– Слушай, я не могу так… Может, заберем ее? Допросим, может, лекарь вылечит…
– И ты возьмешь ее в рабыни и будешь трахать каждый день, да?! Мечтатель хренов! Я сам ее добью, отойди!
– Подожди, Джан, она что-то говорит! Послушай! Эй, ты слышишь, девка? Можешь говорить?
– Могу… – Серг с трудом выдавил из себя слова, поморгал, стараясь сосредоточиться и сфокусировать взгляд на двух светлых пятнах, маячивших над ним где-то в вышине. – Вы кто? Я как тут оказалась? Что со мной?
– Она еще спрашивает! – сердито буркнул один из мужчин, которых Сергей, как ни старался, не мог как следует разглядеть – светлые пятна лиц расплывались, они были странными, нечеловеческими, похожими на морды огромных жаб. Впрочем, не менее странные, чем фигуры людей, похожих на небольшие копны сена.
– Крепкая девка, – восхищенно заметил тот, что поменьше, и погладил раненую по твердому, мускулистому бедру. – И грудь у нее классная… Я не люблю, когда у девок большая грудь!
– Ты всегда был извращенцем, – хохотнул тот, что повыше. – То-то я смотрю, ты на Модра заглядывался, когда он с мечом танцевал! Может, ты того… мужиков любишь, а?
– Дурак ты, Джан! Как был дураком, так и остался! Я обещал отцу, что не буду с тобой скандалить и драться, но, честное слово, сейчас я тебе так в глаз врежу, скотина проклятая, что ты навсегда научишься придерживать свой поганый язык! Если он у тебя в пасти останется, конечно!
– Да ладно, ладно… ну чего ты кипятишься? Я же просто так, по-братски, шучу! Хе-хе-хе… сразу папашу надо было звать! Может, еще и мамке нажалуешься? Больно уж ты обидчивый… как девка. Давай лучше добьем ее и пойдем – нам еще долго по лесу тащиться! А скоро ночь!
– Не убивайте… я не из Крылатых… с Острова… чужачка. Я пленная!
– Чего она там несет? Что сказала? Чужачка? Врет, скотина! Жить хочет, стервятница!
– Вот что, Джан, пошел ты на хрен! Бери у нее крылья и тащи! А я ее поведу! Если она чужачка – есть о чем поговорить со старейшинами! Если она Крылатая – можно сделать рабыней. Моей рабыней! Пусть заглаживает свою вину! Не выживет – значит, не выживет! А выживет – ну, понятно…
– Что-то ты слишком разошелся, нет? Не считаешь так? Кто старший у нас в паре? Я! Я и буду командовать! Ты, братец мой, еще не дорос, чтобы иметь свою рабыню! У меня право первым выбирать добычу!
– Дебилы! – не выдержал и прохрипел Сергей. – Хватит меня делить! Выдерните из меня болты! Дышать трудно, видно, легкое пробито…
Займитесь делом наконец!
– О! Глянь, она еще и ругается! Дура, да ты кровью истечешь, если выдернуть болты! А у тебя еще и рука сломана! И нога! Не чувствуешь, что ли? Вообще-то непонятно, как ты жива до сих пор!
– Выдерните болты и вправьте мне кости, самой неудобно. И дайте время полежать. Я сама полечусь. Я колдунья. Потом пойдем к вашим Высшим, поговорим. Повторяю, я – чужачка и вам не враг! Пленница. И мне срочно нужно вернуться назад. Но прежде поговорить с вашими вождями. Ну! Давайте, что ли!
– Глянь чё, Лурк… похоже, и правда чужачка… Крылатые так не говорят, как она. Чудно́ говорит! Давай попробуем, выдернем… может, и правда че-то дельное она ляпнет. Терпи, подруга… щас больно будет! Кость пробил, сука… никак не выдерну… терпи… щас… оп! Есть! Теперь из груди… ох ты… гляди, кровь как брызнула… фонтаном… Сдохнет, нет? Как думаешь, Джан?
– Не… не сдохнет. Крепкая. И кровь уже не идет, глянь!
– Кости вправьте, придурки! Кхе-кхе… – Сергей сплюнул кровь и скосил взгляд на двух «рейнджеров», стоящих возле него. Теперь он понял, почему никак не мог рассмотреть парней – лица в зеленых полосах, одежда бесформенная, зелено-желто-коричневая, напоминавшая костюмы снайперов земного спецназа.
– Щас, девка, вправим… только не описайся… щас больно будет!
– Ай… хррр… твою мать!
– Я же говорил… ничё… перелом закрытый, так что норма… Это ты с какой высоты сверзилась? С самого-самого? М-да… крепкая, да! Сколько наши сбивали – с такой вышины ни один крылатый не выжил! Лежи… только недолго. А мы пока хлебнем водички. Лурк, попьешь?
– Давай, а чё… я бы и пожрал. У тя лепешка осталась? Давай сюда. У меня кусок мяса сушеного завалялся, жевнём. Интересно, как она себя лечить будет? Колдовать, что ли?
