не слишком разбираюсь в наркотиках, но вряд ли наркоман будет принимать сразу несколько сильнодействующих веществ. Но тут возможно два варианта: либо мужу моей матери их подлили, либо на того, кто делал исследование, надавили, и он специально написал ерунду, чтобы на этот факт обратили внимание. Не обратили, посчитали достаточным одно упоминание того, что запрещенные вещества были. И вывод сделали однозначный: мол, находясь под воздействием наркотиков, Вьюгин Евгений Петрович не справился с управлением транспортным средством и врезался в столб. Это устроило всех, и дальше никто не копал. Камеры тогда не были столь распространены, и записи катастрофы не было. По факту и расследования как такового не было. Не было даже экспертизы автомобиля, как будто опасались, что будет найдено что-то подозрительное. Вообще, следователь отработал на редкость халтурно, как будто сверху ему дали указание, чем должно завершиться расследование, он все к этому итогу подогнал и успокоился. Имя следователя в деле было, и я поискал его в сети, чтобы узнать, чем его вознаградили за столь точное выполнение задания. Вознаградили достойно: как только дело отправилось в архив, следователь погиб от сердечного приступа. Вот и думай теперь, был ли приступ естественным или это подсуетились Живетьевы. В том, что они излишней щепетильностью не страдают, я убедился давно.
Глава 16
На следующий день в академии только и речи было о взорвавшемся ночью складе алхимической продукции. Версии запускались самые разные: от небрежного хранения до сознательной диверсии. Род, чей склад взлетел на воздух, был из мелких и находился на грани выживаемости, так что вариант, что собирались скупить их производство за бесценок, исключать было нельзя, потому что само предприятие опечатали, чтобы проверить, что такого там производят, что способно не только взорваться, но и нанести значительный урон.
Погибнуть там никто не погиб, но с десяток человек получили значительные ожоги, несколько даже находились между жизнью и смертью, столь значительны оказались площади ожогов. Врачи боялись не справиться и обратились с просьбой о помощи к целителям. Те отвечать не торопились.
— Раздумывают какой ценник назначить, чтобы не продешевить и не показаться хапугами, наживающимися на чужом горе, — предположил Бизунов.
— Ха, — выдохнул Шмаков. — Раздумывают, как же. Они ждут, когда кто-нибудь умрет, чтобы оставшимся выкатить конский ценник.
— Как вариант, хотят, чтобы князь обратился к ним лично, — заметила Мацийовская.
— Зачем им это?
— Как зачем? Целительской гильдии иметь в должниках князя очень даже неплохо.
На мой взгляд, в должниках у князя были как раз целители, причем в таких должниках, что даже если они десять лет будут бесплатно трудиться в княжеских больница, долг не отдадут. Но об этом долге знала только целительская верхушка, так что рассчитывать на снисхождение от низовых исполнителей не приходилось.
«В принципе, твоих знаний должно хватить, чтобы спасти этих людей, — заметил Песец. — Повреждения там как раз поверхностные, плюс отравление продуктами распада. Так что Целительской Волны должно хватить, чтобы не умерли. А если противоожоговую мазь добавить, то даже следов не останется».
Мази у меня было запасено уже изрядное количество, ее было не жалко единственное, что останавливало…
«Никто не станет использовать для лечения непонятно откуда взявшуюся мазь, — возразил я. — А давать ее от себя, в свете сложившихся обстоятельств, — такая себе идея, потому что однозначно привлеку к себе ненужное внимание».
«Можешь не к себе, а к Огонькову. Личину используешь».
«За что ты так его ненавидишь? Его ж другие со свету сживут».
«Ну проявись перед врачом в его личине и попроси держать свое участие в тайне, — предложил Песец. — Если честно, мне этого хмыря не жалко было бы, даже приди ты в его облике через главный вход под гром фанфар, потому что плохой он целитель и гнилой человек».
Идея Песца с тем, чтобы прийти в тайне и говорить под личиной только с одним врачом, имела смысл. Вдруг тот окажется достаточно амбициозным, чтобы скрыть участие целителя и припишет все заслуги себе, а еще новому инновационному способу излечения?
Потому что Песец был прав: мне нужна была прокачка Целительства, жизненно необходима, а тут даже если целители официально на помощь не придут, все будут уверены, что они сделали это неофициально. Не последней причиной того, что я почти согласился, было еще понимание, что я могу помочь людям, получившим такую серьезную травму. Но и не основным — все-таки меня готовили для того, чтобы убивать, а не чтобы исцелять, и кардинально моя жизнь поменялась не так давно.
Я решил пока горячку не пороть, а обдумать, как все это можно сделать по возможности непалевно, ну и планы на этот день не очень перекраивать. Потому что планов хватало: поездить по Изнанке и заняться выстраиванием охранной системы дома и участка. А значит придется продумывать схему, потому что основы я получил, как и заклинания, но совмещение всего этого в нечто удобоваримое приходит только с опытом. Поэтому я решил несколько раз сделать теоретические выкладки, а уж потом воплощать их в практику. Песец сказал, что такая схема легко укладывается в артефакт, правда не уточнил, как я должен этот самый артефакт делать. В дефектном слепке личности этих знаний не оказалось.
Поэтому зачет по технике безопасности для меня был отнюдь не на первом месте по важности, но и не на последнем — без него к практике не допустят, а без практики не выдадут диплом, пусть у меня своя техника безопасности куда эффективнее.
Наша группа сдавала первой, поэтому я надеялся, что быстро отстреляюсь и все успею. Методичку я вызубрил наизусть и мог оттарабанить от и до. Но первым ломанулся сдавать Шмаков. Видно, тоже хотел пораньше свалить. Но Северигина либо оказалась дамой злопамятной, либо просто считала, что нужно показать сразу, насколько важный ее предмет, поэтому Шмакова завалила. Сам он этому поспособствовал не только тем, что показал себя на лекциях не с лучшей стороны, но и плаваньем в предмете обсуждения.
— Вот я вас слушаю, молодой человек, и понимаю, почему этой ночью случилась такая ужасающая трагедия, — не без удовольствия заявила Северигина. — Казалось бы, алхимический род, обязаны знать все тонкости производства, чтобы не допускать несчастных случаев. Ан нет, ничего вы не знаете, и поэтому я вас не могу допустить к практике. Пересдача через неделю. Надеюсь, к ней вы усвоите хотя бы базу.
— Эльвира Анатольевна, — заныл Шмаков, — у меня