Читать интересную книгу Современная проза Сингапура - Го Босен

Старики бросились бежать со всех своих слабых, гнущихся ног. Кадон расхохотался. Глупое старичье, перепугались до смерти! Умора, да и только. Он уже стал придумывать, чего потребует в следующий раз, как вдруг услышал голоса людей, идущих со стороны деревни.

Голоса приблизились к камню. Кадон замер в своем убежище.

— Этот камень, Рахад? — услышал он голос пенгулу. — Ты здесь слышал голос?

— Да, пенгулу, — ответили сразу оба старика. — А маленькие камушки его детки.

— Может, все-таки вам померещилось? — строго спросил пенгулу.

— Нет, — твердо ответили старики. Кадон снова взял камни и постучал.

— Слушайте, — прошептал Рахад.

— Да-да, слушайте, — сказал второй старик. — Это бьется сердце духа камня.

— Почему вы здесь? — спросил Кадон очень низким голосом. — Почему вы тревожите мой сон? Отправляйтесь обратно в деревню и больше не беспокойте меня сегодня.

— Камень говорит, пенгулу! — воскликнула какая-то женщина.

Люди с трепетом и ужасом смотрели на камень. Стук сделался еще громче.

— Идите домой, — повторил Кадон. — А завтра вечером принесите мне и моим деткам самую лучшую еду.

— Повинуемся, о дух камня, — сказал пенгулу.

И пенгулу увел своих односельчан домой. Дорогой все только и говорили, что о камне, о духе и о том, как билось его сердце.

А Кадон поверить не мог, что так просто провел всю деревню, даже старосту. Он прямо лопался от удовольствия. Теперь он получит все, чего пожелает. Он не будет красть, он не какой-нибудь воришка. Люди сами отдадут все, что ему нужно.

Назавтра Кадон не стал обедать. Торопясь к камню, он мечтал, какой пир устроит из той еды, что принесут ему односельчане. По небу, заслоняя луну и звезды, тяжело ползли черные тучи. Только бы дождя не было, думал Кадон.

И вот наконец он услышал: идут мужчины, женщины, дети. Вся деревня. Они тащили подносы с мясом, фруктами и овощами. Люди приблизились к огромному камню и поставили подносы на землю рядом с ним. Потом все замерли, а пенгулу вышел вперед и сказал:

— О дух камня, мы пришли, как ты велел. Мы принесли тебе самую лучшую еду.

Кадон немножко постучал камнями. И только потом заговорил низким голосом, каким говорил за духа.

— Я доволен, — сказал Кадон басом. — Я вижу хорошую еду. Я и мои детки хорошо пообедаем сегодня. Вашу деревню ждут удача и счастье.

Небо прорезали вспышки молнии, освещая его на мгновение. Грохотал гром. Если они сейчас не уйдут, я попаду под дождь, подумал Кадон.

— А теперь отправляйтесь домой, — велел он. — Еду оставьте. И принесите новую через два дня.

Видя, что собирается гроза, пенгулу поторопился увести людей. И никто не заметил, что маленький Масдан не пошел со всеми, а спрятался за кустами. Все в деревне знали, что он большой озорник. Но он был еще и очень любопытный. Ему хотелось посмотреть, как едят духи. Явятся в человеческом образе и станут жевать и глотать, как люди? Или еда с подносов вдруг исчезнет сама собой?

Холодный ветер продувал кусты. Масдан очень замерз и уже думал, не пойти ли ему домой. Он боялся, что ждать придется долго, и тогда он попадет под дождь. А если он промокнет, родители его отругают.

Снова сверкнула молния и ударил гром. Упали первые капли дождя. Масдан решил бежать домой. Он вылез из своего укрытия и вдруг увидел, что над самой верхушкой камня появилась голова. Масдан чуть не закричал от страха.

Потом показалась пара рук. Затем плечи, туловище и ноги человека. Масдан увидел, как человек присел на корточки, быстро огляделся, выпрямился и легко спрыгнул на землю. Потом вынул из-за пазухи мешок и быстро побросал в него мясо и фрукты.

Масдан смотрел разинув рот. Человек был ему явно знаком. Масдан твердо знал, что встречал его раньше. Но где и когда, никак не мог вспомнить. Тут небо над камнем осветила молния. И Масдана осенило. Это же Кадон!

А Кадон пустился бежать по раскисшей дороге в деревню. Масдан за ним. Так они добежали до самой хижины Кадона. Масдан нашел дырочку в ее деревянной стене и заглянул внутрь. Он увидел, как Кадон, смеясь, открыл мешок и отправил в рот большой кусок мяса. Затем положил часть еды на большую тарелку и стал оглядываться, ища, куда бы спрятать мешок. Наконец он улыбнулся, подошел к большому деревянному сундуку в углу и сунул мешок туда. А сверху поставил сундучки поменьше.

Дождь лил вовсю. Масдан со всех ног бросился домой. Он вымок до нитки, и родители уже собирались хорошенько его отругать. Но Масдан, захлебываясь, стал рассказывать им, что он видел.

Сначала родители не хотели ему верить. Но они знали, что он, хотя был большой озорник, никогда не врал. И в конце концов поверили.