– Я те чё, колдун, что ли?! Я откуда знаю? Ты такие вопросы мне кидаешь – хоть стой, хоть падай! Я и грамоты-то не знаю, а ты мне про колдовство толкуешь! Вот ты придурок…
– Сам придурок! Заткни пасть! Лепешку давай сюда, вислоухий!
– Кто вислоухий?! Я вислоухий?! Ах ты, болван! Зря ты при родах не подох! Вот дали же боги братца! Болван болваном! И чего ты со мной потащился? Лучше бы я сам пошел, один! Щас прирезал бы эту девку, забрал крылья и шагал уже в лагерь! А из-за того, что ты разглядел ее сиськи и решил, что тебе надо хоть кому-то из баб присунуть, теперь мы тут сидим и пьем воду, вместо того чтобы выпить вина!
– Это я с тобой потащился?! Ах ты, гад! Да это я заметил, как Крылатый с неба валится! Я! А не ты! И вообще это мои крылья! Пошел ты на хрен! Вообще ничо не получишь от награды! Скотина противная! И девка эта – моя!
– Да я щас врежу тебе, гадина! Ты ни хрена не соображаешь, а только…
– Оба вы ничего не соображаете, – устало бросил Сергей и сел, прислонившись к изборожденному трещинами стволу. – Заткнулись оба! Сейчас передохну, и пойдем к вашему командиру.
– А у нас нет командира! – растерянно ответил парень помоложе, веснушчатый, голубоглазый, будто житель Эорна. – У нас старейшина!
– Да хоть пеньком назови, – усмехнулся Серг. – Сейчас пойдем, мне нужно еще немного времени. И вот что – крылья не трогайте, вы их не получите. И на мое тело не рассчитывайте. Я могла бы вас прибить в два счета, и пикнуть бы не успели, но мне нужно поговорить с вашими старшими.
– Во! Глянь, чё толкует! Говорил тебе – прирезать ее надо было! А ваще-то никогда не поздно, прирезать-то… Эй, ты, глупая сука рабсовская, ты чё говоришь?! Я щас тебе уши обрежу! А лучше сиськи, чтоб брата моего ими не соблазняла!
Парень выдернул из ножен короткий широкий меч, шагнул к Серг, и… схватившись за живот, осел на землю, вырубленный одним ударом.
Сергей незаметно перевел дух, запястьем вытер пот со лба и, мрачно глядя на второго, парнишку лет семнадцати, хрипло спросил:
– Ну а ты? Не желаешь мне сиськи обрезать?
– Честно сказать – нет! – Парень хихикнул и тут же посерьезнел: – Ты, случаем, не пришибла его? Он, конечно, дурак, но всежки брат мой! А то придется мстить за него – таков закон! А мне сильно не хочется с тобой драцца!
– И мне не хочется «драцца», – ухмыльнулся Сергей. – Ты говорил, у тебя вода есть? Давай-ка сюда, попить надо. Во рту пересохло, и будто нагадили в глотку! Промочить нужно.
– Ага! У меня бывало такое! – со знанием дела заметил парень, протягивая бутыль, сделанную из какого-то плода типа тыквы. – Как нажрусь бражки, так на следующий день такой сушняк – ой-ей!
– Что, часто напиваешься? – снова ухмыльнулся Сергей, наблюдая, как парень ощупывает своего напарника, наклонившись над его бесчувственным телом.
– Живой! Слава богам! – облегченно воскликнул парень. – Что? Напиваюсь? Да, бывает, а чего… заведем бражку, с парнями нажремся – потом мамка ругается!
– А отец? Отец не ругается? – серьезно переспросил Сергей, которого начал забавлять этот разговор с простодушным пареньком.
– Нее… не ругается. Мы ему бражки нальем – он и доволен! Но мамка и ему спуску не дает! Кааак… врежет палкой! Ее все бояцца! И нам достается! Но мы же мужчины! Мы должны преодолевать невзгоды, терпеть боль! Правда же? Вот ты полюбила бы мужчину, который не может преодолевать невзгоды и не терпит боли? Ведь не полюбила бы, а?
– Нет, не полюбила бы, – важно кивнул Сергей, которому хотелось заржать, и только остаточная боль в легком останавливала от резких движений. – Ну что он там, очнулся?
– Щас очнется. А здорово ты ему врезала! Он так-то крепкий парень! Как-то дрался с Гукалем, тот ему так врезал по башке – все думали, башка вдребезги! Нет – устоял и еще ингам Гукалю отбил, тот потом месяц с девками не гулял! А вот в живот ты его стукнул – это его слабое место. Мамка рассказывала – он вечно животом страдал, то в штаны наделает, то из-под куста не вылазит! Маленький был – думали, весь на дерьмо изойдет, не выживет. Ан нет, выжил – бегает и дерьмо на брата льет!
– Сам ты… засранец! – Старший простонал и сел, опираясь на руки. – Гад ты, а не брат! Поганишь меня перед какой-то рабсой! Вот отойду и башку тебе набью, поганцу! А рабсу прирежу!
– Да что ты заладил – «рабса», «рабса»? Что такое «рабса»? Кто такие эти «рабсы»?! Я же вам сказала – я не местная, я с Острова, меня держат в плену! Не знаю местных обычаев, ничего не знаю!