— Ну вот и все в порядке. — Хозяин, очевидно, был восхищен, что его гости пришли к такому согласию. — Я вам все сразу и покажу.
«К вашим услугам…», «Кровать не потревожена» Пока.
— Нам повезло, мисс, что капитан оказался здесь. — Уотерс одобрительно смотрела на еду, которую служанка расставила на круглом столе в гостиной. — Здесь хорошие номера и тихие к тому же.
«Да, действительно. Номера идеальны», — сказала себе Эйврил. Низенькая кровать Уотерс находилась в той же комнате, что и ее кровать. Кроме того, попасть в спальню можно было только через дверь гостиной — тяжелую и с замком изнутри.
Ну что здесь может случиться? Люк выйдет на охоту, прогонит ее горничную и изнасилует ее саму? Или она сама потеряет разум и отправится искать его? Немыслимо.
— Я не сразу узнала капитана д’Онэ, мисс. Он привел себя в порядок, правда? — трещала Уотерс. — Не то чтобы он был красавцем, с таким-то носом и строптивым подбородком. Что за совпадение, и он здесь, правда?
В словах девушки не было ехидства, и Эйврил решила, что ей слышится голос собственной совести.
— Он вояка, а не придворный, — отозвалась она. — Не думаю, что такой нос — помеха в море. Ешьте, Уотерс, пока ваш ужин еще горяч.
— Да, мисс. — Уотерс с удовольствием напала на мясной пирог под устричным соусом. Через несколько минут она спросила: — Какой же дом у лорда Брэдона, мисс?
— Он — наследник, поэтому права собственности принадлежат его отцу, графу, — объяснила Эйврил, пытаясь вспомнить подробности. — Есть большое имение в Мейфэре, затем Кингсбери — усадьба в Бэкингемшире. И я уверена, что где-то есть охотничий домик.
— И в один прекрасный день вы станете графиней. — Уотерс гоняла по тарелке ломтик моркови. — Это замечательно, мисс.
— Да.
Очевидно, так оно и было. Ее прадед продавал фрукты и овощи, дед открыл магазин по продаже чая и кофе, отец начал с этого магазина и стал богатым коммерсантом, получившим рыцарское звание.
Сейчас же он хотел наладить в Англии связи для своих сыновей — братьев Эйврил. Марк и Джон не должны были погрязнуть в торговле, им следовало стать английскими дворянами. С помощью Эйврил они вступят в браки с высокородными девицами, приобретут имения и станут частью светского общества.
Труд никогда не являлся привилегией Эйврил, ей уготовано жить в роскоши, став леди. Теперь же внести вклад в состояние семьи стало ее обязанностью. Но она не могла принять брачный обет и вступить на путь постоянного обмана своего мужа.
Стук в дверь возвестил о приходе служанки, которая унесла грязную посуду, вернувшись с яблочным пирогом и кувшином сливок. Эйврил ела, рассеянно слушая Уотерс. Та всем сердцем желала, чтобы лорд Брэдон нашел для нее место в своем имении.
Дверь со скрипом отворилась.
— Благодарю, мы закончили. Вы можете убрать здесь все и принести нам чай через час, — сказала Эйврил, складывая салфетку.
Но это была не служанка. В дверном проеме, заполняя его собой, стоял Люк.
Глава 14
— Капитан д’Онэ? Вы хотели мне что-то сказать?
Как спокойно звучал ее голос. Будто говорила не та женщина, чей пульс словно гнался за кем-то, а губы мгновенно пересохли.
Он улыбнулся, горничная вскочила:
— Я пойду и…
— Останьтесь, Уотерс. — Эйврил указала на стул возле камина. — Сядьте здесь, пожалуйста.
— Да, мисс.
Широко открыв глаза, Уотерс повиновалась.
— Я лишь хотел узнать, хорошо ли вы устроились, мисс Хейдон.
Люк без приглашения прошел внутрь комнаты, наполнив ее уютное пространство собой так же, как когда-то в старой лечебнице.
— Прекрасно, благодарю вас, капитан. Я как раз говорила Уотерс, как приятно иметь комнату, в которой мы могли бы запереть дверь.
— В самом деле. Поэтому я и подумал, что она вам подойдет.
— Вы хотите, чтобы я поверила, будто вы выбрали ее именно для меня?
Эйврил мучительно хотела присесть, но тогда ей пришлось бы пригласить сесть и его, и как тогда можно будет его выпроводить?
— Именно так. Секретарь сэра Джорджа показал мне, какие гостиницы он отметил для ваших форейторов. Я подумал, что дороги в Лондон переполнены и лучше будет сопроводить вас.
Люк оперся плечом на оконную раму, приняв довольно удобную позу и оставив Эйврил стоять посреди комнаты.
Она села и посмотрела на него с холодной улыбкой.
— Это разумно, однако же я не могу желать вашей помощи, когда у вас есть обязанности.
— Какое счастье, что мое удовольствие не противоречит моим обязанностям, — сказал Люк так сладко, что ей захотелось стереть это самодовольство с его лица. — Мы быстро добрались до Плимута, где я говорил со старшим офицером, после чего был направлен в Лондон для доклада в адмиралтействе.
— И вам не пора в путь?
— Мне нет нужды гнать во весь опор. Необходимо всего лишь вовремя предстать перед их светлостями. Не желаете ли прогуляться, вдохнуть вечерней прохлады, мисс Хейдон?
Отказ был уже готов сорваться с языка, но в комнате было душно, ей наскучило сидеть взаперти, кроме того, с ней была горничная. Прогулка очень кстати. А если он думал, что она согласится исчезнуть с ним в лесу для продолжения флирта, который заставит ее еще больше потерять самообладание, то ошибается.
— Благодарю вас, капитан. Это было бы прекрасно.
Это были именно те слова, которые он ждал от нее. Невероятно, как эти холодные серые глаза могли так скоро наполняться чувственным теплом.
— Одевайтесь, Уотерс, наденьте шляпку. И принесите мне капор и шаль, пожалуйста.
— Вы думаете, что нуждаетесь в защите от меня? — тихо спросил Люк, стоило горничной выйти в спальню и оставить их наедине.
— С того момента, как я ступила на материк, я вернулась к реальности, капитан. И моя респектабельность — ее часть.
— Понимаю. И вы думаете, что лорд Брэдон по достоинству оценит географические границы вашего поведения?
— Не имею понятия, но не буду оскорблять его, рискуя быть уличенной в неподобающем поведении там, где могут быть знакомые с ним люди.
— Хочется надеяться, что лорд Брэдон оценит обостренное чувство чести своей невесты, — произнес Люк.
В этот момент появилась Уотерс с капором и шалью.
Единственной вещью, которую ей не одолжили, были перчатки. Совершенно неуместно выйти без них, но и надеяться на помощь невозможно.
— В самом деле. Честь — это очень тонкая тема для бесед джентльменов, которую леди трудно поддерживать.
Говоря это, она надевала капор. Люк взял из рук горничной шаль и укрыл ее плечи, касаясь только ткани. Дрожь — всего лишь ее воображение. А странная сладкая боль, теперь она знала, — распутство.