— Надо немедленно рассказать об этом пенгулу, — сказал отец Масдана. Пусть он решит, что делать с Кадоном.

Его жена согласилась. И, хотя дождь лил как из ведра, они тут же побежали к пенгулу и рассказали ему обо всем, что видел Масдан.

Пенгулу очень рассердился, что Кадон провел всю деревню.

— Мы должны проучить его, да так, чтобы он век помнил, — сказал пенгулу. — Но как?

Он надолго задумался. Масдан и его родители молчали.

— Придумал, — наконец произнес пенгулу и зловеще улыбнулся. — Пусть дух встретится с духом. Пусть один дух напугает другого. Кадон проклянет тот день, когда появился на свет, — так мы его проучим.

Через два дня Кадон снова отправился к камню. Эти два дня он сытно ел. А теперь пришло время требовать новую порцию и, пожалуй, немного денег, решил он.

Кадон влез на дерево, прополз по ветке. Потом начал опускаться, пока не повис на руках. Он уже собирался спрыгнуть, как вдруг услышал стук, доносящийся из камня. Сердце духа!

Кадон похолодел. Стук стал громче. А потом понесся отовсюду: от камней, от кустов, от деревьев, реки… И делался все громче и громче. А Кадону становилось страшней и страшней. Тело его тяжелело и тяжелело. Наконец пальцы его разжались, и он упал на камень.

А тем временем из дыры поднималось страшное чудище. Отвратительнее существа Кадон в жизни не видел. У него было длинное безобразное лицо. Нос и рот свернуты набок. Белые волосы до пят. А одежда — чернее черной ночи.

Оно устремило на Кадона длинный-предлинный белый палец. Кадон закричал, потерял равновесие и упал с камня. Лежа на земле и дрожа от страха, он увидел, что страшилище стоит на камне, продолжая указывать на него пальцем. Стук стал еще громче.

— Ты! — произнесло жуткое существо. — Ты посмел воспользоваться моим именем! Посмел воспользоваться моим домом! Ты посмел напугать этих простых людей, чтобы насытить свою жадность! Я — дух камня. Ты назвался моим именем. Так стань таким же, как я. Ты будешь безобразным и отвратительным, и всюду люди будут бросать в тебя камни и прогонять тебя.

— Нет, нет! Только не это! — взмолился Кадон. — Пожалуйста, прости меня. Я никогда больше так не буду.

— Поздно, — сказал дух. — Уноси-ка ноги отсюда, пока цел, а не то я превращу тебя в камень. А мертвым камнем быть еще хуже, чем таким безобразным, как я. Ну, живо!

Стук стал еще громче. Кадон поднялся и с громкими воплями побежал прочь. Вслед ему полетели большие и маленькие камни. Большие камни почти не попадали в него, зато маленькие ударяли по ногам, по рукам, по туловищу. Кадон завопил еще громче и побежал еще быстрее, так быстро, как только могли нести его подкашивающиеся от страха ноги.

Дух спрыгнул на землю. Снял маску. Это был пенгулу! А из-за деревьев и кустов, с берега реки поднялись другие жители деревни — мужчины, женщины и дети — с маленькими камушками в руках.

Масдан подбежал к старосте.

— Пенгулу, ты видел, как удирал Кадон? — воскликнул он. — По-моему, он больше никогда не осмелится вернуться в нашу деревню или так же подшутить над кем-нибудь еще.

Пенгулу и все остальные засмеялись.

— Он никогда не вернется, Масдан, — сказал пенгулу. — Я даже не знаю, когда он остановится. — Потом, глядя на маску, которую держал в руках, добавил: — Хорошо, что у меня сохранилась эта маска. Ее подарил мне дед. Он привез ее с одного из островов Индонезии. Мужчины там надевают такие маски, когда идут сражаться с врагами. Они верят, что, взглянув на эту маску, их враги так испугаются, что не смогут драться.

— Еще бы, — согласился Масдан.

— Пойдемте домой, — сказал пенгулу. — И пусть история с большим камнем послужит всем нам уроком.

КИРОН ХЭДДОК

В тумане грез

перевод М. Тименчика

День старика, едва лишь он просыпался, начинался с приступов кашля. Вставал он до солнца, и серые струйки пара от его дыхания завивались узорами в прохладном утреннем воздухе. В неизменной голубой стеганой куртке и мешковатых штанах приветствовал он наступающий день улыбкой своих золотисто-бурых губ.

Это опий, уверял он. От опия кашляю. И он шумно отхаркивался и отплевывался, непрестанно посмеиваясь и потряхивая головой, будто рыжий воробышек. Пергамент его кожи запечатлел всю историю жизни: в паутине морщинок, жилок и рубцов на лице проступали страницы величественного эпоса. Своими мутно-голубыми глазами, подслеповатым, но ничего не упускающим взглядом он не столько обозревал окружающее, сколько чуял его: он принюхивался к окружению, ко всему происходящему, чуть не вдыхал его, а затем сплевывал под аккомпанемент опийного кашля, в котором прослушивались обертоны скрытого смеха. Затаенный смешок неизменно журчал в его речи, точно голос тех рек, что текут по холмистым равнинам его Китая.