Тур попросил туземцев очистить пространство вокруг камня от кустарников и дерна, и оказалось, что здесь имеется еще один камень, покрытый «примитивными рисунками мужчин и женщин, а также черточками, которых мы не понимали»{141}.
Туземцы испугались и стали шептать про себя:
— Тики, менуи тики.
Боги, множество богов.
Хотя Тиоти и двое его друзей обратились в христианство, это, однако, не спасло их от страха при виде чужих богов, вдруг появившихся перед ними, — им показалось, что творение рук дьявола.
С деревьев все еще капало после дождя. Тур хорошенько рассмотрел фигурки и увидел, что среди человекоподобных существ там были «черепахи, маски богов и огромные, пристально смотрящие глаза». И еще там был рисунок, который он не мог разобрать: «Что это было — сороконожка, рак или корабль с рядами весел?»{142}
Возвратившись в бамбуковую хижину, Тур и Лив, усталые прилегли на кровать и стали говорить о том, что увидели — о рыбе на камне и других фигурках, и о «вымершем народе, что когда-то правил островами здесь и к югу, вплоть до острова Пасхи»{143}. Тур размышлял и о том, кто были те люди, что пришли позже и вытеснили первых поселенцев.
Он полагал, что первые поселенцы были «белокожие, высокого роста, с прямыми волосами» и поэтому имели «почти нордическую внешность». Некоторые представители «этой древней чистой расы были блондинами». В таком случае, размышлял он дальше, они, должно быть, потомки «древних викингов, этих лучших в мире мореплавателей»{144}. Но откуда же они тогда пришли? Как говорится, голова есть, но где же хвост?
За время своего недолгого пребывания на Фату-Хиве Тур почти каждый день видел следы древних культур: плато, стены, террасы — а теперь вот рыбу и другие наскальные рисунки вокруг нее. Чего тут, наверное, только нет среди деревьев — стоит только поискать?
В этот вечер он дал всему этому такое определение: «Фату-Хива — остров, обойденный наукой»{145}.
Художник. Тур хорошо рисовал. Здесь — его юмористическая версия наскальных рисунков с Фату-Хивы
После этого Хейердалу совершенно расхотелось думать о проблемах улиток, которыми его озадачила профессор Бонневи. Все его мысли занимала встреча с каменной рыбой. На террасах островитяне строили жилища и разводили фруктовые деревья. А рыбу и другие наскальные рисунки они оставили, чтобы передать свои взгляды на окружающий мир. «Тики, Тики», — шептали Тиоти и его товарищи-полинезийцы при виде рисунков. Были ли скрыты в них религиозные символы?
В последующее время Тур уже не занимался изучением улиток и жуков в пробирках и банках. Вместо этого он принялся искать то, что могло бы рассказать о культурах, когда-то существовавших на острове. Он постоянно находил древние предметы — разные инструменты из ракушек и маленькие каменные фигурки. С помощью «хитрости и богатого вознаграждения» он смог заполучить себе «гротескные изображения богов из черного и кроваво-красного камня», деревянные чаши и «украшения из зубов и человеческих костей»{146}. К коллекции со временем добавились целые костюмы, сотканные из человеческих волос и волокон кокосовой пальмы, и королевские короны, вырезанные из панциря черепахи{147}.
Движимый своим новым увлечением и заодно выполняя просьбу университетов из Осло и Берлина, он попытался добыть черепа жителей острова и в конце концов узнал, что их следует искать на месте давным-давно заброшенного капища. Чтобы попасть туда, Туру и Лив нужно было пройти через деревню, где за ними, к большому неудовольствию Тура, увязался один из местных жителей{148}. Придя на место, они увидели за стеной несколько сотен кораллово-белых черепов. Тур не смог удержаться, чтобы не сравнить открывшуюся картину с инкубатором для страусиных яиц{149}.
Местный житель, которого, как Тур понял, деревенские послали в качестве шпиона{150}, следил за каждым их шагом. Когда Тур поднял один из черепов, чтобы внимательнее рассмотреть его, туземец выбежал вперед и, как мог, показал им, что смотреть можно, сколько угодно, но ни в коем случае нельзя брать черепа с собой.
Тур понимал, какую научную ценность представляют эти черепа, и какой восторг они вызовут у ученых. Здесь кости все равно рано или поздно сгниют, и он решил нарушить табу туземцев. Он оставил Лив сидеть на месте, а сам пошел дальше. Шпион побежал за ним, и, пока Тур водил его за нос, Лив наполнила черепами мешок. Создавалось полное впечатление, что в мешке лежат кокосовые орехи, и он не вызвал у туземца никаких подозрений. Так Туру удалось украсть несколько черепов. Он удачно сыграл на предубеждении туземцев против женщин — они были способны лишь готовить еду и отдаваться мужчинам, и кто мог предположить, что они способны еще и красть черепа?
Черепа. Тур пообещал немецкому профессору Гансу Гюнтеру черепа из Полинезии. Вместе с Лив он украл несколько штук со старого кладбища на Фату-Хиве
Учась на зоологическом факультете, Тур получил некоторые навыки распознавания черепов. Те, что удалось добыть Лив, довольно сильно различались по размерам, и это, по мнению Тура, подтверждало теорию, с которой соглашались многие ученые: «До появления европейцев в Полинезии жили люди разных типов»{151}.
Тур Хейердал собирался писать докторскую диссертацию о том, как в Полинезии появились животные и насекомые. Но со временем, под влиянием новых впечатлений, он пришел к выводу, что «никакой другой вид не интересен так, как человек»{152}. Первоначальный план докторской, таким образом, был отклонен еще до того, как началась работа по существу. Хейердалу уже не хотелось быть экспертом по тихоокеанской фауне. Он хотел стать экспертом по тихоокеанским народам.
Он больше не хотел быть биологом. Он будет антропологом.
Встречи с Улой Бьорнеби в горном лесу, с Лив на школьном вечере, с Бьярне Крёпелиеном в библиотеке, с Кристине Бонневи в университете и Терииероо в долине Папеноо — все они были решающими в жизни Тура.
Такой стала и его встреча с рыбой на камне.
Обретенный рай. Лив и Тур купаются в Источнике Королевы рядом с бамбуковой хижиной на Королевской террасе
Чума
Они жили теперь в красоте, как и мечтали. Зеленые и плодородные джунгли, голубое небо и чистая вода в источнике. Ручей приносил течением кроваво-красные цветы гибискуса, солнечные лучи, попадая на капли росы на ветках папоротника и листьях, превращали их в сверкающие драгоценные камни. Над головой у них при постоянном пассате качались кроны пальм — как охлаждающее опахало.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});