Потом пошли есть шашлыки в летнем кафе. Вроде все хорошо. Но Васька напился ледяной газировки, и его вдруг начало тошнить. Опять не то…
Светлана помогла Лиде с Васей, потом сказала со смехом, с нотками удивления и досады:
— Да что ж вы такие все нежные-то, у меня никогда детей не тошнило!
Словом, выходной удался лишь отчасти. Потом, дома, Лида призналась, что ей было стыдно.
— Светлана такая спортивная, подтянутая, а я… Я на ее фоне смотрелась ужасно.
— Лид, никто не мешает тебе заниматься спортом, — возразил Егор.
— Хорошо. Давай только вместе. Без них.
— Лид… А ты о сыне думала? Ты его совсем затворником хочешь сделать?
— Ему тоже было неприятно. Над ним Нюша смеялась.
— О господи, Лида, ну и что! Он должен сопротивляться, противостоять, уметь общаться с другими людьми!
— Я не хочу больше с ними встречаться, — упрямо твердила Лида.
Егор ночью не мог спать от ненависти к жене. Она чужая. Какая же она чужая…
В воскресенье приехала теща, и Лида вместе с матерью и Васькой ушли гулять.
В дверь позвонили. Светлана.
В джинсах, майке, загорелая, улыбающаяся. Тонкая и звонкая. На сколько лет старше Егора и, тем более, Лиды. Мать троих детей, которая их одна воспитывает. А вот поди ж ты — все равно лучше всех.
— Мои ушли, — сообщил Егор. — Проходи, я тебе соку налью.
— Как Вася? Здоров?
— Да.
— А Лида? Мне показалось, она вчера была не в настроении…
— Не обращай внимания, — усмехнулся Егор. Волосы у Светланы были короткие, в тон имени — снежно-белого цвета, кончики чуть топорщились вверх. Морщинки возле губ и сияющих глаз. Плечи — мосластые, немного мальчишеские, с выделяющимися мышцами, но такие милые.
Сам не понимая, что делает, Егор повернул Светлану к себе и поцеловал. Она ответила на поцелуй сразу, не раздумывая. И все случилось тут же. Сразу, быстро, без всяких там раздеваний.
…Она ушла, а Егор остался один, с бешено бьющимся сердцем.
Вечером он сказал жене, что пошел в магазин, а сам заглянул к соседям. Макса и Нюши не было. И опять повторилось.
Потом… Все завертелось со страшной скоростью. И события складывались так, будто сам бог любви покровительствовал Светлане и Егору, постоянно предоставляя им время и место для свиданий.
* * *
Сначала Лида решила, что это ей только кажется. Она ведь такая мнительная! Нельзя подозревать мужа без причины. Или… можно? Ведь то, как Егор со Светланой глядели друг на друга, с какими интонациями говорили между собой — значило только одно.
У мужа с соседкой был роман. Именно роман, уже далеко зашедший, а не влюбленность, не взаимная приязнь… У этих двоих — все очень серьезно.
Полгода назад Лида, не слишком общительная, тем не менее легко подружилась с соседкой, позволила мужу общаться с той. В самом деле, разве можно ревновать мужа к женщине, которая на пять лет старше его и ровно на пятнадцать — старше ее, Лиды? К тому же у Светланы — трое детей. Глупо ревновать мужа к немолодой многодетной тетке.
Но чем дальше, тем сильнее сомневалась Лида в своих выводах.
Да, соседка старше. Да, трое детей у нее. Но при этом Светлана еще чертовски соблазнительна и симпатична!
Когда Лида осознала все это, было уже слишком поздно. Лида стала следить за мужем, чего не делала никогда, и довольно скоро убедилась, что ее подозрения имеют под собой почву.
Егор ходил к Светлане. А поскольку двое младших детей соседки дома почти не сидели, то Светлана с Егором оставались одни. На людях — эти страстные взгляды, словно случайные прикосновения, эти нежные полуулыбки, прерывистое дыхание…
Первая мысль у Лиды была — умереть.
Потому что терпеть эту боль было невозможно. Ее муж, ее Егор… Он изменил! Потом у Лиды родилась странная, совсем безумная мысль — вместе с Васькой спрыгнуть с балкона. А что, после знакомства с соседкой муж вечно сравнивал сына — и детей Светланы. А значит, они оба — Лида и Вася — для Егора недостаточно хороши. Ладно, тогда она возьмет Ваську на руки и сиганет с их шестнадцатого этажа. Чтобы вдребезги. Чтобы потом Егор всю жизнь мучился и казнил себя…
Но, к счастью, безумные, страшные эти мысли скоро покинули Лиду.
Вместе с болью Лида теперь чувствовала и гнев. Она накажет мужа иначе. Она уйдет от него вместе с Васькой. Новую квартиру делить не будет, от алиментов откажется. Ни-че-го просить не станет. И именно это больнее всего ударит по праведнику Егору.
Решение было не из легких. До этого момента Лида не мыслила своей жизни без мужа. Ведь тогда она будет главной в их семье, она будет принимать решения — за себя и за сына. И за стареньких уже родителей.
А что делать с собственной жизнью? Все последнее время Лида обдумывала одно очень важное решение. Она вдруг поняла, что работа практикующим педиатром — в больнице или детской поликлинике — совсем не ее.
Ее тянула к себе наука. Дело в том, что у Лиды был когда-то старший брат. Он умер во младенчестве, когда ему не исполнилось и полугода. СВДС — синдром внезапной детской смерти, или, как его еще называют — «смерть в колыбельке». Беспричинная совершенно смерть, непонятная до сих пор медицине!
Родители были шокированы тем случаем и тряслись потом над Лидой. Но и в Лиде проснулся тот же самый страх, когда она родила Ваську. Она спать не могла, сидела возле его кроватки ночами. Ведь в возрасте с двух до четырех месяцев (приблизительно) — СВДС случается с некоторыми детьми. Возможно еще, что синдром внезапной смерти передается по наследству. А вдруг и с Васенькой случится такое?! У Лиды тогда началась депрессия… Конечно, со временем депрессия отступила, Васька вырос, преодолел опасный период, но желание — спасти всех детей, предотвратить эту страшную, непонятную напасть — осталось в Лиде.
Она занялась исследованиями, увлеклась смежными с педиатрией дисциплинами. Один из ее преподавателей считал увлечение СВДС — блажью, другой горячо поддержал Лиду и обещал, что скоро, возможно, удастся открыть лабораторию, в которой будут работать над данной проблемой. И с помощью специально созданных тестов, анализов можно будет выявить тех детей, что в группе риска. И главное — удастся, наконец, разобраться с этим механизмом, что «выключает» младенческие жизни…
И тут Егор с этой Светланой! Простить? Забыть? Оставить все как есть, сделав вид, что она ничего не замечает?
Нет. Она, Лида, так не может. Пусть это сто раз неправильно, пусть все статьи в Интернете призывают к тому, что надо бороться за собственного мужа. Но Лида так не могла.
Прощать и легко забывать — она не умела. Матери Егора Лида так и не простила тех слов, что свекровь когда-то наговорила ей во хмелю. Много чего та тогда вывалила на Лиду, Егору был представлен лишь лайт-вариант той беседы.