стоящий рядом охранник или папа, решивший посетить выставку, «спалят» легенду.
А еще я боялась, что Лиза пойдет на попятную, ведь интровертам очень тяжело выходить из зоны комфорта. Но она держалась. Очевидно, в ее жизни наступил период, когда уже нельзя было прятаться за мольбертом. Как бы нам иногда не хотелось, чтоб все оставалось на своих местах, но перемены не спрашивают. Вон я тоже очень хотела учиться, любить Грина и радоваться жизни. А как все вышло? Хочешь – не хочешь, а Судьба иногда просто пинком под зад выпихивает из зоны комфорта. И приходится приспосабливаться к новым реалиям, к новой действительности.
Вот и Лиза безропотно согласилась на смену имиджа. Булочка утащила ее в салон. И вместо облезлого хвостика пыльного цвета ей сделали модерновую короткую стрижку с рваными кончиками и выкрасили волосы в нереально белый, почти космический цвет.
Она попыталась отказаться от фотосессии, но сказав «а», нужно говорить «бэ» – и пришлось согласиться. А вот созданию легенды решительно воспротивилась.
Тогда мы оставили все как есть. Исходные данные – художница и ее картины. Добавили художественного тумана, как и в полотна непонятного содержания. Пусть каждый толкует, как знает.
И вот на рекламных буклетах красуется пугливая, таинственная инопланетянка с грустным взором и слоган:
«ProstoLiza
Тайна успеха»
Соответственно, кто о ней не слышал, подумает, что что-то упустил. И придет, чтоб восполнить пробел. А так как не слышал никто, то вероятность аншлага очень высока.
Осталось завлечь блогеров и журналистов, хотя бы обещанием фуршета, и Маше можно уже спокойно выходить замуж, не боясь, что свекрови будет стыдно заявлять о новоиспеченном родстве.
Несколько дней за хлопотами я не думала о главном. О Грине и Ольге.
Она ничего не говорила. Очевидно, ее «Виктор» на связь не выходил, как я и рассчитывала. И я немного расслабилась. А вот это зря. Нельзя забывать, что сидишь на бочке с порохом.
Оставив Улиточку у Маши с Мышкой на ночевку, я надеялась полежать в нашей обшарпанной ванне с пенкой, которыми Булочка систематически затаривалась. Немного выдохнуть и начать работать над созданием имиджа. Я же теперь официальное лицо арт-галереи! И для изысканной публики облезлый растрепанный хвостик и футболки из секонд-хэнда не прокатят. Теперь я уже вхожу в образ любящей себя женщины. Которая ухаживает за собой, стремиться красиво выглядеть. Не то, что я.
Ведь даже на благоухающую ванну у меня реально никогда не было ни сил, ни времени. Я не могла выпасть из жизни Улиточки на целых полчаса. А после того, как она укладывалась спать, уже не до того было. Быстренько в душ и сама в койку.
Я затянула волосы в пучок на самой макушке, чтоб они не намокли. Влезла в ванну и пообещала себе, что буду обязательно находить время для такого блаженства.
Но не успела как следует разнежиться, как до противного настойчиво задребезжал дверной звонок. Придется вылезать из пенки – ведь если это наша несравненная Агриппина Степановна, то игнорирование обойдется дорого. Наскоро, почти символически потершись полотенцем, я завернулась в старенький, давно купленный в том же секонд-хэнде махровый халат. От стирки он стал уже совсем мягкий, как бархатная тряпочка. И телу было в нем комфортно. Это я себя так утешила, что пришлось покинуть теплую водичку.
Нацепив вежливую улыбку, я распахнула дверь и остолбенела, не веря своим глазам.
– Алька?! – не менее моего изумился Грин, который нарисовался своей собственной персоной на моем пороге.
– Ты? – вырвалось у меня.
Сердце сделало кульбит, ухнуло вниз и подскочило к горлу, словно намереваясь выпрыгнуть.
Я шокирована была сильней, чем тогда, когда увидела его, обнимающего Булочку. Ноги стали ватными, потому что вся кровь ломанулась в виски. В горле мгновенно пересохло, а в глазах потемнело. Я боялась, что могу и сознание потерять от лавины эмоций.
А, может, у меня глюки? Пенка с какой-нибудь травкой для эйфории?
Я с трудом сглотнула, таращась на свою потерянную любовь, как на привидение.
Но привидение еще неслось на крыльях праведного гнева, и секундное замешательство прошло – он вспомнил, с какой целью здесь появился и двинулся на меня, заставляя отступить в коридор.
– Ты зачем это сделала?
Я почувствовала себя нашкодившим котом, которого сейчас начнут тыкать носом в каку. Узнать, кому принадлежит номер, с которого пришла смс-ка, – плевое дело. И Агриппина Степановна – не партизан, хранить тайну не будет. Да и Грин вряд ли применял к ней пытки. Принес тортик, и она сдала меня на блюдечке. Я это понимала, но в голове все плыло.
– Что именно? – спросила осипшим голосом.
– Вмешалась в мою личную жизнь! Ты же знаешь, я не терплю манипулирования. Я сам решаю, с кем мне заводить отношения, а с кем нет! Что за детский сад? Прикинуться больной тетушкой и слать смс-ки, надеясь, что сойдет с рук?! – Грин, все еще шокированный тем, что таинственный доброжелатель и больная тетушка – это его бывшая любовь, начал наезжать на меня. Понятное дело, сложить один плюс один ему не составило труда. И теперь он не знал, что и делать. Но лучшая защита – это нападение. Я видела, что его дыхание яростно вырывалось из груди, как из пасти огнедышащего дракона. Он сжимал и разжимал кулаки, не зная куда деть руки. Подозреваю, или стукнуть меня ими, или обнять – он шумно сглотнул слюну.
Только что я хотела плакать от переизбытка эмоций, но набежавшие слезы вдруг высохли – злость их будто выжгла.
– Кто б сомневался! Захотел развлечься с дочерью кухарки, развлекся. Надоело, иди, дворняжка, знай свое место! Только Ольгу оставь в покое. Она такая ж нищенка, как и я. Но заслуживает большего, чем быть любовницей. И если в тебе хоть капля порядочности осталась, просто уйди в туман, без объяснений, как ты поступил со мной. Не причиняй ей боль, – уже выкрикнула я.
Но, похоже, он меня не слышал, зацепившись за одну фразу.
– Я никогда не считал тебя ни нищенкой, ни кухаркиной дочкой! – явно растерявшись, начал оправдываться он.
– Это сказал твой папа. И ему ты не стал доказывать, что сам решаешь,