Начальник Верховного командования приехал в компании с фельдмаршалом Кессельрингом и попытался разубедить Роммеля от дальнейшего и, по его мнению, неразумного продвижения. Однако Роммель стоял на своем, даже когда ему запретили использовать итальянский пехотный корпус. Он намеревался, если бы это было возможно, вновь захватить в свои руки по крайней мере Бенгази. Фронтальная атака не давала никаких перспектив успеха. С другой стороны, враг едва ли мог быть готов для нападения со стороны пустыни, что повлекло бы за собой необходимость пересечь ее с юга на север. Следовательно, это и было сделано. Смешанное ударное войско с самим Роммелем во главе выступило 28 января из района южнее Мсуса. Случайно несколькими днями раньше, как бывало не раз, Роммеля едва не взяли в плен британцы. После облета частей на «Шторьхе» мы сели возле группы машин, которые, по нашему предположению, принадлежали персоналу Африканского корпуса. Но внезапно нас обстреляли зенитки. Нам чудом удалось спастись, лишь благодаря эскадрилье «Харрикейнов», возвращавшихся на базу как раз над нашей головой.
Действия в Бенгази сопровождали неудачи: пыльная буря, за нею последовали ливневые дожди, превратившие вади[27] в клейкую трясину, и наши войска безнадежно застревали в них по ночам, и вдобавок мы перестали ориентироваться. Наш моральный дух упал ниже некуда, а на следующее утро несколько волн «Харрикейнов» низко пролетели над германскими войсками. Мы ждали уже привычной повторной волны. Между тем больше не появился ни один вражеский самолет, поэтому после того, как земля высохла, Роммель повел авангард, чтобы завладеть аэродромом Бенина уже к полудню 29 января. Задача, ранее казавшаяся невозможной, была выполнена. Постоянно подгоняемый Роммелем, утопая в вязких песках пустыни, через красные гладкие горы Киренаики, вооруженный отряд преодолел невыносимые тяготы и незамеченным прибыл к вражескому флангу.
В Бенине Роммель получил телеграмму от Муссолини, которая разрешала ему взять Бенгази, «если возникнет исключительно благоприятная возможность». 31 января германские силы вошли в Бенгази, взяв в плен южноафриканскую бригаду. Была некая ирония в том, что те же арабы, которые несколькими неделями раньше без причины обстреливали удаляющиеся германские силы, теперь восторженно приветствовали их, размахивая зеленым знаменем Пророка. Роммель не стал останавливаться в Бенгази, он незамедлительно продолжил преследование противника, на сей раз через Киренаику. Благодаря этому он к 4 февраля прошел через Дерну и добрался до залива Бомба, то есть непосредственно перед позицией Эйн-эль-Газала. О том, чтобы атаковать этот город, а затем попытаться захватить Тобрук посредством coup de main (сильный удар – фр.), не могло быть и речи. У него не было ни сил, ни бензина. К счастью, итальянское Верховное командование обладало достаточно здравым смыслом насчет реальности, чтобы отвергнуть требования Геринга, который в это время находился в Риме и пожелал, чтобы был издан приказ о немедленном наступлении.
Поскольку было вполне реально предположить, что последует длительная пауза, ибо обе стороны измождены до предела, Роммель полетел в Европу, чтобы прояснить разные важные вопросы. В Риме ему нужно было получить разрешение выдвинуть итальянские пехотные корпуса из Агейлы; они были недостаточно укомплектованы людьми для новой операции. В Восточной Пруссии он хотел прояснить стратегический план на лето 1942 года и какую роль Африканский театр военных действий должен играть в рамках этого плана. Совещания с Гитлером и Йодлем не внесли какой-либо ясности. Его настоятельные аргументы в пользу захвата Мальты не произвели никакого впечатления. Ему не удалось даже узнать, какое оружие и подкрепление предназначалось его танковой армии «Африка», как она теперь называлась. И также было невозможно получить твердые указания в Риме, когда он летел обратно. Очевидно, там никто не был готов противостоять решениям Гитлера, однако чувствовалось настроение, что будет мудрее выждать, пока британцы окажутся в достижимой для немцев позиции. Итальянцы не думали об атаке раньше осени, потому что полагали, что знойное лето воспрепятствует более раннему началу наступления англичан. Мнение Роммеля было радикально противоположным. Он ожидал, что враг начнет новое наступление к июню. Для него ожидание было неприемлемо.
В середине апреля Роммель предложил сначала взять Мальту, чтобы обезопасить морские пути для конвоя снабжения и потом продолжить атаку на Тобрук. А станет ли падение этой крепости сигналом к наступлению на Египет, можно будет решить, оценив саму ситуацию. Для того чтобы предвосхитить британское наступление, которое он ожидал в любое время, начиная с июня, танковой армии было необходимо выступить в конце мая. Нападение на Мальту было назначено так, что после его завершения для люфтваффе высвободилось бы время для перегруппировки, имея при этом мишенью Тобрук. Если приготовления к предприятию «Мальта» займут слишком много времени, тогда будет правильным сначала напасть на Тобрук при условии, что вслед за этим последует немедленная атака на Мальту. Но Мальта непременно должна пасть – это было необходимо.
Германское и итальянское Верховное командование выбрало вторую альтернативу из-за соображений времени. Приготовления для обеих операций шли под сильнейшим давлением. В то время как предприятие «Тобрук» находилось в компетенции германского руководства, операция «Геркулес», приготовления к которой начались Верховным командованием Италии в феврале, была доверена итальянским и германским воздушным и парашютным войскам, подчинявшимся им. Сначала отношение Гитлера к мальтийскому плану было негативным, и он одобрил его лишь тогда, когда Кессельринг и Роммель объявили, что они выступают за него. Здесь, между прочим, следует вставить несколько слов о противоречивых командах, которые получали германские войска. Официально они исходили непосредственно от итальянского Верховного командования и касались как тактических, так и стратегических задач. Между тем на практике германское командование в Африке непрерывно получало приказы от ОКВ, которые зачастую вступали в прямое противоречие инструкциям, изданным их итальянскими вышестоящими начальниками. Выполнение пожеланий германского высшего командования в таком случае предоставляли решать Роммелю на месте, на усмотрение «германского генерала в штабквартире итальянских сил» фон Ринтелена или фельдмаршала Кессельринга.
Роммель выступил 26 мая. Его план заключался в том, чтобы напасть на южный фланг британской позиции у Бир-Хакейма с тремя германскими дивизиями и двумя итальянскими мобильными дивизиями и таким образом обрушиться на тыл 8-й британской армии, в то время как итальянские пехотные корпуса удерживали бы фронт. Этот план полностью провалился. Британцы почти не втянулись во фронтальную атаку и были способны обрушить всю свою ярость на войска Роммеля, которые теперь сами оказались окруженными в тылу защищавшихся противников. Подкрепления могли использовать единственную дорогу в несколько метров шириной, которая становилась непроходимой в течение дня из-за продолжительного артиллерийского огня; войско на самом деле висело буквально на волоске.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});