один.
— Ты хочешь, чтобы я рисковал своей диверсионной группой ради спасения одной жизни? Он далеко не генерал, и даже не офицер. Чем же он так ценен?
— Так надо Алекс. Я не могу тебе приказать, но прошу. Его жизнь очень важна.
— Понятно, — ухмыльнулся я. — Никакой это не сержант. Он так в плену представился.
— Я этого не говорил, — улыбнулся Юрген. — Ну так что? Поможешь?
— Слушай… А, что если этот мост взорвать? Со взрывчаткой подсобишь?
Спустя день после разговора с Юргеном
Мы спешно вернулись к расстрелянному нами грузовику. Михалыч уже развязал пленных солдат в изодранных советских гимнастерках. Те собирали трофейное оружие.
Увидев меня и признав во мне старшего, один из них вытянулся в струну:
— Сержант Акинфеев, пятый мотострелковый полк.
— Капитан Волков, войсковая разведка, — кивнул я. — Какие планы на жизнь бойцы?
— К нашим вернуться, — пожал плечами сержант.
— Далеко идти придется, — ухмыльнулся я. — Через линию фронта перебраться сложно. Слушай мою команду, сержант. Собираете оружие и выдвигаетесь с моим человеком, — я кивнул на Кузьму. — Он спрячет вас в своем доме в лесу. А завтра проведет к партизанам. Лишние бойцы им не помешают, да и вы сможете Родине пользу принести. Все лучше, чем погибнуть, пересекая линию фронта. Самое главное, особиста местного убедите, что вы не перебежчики, и сами в плен не сдавались.
— Да мы… — Сержант ударил себя в грудь. — Нас в окопе завалило. Землей! Чуть не задохнулись. Нас вязли, как котят. Нас же в концлагерь везли, если бы мы перебежчиками были, разве ж бы нас повезли туда?
— Все понимаю, — кивнул я. — Передавайте особисту от меня привет. Скажите, что я могу засвидетельствовать, что вас в лагерь везли. Передайте, если что, придет капитан Волков и засвидетельствует по полной. Так ему и скажите.
— Есть, товарищ капитан!
Мы быстро собрали трофеи, подожгли грузовик и черный мерседес. И укрылись в лесу. Я проинструктировал лесника:
— Михалыч, — я украдкой кивнул на спасенных, — этот сержант, не простая птица. Спасти его просил Шалтай. Ты присмотри за ним и при ближайшей возможности проводи к партизанам. Наташа говорила, что дислокацию лагеря они не меняли. Могу карту нарисовать.
— Так это за болотами ложбинка? Я и без карты дорогу найду, командир. Иначе какой из меня лесник?
— Добро. Так и порешим. Все, уводи их.
Когда Кузьма и двое освобожденных скрылись в чаще, я не выдержал и снова раскрыл портфель убитого Рубином немецкого толстяка полковника. Порылся в бумажках и наткнулся на интересную служебную записку с грифом «Секретно». Пробежал глазами. Опа! Интересно девки пляшут… Вернее, одна девка пляшет. Так вот ты кто на самом деле…
Глава 15
«Информация, которую нам предоставила женщина, представившаяся Доминикой Радзивилл, полностью подтвердилась… Устранены или захвачены… Однако проследить прошлое вышеназванной дамы до сотрудничества с британской разведкой не удалось. Такими образом рекомендую держать ее под наблюдением до выяснения ее личности. Ее сведения вне всяких сомнений ценные и частично достоверные, однако поскольку мы не можем быть уверены в ее преданности…»
Ясно. Значит наша пани Радзивилл — бывшая британская шпионка, переметнувшаяся на сторону Германии. И тот убийца с бесшумкой — это натуральный такой Джеймс Бонд из Британи, без дураков. Был. Больше не будет. Скорее всего, кстати, он не собирался ее убивать прямо сразу, поэтому ей и удалось выбить у него пистолет…
— Дядя Саша, а моцик мы заберем? — жизнерадостно спросил Рубин, забираясь в седло. Мертвый пулеметчик в люльке его никоим образом не смущал.
— Ничего не берем, — ответил я. — Ну, кроме этой вот папочки.
— Эх, — Рубин с сожалением сжал руль и вздохнул.
— Карманы обшарить можно, — сказал я, засовывая планшетку за ремень. — Деньги, часы и всякую прочую мелочевку заберем. Им без надобности, а нам пригодится. А в остальном…
По мелочи набралось сотни рублей и около сорока немецких марок, двое дешевеньких наручных часов, фонарь, зажигалка с дарственной гравировкой «Дорогому Фридриху от друзей», портсигар с немецким орлом. Я долго стоял над пулеметом, но решил все-таки не брать. Не должно это смотреться ограблением. Никак не должно!
Где-то час мы возились, придавая полю боя видимость нападения вервольфа — следы когтей, вырезанные вольфсангели, руны на открытых частях тела. Когда управились, почти светать уже начало. Надо бы по дороге свернуть к лесному ручью, умыться. В крови все-таки измазались.
Мы остановились рядом с бобровой плотинкой, запрудившей ручеек. Я оттер руки, потом увидел пятно на рукаве. Бл*ха… Стянул рубашку, поежился. Бррр. Все-таки холодновато уже, надо бы и вправду о зимней экипировке задуматься. Принялся застирывать. Рядом со мной устроился Рубин.
— Дядя Саша, а что ежели нам в этой самой психушке пожар устроить, а? — спросил он. — Бараки же деревянные, гореть будут за милую душу…
— А пациенты как же? — хмыкнул я. — Они тоже пусть горят?
— Можно тогда… — начал Рубин и резко замолк. Мы синхронно повернулись в одну и ту же сторону. Откуда послышалась речь на немецком и смех. Двое фрицев вырулили к изгибу ручья ниже по течению. Громыхнул котелок, раздалось «плюх!» Хм. Воды набрать пришли… Откуда они вообще тут взялись, не было же. Мы с Рубином посмотрели друг на друга. Глаза парня азартно заблестели. Я приложил палец к губам.
Фрицы набрали воды, легкомысленно болтая. Один другому рассказывал какую-то длинную историю про любовный треугольник с собой во главе самого тупого угла. Потом они снова скрылись в лесу.
Мы бесшумно двинулись за ними. В темноте было непонятно, кто эти двое — ни нашивок, ни знаков различия не видать.
Лагерь было слышно издалека. Там кто-то играл на губной гармошке, слышались громкие разговоры и взрывы смеха. Часовых не было. Во всяком случае, на тропе к ручью. Судя по всему, их тут человек тридцать стоит. За кустами угадывался силуэт грузовичка под маскировочной сеткой. Две больших казармы-палатки. И еще парочка тентов поменьше. Часть людей в форме, часть в гражданском, но тоже явно немцы, не наши.
Странно даже, что они не слышали нашу перестрелку… Хотя, что это я? Не так чтобы и близко, до ручья мы пару километров топали. Котелок с водой уже повесили над костром, кто-то копался в ящике с продуктами. Чертыхался, кофе искал. Вот тебе и хваленый немецкий порядок. Дисциплину не соблюдают, сидели до утра считай, часовых не выставили… Подходи и бери голыми руками.
Отогнал эту мысль почти сразу же, как подумал. Многовато их. Всех разом не накроешь, обязательно кто-то сбежит, и потом накроется моя легенда. Медным тазом.
Долго торчать возле этого лагеря мы никак не могли. Становилось