Переписывание
Переписывание — это метод нарративной терапии, который позволяет нам взглянуть на ситуацию в ином свете и учесть сведения и переживания, которые мы до этого игнорировали. Вспомните увеличение громкости. Перечитайте свой нарратив, записанный при выполнении этого упражнения, и перепишите его, дополнив тем, что узнали во время прочтения данной главы. Обратите внимание на то, как он изменился. Когда на ум приходят старые обиды, проверяйте, соответствует ли это действительности. Справедливо ли это? На протяжении следующей недели несколько раз перечитывайте нарратив. Повторяйте его про себя, стараясь прочувствовать всем сердцем.
Часть 4. Практика № 4: выбор
Все мы беспокоимся об одном и том же: будет ли любимый рядом в трудную минуту? Убежденность в своей избранности помогает в тяжких испытаниях.
Сью Джонсон. Обними меня крепче
— Ну ладно, ладно. Просто скажи, что надо сделать, и я сделаю. Хватит уже крутить одну и ту же чертову пластинку. Дай мне дурацкий список, и я все сделаю. Я не хочу гадать, я хочу точно знать, что от меня требуется.
Имка повернулась ко мне и сказала:
— Вот видите, так я и живу.
— Как, как именно ты живешь? — вскинулся Митчелл.
— С тобой, — без тени эмоций ответила Имка. — С тобой, Митчелл, и с твоим нежеланием меня слушать.
— О чем ты говоришь? Я тебя услышал и сказал, что сделаю, как ты хочешь. Просто скажи мне, что именно.
— Ты сам не видишь? Я не хочу тебя просить! Мне не нравится, что приходится тебе напоминать убирать за собой, покупать туалетную бумагу и хоть что-нибудь делать самому. Я тебе не мамочка, блин. С какой стати мне просить тебя сделать мне что-нибудь приятное, придумать, куда сходить, или, боже упаси, купить билеты на бродвейское шоу? Я бы на все согласилась, лишь бы ты сам это придумал.
— Слушай, ну можно же кого-нибудь нанять для уборки дома. Что касается Бродвея, то ты же знаешь, я ненавижу театр, ко второму акту я уже сплю, а еще на поезде туда-обратно тащиться, — желая угодить жене, ответил Митчелл.
Имка старалась сохранить самообладание.
— Нет, Митчелл, проблема не в уборщице. Я хочу, чтобы ты хотел помогать, мне помогать, выполнять свою часть обязанностей, чтобы я не пахала за двоих. Чтобы ты пригласил меня на спектакль, потому что он мне нравится, а не тебе. Чтобы ты заботился обо мне и готов был ради меня выйти из зоны комфорта, например лишний раз проехаться на поезде.
Митчелл закатил глаза.
— Ты шутишь, что ли? Мы только две недели назад ходили ужинать, и это я все планировал.
— Ну да, ты предложил поужинать, потому что хотел посмотреть новый ресторан рядом с домом, но это было больше месяца назад, и столик бронировала я, потому что знала, что ты не соберешься, — покачала головой Имка. — Вот бы ты хоть раз что-нибудь полностью спланировал сам.
Ненадолго повисла тишина.
— Ну а «Спэнкиз»? Мы же часто ходим в «Спэнкиз». Там классно, — быстро нашелся Митчелл.
— Это тебе там классно, поэтому я хожу туда с тобой. Там тусуются твои друзья, ты с ними смотришь трансляции матчей и напиваешься. А меня с собой зовешь, по-моему, только для того, чтобы не ехать обратно на такси.
Митчелл повернулся ко мне.
— Ну, док, что скажете? — Он пожал плечами и дернул бровями в сторону Имки, как бы приглашая меня согласиться с тем, что она говорит глупости, после чего добавил: — В чем наша проблема?
— Первое, что бросается в глаза, — это то, что вы не выбираете Имку. Это она и пытается вам сказать.
Митчелл посмотрел на меня с непониманием. Мой ответ не касался известных всем проблем в парах. Он прищурил глаза и спросил:
— Что значит «не выбираю ее»? Я выбрал ее, когда женился на ней. Я выбрал ее из всех в прямом смысле слова.
— Верно, тогда вы выбрали ее, — ответил я. — Но вы именно «выбрали» ее — в прошедшем времени. Но после этого, возможно, перестали ее выбирать. Она говорит вам об этом. Чтобы сохранить романтику, надо выбирать друг друга каждый день на протяжении всей жизни. Надо напоминать себе, что не хочешь потерять того, с кем вместе сейчас. Иначе все закончится в кабинете психолога.
Митчелл явно едва сдерживался. Бьюсь об заклад, его страхи о парной терапии только что полностью оправдались. Я задам ему сложную задачу. В конце концов я попрошу его попридержать молодецкую удаль и быть внимательнее к своей женщине. Но сегодня еще рановато, он мне пока не доверяет. Глядя мне прямо в глаза, он отчеканил:
— Я хороший муж.
Этим утверждением Митчелл обозначил границу. С его точки зрения, это неопровержимый факт, не подлежащий обсуждению. Чтобы терапия дала результат, мне придется опровергать его мнение. Объяснять, что такое «хороший муж» и как построить эмоциональную связь с женой. Мы ни больше ни меньше боролись за контроль над процессом терапии, и я должен был выиграть. Иначе Митчелл утратит уважение ко мне, а Имка потеряет сторонника в моем лице.
Карл Вайтикер принадлежал к первому поколению семейных психологов. Он любил нарушать неписаные законы психотерапии. Неоднократно на протяжении долгой карьеры он намеренно засыпал во время консультаций, кормил клиентов из бутылочки, как младенцев, а иногда и вовсе запрещал им разговаривать.
Со сложными пациентами он состязался в армрестлинге и прославился утверждением, что, если ему придется бороться с клиентом, чтобы помочь ему измениться, за ним дело не станет{1}.
Одни клиенты заведомо готовы работать над собой, а другие, как Митчелл, считают возможным самовольно распоряжаться ходом терапии. Некоторые темы они огораживают забором с надписью «Не входить!». Таких я без колебаний склоняю к