой пустыни, многозначно отличалась от погодных условий на суше. Чаще всего непродолжительный штиль сменялся долгосрочным штормом. Непогода действовала на людей угнетающим образом, а в некоторых, более восприимчивых индивидах, просыпалось чувство тревоги, в худшем случае — страха.
Как бы это странно не казалось. Словно по хитроумной затеи всевышнего, плохая погода приходила с наступлением темноты. Известно не понаслышке, что ближе к ночи, чувствительность людей усиливается. Мы становимся более восприимчивыми к окружающему нас пространству. В отличие от животных, человеческий мозг лишь ночью приближается к гиперчувствительности. В свою очередь братья наши меньшие постоянно находятся в подобном состоянии.
На смену ясному дню приходила беспокойная ночь. В ходовой рубке, капитан Фрэд Беркли заступил на очередное ночное дежурство. В силу спокойствия морской пучины: видавший виды мореплаватель отводил место для отдыха в дневное время. А с приходом ночи, он словно птица — ночной охотник, неуклонно следовал маршруту.
Черные тучи, словно несуществующее чистое небо без звезд, нависали над, кажущимся с большой высоты крохотным, корабликом. Шквалистый ветер и крупные капли дождя, не нанося повреждений, бороздили борта и надстройки рефрижераторного судна.
Сам Беркли стоял у штурвала и с интересом рассматривал, как ему тогда показалось, занимательную картину: разбивающиеся об ветровое стекло крупные дождевые капели. Помощник капитана — Зикфрид, сидел неподалеку и пытался установить связь с перевалочной базой. Попытка за попыткой, настойчивого паренька, не приносила желаемого результата.
Зикфрид покосился на капитана, напевающего себе под нос.
— Перевалочная база не выходит на связь.
Мелодичное мычание Беркли резко оборвалось, а остатки звуковых колебаний поглотились приглушенными звуками непогоды.
— Не нравятся мне эти тучи, — вдруг сказал капитан. — Глянь, какой сейчас ветер?
— Четырнадцать с половиной метров в секунду, — ответил Зикфрид.
Капитан с секунду помолчал, а потом продолжил:
— Не очень хорошо. По всей видимости, шторма нам не избежать.
Между капитаном и его помощником, во всяком случае, когда они были одни, царила нейтральная обстановка. Субординация проявлялась частично и была актуальна лишь к ответственному подходу к работе. Отношения же коллег базировались в свободных рамках.
— Фрэд, с каких пор тебя стали беспокоить подобные мелочи?
— С тех самых, Зикфрид, как мы вышли из порта. Что-то никак не дает мне покоя. Плохое предчувствие, что ли.
Зикфрид вновь попытался связаться с перевалочной базой, результат оставался прежним и тогда он настроился успокоить капитана.
— Я думаю, нет необходимости переживать по пустякам. Спроси себя, сколько раз ты побывал в подобном круизе? Не меньше ста, а то и больше.
— Как бы там ни было, хочется поскорее добраться до острова и поспать хоть одну ночь, как нормальный человек. — В голосе капитана слышалось усталое похрипывание.
Почти сразу, как капитан закончил жаловаться, приемопередатчик, у которого сидел Зикфрид, издал характерный сигнал вызова. Мигающая красная лампочка, на приборной панели, указывала на связь со штабом управления.
— На связи Нью-Йорк, — сказал помощник капитану.
— Включай. — Беркли подошел к приемопередатчику.
Зикфрид щелкнул тумблером.
— Мистер Беркли, — послышался монотонный голос из динамика. — Мы попытались установить связь с перевалочной базой, а также с пунктами переработки — у пещер, и не смогли достучаться ни до тех и не до других.
Фрэд прильнул к микрофону.
— Мой помощник Зикфрид тоже пробовал, но никто не выходит на связь. Мы прибудем туда завтра вечером и когда выясним в чем дело, незамедлительно сообщим.
В динамике зашептали приглушенные голоса людей; через несколько секунд послышалось шуршание; более внушительный голос объявил:
— Если там произошло «ЧП», пожалуйста, сообщите об этом незамедлительно. Мы предпримем, решающие проблему, меры.
— Я вас понял, — ответил капитан, а еще через секунду сигнал прервался, красная лампочка потухла.