- А ты не старайся, - отрезал Гамаюн, явно не удовлетворившийся моей нейтральной репликой. - Ты вот нам с товарищем Гневомиром, а через нас всему трудовому народу Урда, клятву дай, что не станешь больше вредить нашей народной власти.
- Клянусь, - ответил я, стараясь быть как можно серьёзней.
- Вот и отлично!
Товарищ Гамаюн от души хлопнул меня по спине, едва не уронив на стул.
- Пока ты, прости уж, ещё гражданин для нас, - добавил он, - но, чует моё сердце, скоро станешь снова нашим товарищем.
Страж, которого, как выяснилось, звали Гневомир, только улыбнулся. Похоже, они с Гамаюном были настоящими друзьями, несмотря на огромную разницу в характерах. А скорее всего, и социальном положении. Что-то мне подсказывало, что не так давно у товарища Гневомира была фамилия.
Глава 2.
Крепость Соловец была невелика. Хотя и из новых. Практически полностью перестроена во время предыдущей войны. Она оказывала сильное сопротивление нашим войскам - и взять её смогли только измором. Нас не отправляли прикрывать фрегаты и корветы, бомбившие Соловец, но знакомые летуны рассказывали, что в небе над ним творился настоящий кошмар. Аэропланы горели и падали на землю целыми эскадрильями. А воздушным судам наносился такой урон, что они были вынуждены выходить из боя. Отбивал Соловец и наземные штурмы. Стены его успешно противостояли залпам осадной артиллерии.
В чём же был секрет Соловца, никто из летунов ответить мне не смог. Увидев крепость своими глазами, я всё понял. Соловец был компактным, напоминал шахматную ладью. Между зубцами на её крыше стволы зенитных орудий и пулемётов торчали, словно частокол. Надо всеми ими возвышалась громадная пушка для поражения воздушных судов. Установленная на поворотной платформе, калибром с главное орудие линкора, она легко пробивала броню тяжёлых кораблей. А фрегаты с корветами и даже лёгкие крейсера могла уничтожить одним залпом. Не раз мне приходилось видеть, как они разваливаются надвое после одного попадания громадного снаряда в борт.
Да уж, взять подобную крепость, наверное, можно только длительной осадой. В прошлый раз гарнизону позволили выйти под своим знаменем и при оружии. Солдаты Урда сдали её, когда у них закончились боеприпасы и еда. Как говорят, провиант у них весь вышел двумя неделями раньше, чем патроны со снарядами. И держались они на одной только воде, которой, правда, в крепости было в избытке. Фактически, весь Соловец выстроен вокруг большого колодца.
Привезли меня в Соловец на поезде. Точнее, поездом мы ехали до ближайшей станции, где меня все покинули вагоны и отправились искать транспорт к самой крепости. Почти все пассажиры, оставшиеся в поезде до последнего, были военными. А остальные - родственниками военных, приехавшими их навестить.
На коротком деревянном перроне теснились несколько десятков человек. В глазах рябило от светлой военной формы и башенных корон. Командиры народной армии носили их на фуражках и рукавах гимнастёрок. У старших командиров их было две, а то и три штуки.
Я соскочил на землю. Пыль тут же покрыла мои сапоги до самого верха голенищ. Из хоть и потёртых, но чёрных, они мгновенно стали серыми. А у станции уже стояла длинная вереница грузовиков и телег. Местные жители явно неплохо зарабатывали на этом извозе. Особенно важных пассажиров ждали открытые авто, в которых часто, кроме водителя сидел и младший командир. Они выбирались из машин, разыскивали своих подопечных.
Как оказалось, автомобиль предназначался и мне. Конечно, не одному - много чести - вместе со мной на заднем сидении просторного авто расположился командир истребительной эскадрильи со своей молодой супругой. Из-за количества их вещей нашему сопровождающему пришлось ехать на крестьянской телеге. Я же сел на его место рядом с водителем. Это, правда, избавило меня от болтовни со спутниками. Они и так доставали меня расспросами, несмотря на то, что я сидел к ним спиной.
- Вы ведь инспец, верно? - спрашивал у меня комэск. - Это сразу видно. Но по какой части?
- Я гражданин Урда, - отвечал я, - был инспецем в лётных частях на Севере. Там мне дали гражданство.
- На Севере, - присвистнул комэск. - Неплохо. Летать на Севере трудно, верно? Говорят, там до сих пор неспокойно.
- Незадолго до отъезда сюда, мы летали отбивать налёт бандитов на маслозавод.
- К награде представлен? - тут же заинтересовался летун.
- Мне не говорили, - пожал плечами я, сидеть вполоборота было не очень удобно, но не разговаривать же комэску с моим затылком. Неизвестно, сколько мне тут служить, а прослыть грубияном на новом месте совсем не хотелось. Я и так разговаривал предельно короткими фразами, что было не слишком вежливо.
- Может, тут на новом месте и получите приятную новость, - вмешалась в разговор супруга комэска.
Мы познакомились, когда вместе садились в авто, помогая грузить многочисленные узлы и здоровенный деревянный чемодан. Но имён их я не запомнил.
- От награды я не откажусь, - не слишком удачно пошутил я.
- А у вас, вообще, награды есть? - продолжал светскую беседу комэск.
- За предыдущую войну. Нас, летунов, наградами никогда не обходят. Но не все я решусь надеть тут.
- Почему же? - удивился супруга военного.
- Ох, Весейка, - почти беззаботно рассмеялся комэск. - Ничего-то ты не понимаешь в нашем деле. У вас ведь, Товарищ бывший инспец, награды эти за действия на урдском фронте, верно? Может, вам тут воевать доводилось? Потому и перевели сюда, верно?
- Только тсссс, - приложил я палец к губам и хитро подмигнул сразу обоим. - Это военная тайна.
- О нет, - картинно схватился за лоб комэск. - Прощай моя жизнь молодая! Что меня ждёт теперь! Вызов в отдел стражи - и стенка. А ведь как хорошо всё начиналось.
- В вас, товарищ комэск, пропадает весьма недурной актёр, - усмехнулся я.
- Летаю я всё-таки лучше, - гордо ответил мне комэск. - И небо люблю больше сцены.
Беседа, несмотря на не очень удобное положение, развлекла нас всех, пока мы ехали. Мы скоротали два с лишним часа пути до Соловца.
Я выпрыгнул из авто, с удовольствием потянувшись. Наконец, можно было выпрямить ноги и размять спину. Сопровождавший нас младший командир слез с телеги и вместе с водителем авто принялся разгружать машину. Когда дошло до деревянного чудовища - чемодана - помогать пришлось даже нам с комэском.
- Ты только посмотри, Готлинд, - за время пути комэск стал считать меня хорошим приятелем, и общался теперь запросто, - и лётное поле, и на верхотуре полосы. На случай осады.
- Для отражения атак с воздуха, - добавил я. - Они очень сильно уязвимы для ударов с земли. Сам видел не раз, как их разносят залпами осадной артиллерии.
- Да уж, - поёжился летун. - Не хочется думать, что при этом было с аэропланами.
- Я тогда успел удрать в последний момент.
- А как вы думаете, товарищ Готлинд, - буквально заглянула мне в глаза жена комэска, - будет ли снова война?
- Ой, да брось ты, Весейка, и Конвент, и Народный комитет сколько раз разъясняли всем, что не будет никакой войны. Что война эта грабительская и наше государство не будет принимать в ней участия.
Однако супруга комэска продолжала внимательно глядеть мне в лицо. Ответа она ждала именно от меня. Я для неё инспец, пускай и бывший. Образ этот окутан каким-то таинственным ореолом. Всегда кажется, что человек из-за границы всегда лучше осведомлен в мировых делах.
- Я не хочу врать вам, - ответил я. - Урд вполне могут втянуть в войну, идущую на континенте. Многим за границей этого очень хочется.
- Но ведь и у нас в Конвенте не дураки сидят! - воскликнул комэск. - Понимают, что ничего нам от аристократов заграничных не надо. Пусть себе копья ломают. А народ их опомнится, и власть возьмёт, как у нас.
Интересно, задор летуна был таким же искренним, как у моего знакомца - стража Пролетарской революции товарища Гамаюна. Или же показывает этот задор перед инспецем. Несмотря на гражданство, меня за урдца мало кто считал, хотя бы акцент сильно мешает.