сказать, улицей это можно было назвать с большой натяжкой — проулок, плохо освещенный, шириной метра три с половиной, мощеный, чистый, но далеко не людный.
— Что планируешь делать?
— Бить буду, — глядя, как навстречу ему двигается пара крепких мужиков в простой одежде, явно навеселе.
Разминуться с ними не было никакой возможности, и Павел мог год своей жизни поставить против горы золота, что это и есть группа захвата, которая шла по центральной улице, где и стояла гостиница, и, получив сигнал от топтунов, они вышли на перехват.
— Только не насмерть, нам проблемы не нужны.
Головин обернулся. В проулок входила прогуливающаяся парочка, а следом за ним и котелок. Теперь они не скрывались. Классика жанра — зажать в узком не слишком хорошо освещенном пространстве. Сомнительно, что будут убивать, но руки-ноги поломают, объяснят, на кого тут можно голос повышать, а на кого не следует. В руках у всех появились дубинки, а женщина демонстративно натянула на руку с тонкими длинными пальцами артефактную перчатку. Та, что он снял с тощего подручного Хромого, была энергетическим бичом, а у этой какая специализация?
— Господин, Павл, — сокращая дистанцию метров до трех и прекратив изображать пьяного, произнес бугай, идущий навстречу, — ар Кинор просил сопроводить вас до дома и передать вам доброй дороги до дыры, из которой вы выползли. Если выживете, то покиньте Артефу, вам тут не рады.
— Благодарю, — произнес Головин, отвесив глубокий поклон, как в старых советских сказках показывали, даже рукой по брусчатке проведя. — И вы, если оправитесь, не сочтите за труд передать вашему хозяину, Крысюку, чтобы, пока я в городе, он не высовывал своего крысиного носа из сточной канавы, откуда он выполз сегодня и случайно со мной столкнулся.
— Чернь, да как ты смеешь… — прошипела женщина, впадая в ярость.
Она довольно стремительно разжала кулак на левой руке, сделав жест человека-паука, который выстреливает паутину, вот только вместо паутины с магической перчатки готов сорваться самый настоящий шар огня размером с теннисный мячик.
И снова выручила реакция. Головин, предчувствуя, что ничего хорошего эта красивая дамочка ему не готовит, начал действовать чуть раньше, ведь не зря он отвешивал поклон и остановился в этом сомом месте. На этой чистой улочке валялся единственный небольшой обломок камня, просто кусок отбитой брусчатки, который он и подхватил. И теперь, сделав движение, словно бросил камень в руку женщины, целил в огненный шар и использовал телекинез. Тот успел сорваться и преодолеть сантиметров двадцать, когда камень угодил в него, и заклинание, или как эта хрень называется, взорвалось. Надо сказать, вышло впечатляюще. Спутник дамочки заорал, схватившись за обожженное лицо. Длинная пышная юбка на женщине вспыхнула в одно мгновение, и та, рухнув на брусчатку, начала кататься, завывая на весь район, но материя оказалась очень горючей, а может, магия артефакта была устойчива к обычным способам тушения. Котелок, стоящий за их спинами, глаза закрыть не догадался, и теперь застыл в позе человека, бегущего в горящий дом. Он вскинул руку, прикрыв лицо предплечьем. Он выбыл из игры, но Головин не собирался оставлять его на ногах. Два скачка в сторону еще стоящих мужчин. «Кавалер» как раз отнял руки от лица, покрытого волдырями, а кое-где подпалинами, он соображал туго и сопротивления, в принципе, оказать не мог. Удар тростью под колено и с левой в челюсть опрокинули его на спину, цилиндр улетел черте куда, так еще и башкой о мостовую приложился. А до кучи Головин пробежался по левой ноге, отчего услышал отчетливый хруст, собирать ее ему будут долго, а учитывая силу, с которой он это проделал, не факт, что соберут.
Прикрывшегося он просто угостил сначала под дых, а затем тупой стороной набалдашника в затылок, слетевший котелок, когда топтун сложился пополам, уже прикрыть его черепушку не мог.
Головин развернулся к бугаям с телескопичками, те только рванули к нему, но тут же замерли. Еще несколько секунд назад их было пятеро, а теперь в строю двое, затихшая в паре метров от него дамочка не в счет, ей, наконец, удалось сбить пламя, но ожоги у нее были куда серьезней, и от боли она отключилась.
— Не убью, только покалечу, — пообещал гасилам Мираж.
Как и ожидалось, они были большими, сильными, крепкими, но очень медленными и недостаточно сообразительными. Они хорошо держали удар, но не могли ничего противопоставить — ни скорости, ни ловкости, ни силе Головина.
Павел склонился над тем, что передавал послание, тот в ужасе попытался отодвинуться, но это очень проблематично на сломанных ногах.
— Ты запомнил, что я велел передать ар Кинору? Если нет, я могу повторить, но сломаю тебе руку в трех местах.
— Я все помню, — сдерживая стон, прошипел от боли бугай.
— Молодец, — похвалил его Головин. — Но если при оказии я узнаю, что ты дословно не передал то, что я сказал, я найду тебя, и тогда переломов станет сильно больше. И вот еще что. Это тоже передашь Крысюку, если он не поймет с первого раза и пошлет новых громил, я верну их ему по частям, а эта запись, — он подкинул на ладони следящий артефакт, который забрал у «котелка», — станет достоянием всего города. И тогда уж слава его точно найдет. Так что, пусть забудет обо мне, и все будут в плюсе. Ты понял меня?
— Да, — прошипел бугай.
— Так держать, — подбодрил его Головин.
Спустя три минуты, прихватив их дубинки и перчатку, которая, как и ожидалось, не обгорела, Мираж покинул поле боя. Все его противники были живы, но капитально поломаны, и сомнительно, что кто-то из них сможет передвигаться самостоятельно. На второй заход пойти вряд ли смогут, во всяком случае, не раньше чем через пару недель.
— Даже с медицинскими артефактами минимум три, — прояснил вопрос ИИ. — Как думаешь, не пора ли покинуть столицу? Кое-что мы получили, правда, далеко не все. Боюсь, теперь к тебе пожалует местная коррумпированная стража.
— Вероятно, — согласился Головин и похлопал ладонью по карману, в который сунул записывающий артефакт, тот фиксировал всю беседу и, наверное, даже часть драки. — Вот только, боюсь, господину Крысюку огласка не понравится. Так что, если седоусый прав, и гаденыш все же умный, ему хватит мозгов больше никого ко мне не посылать.
Хватило, Головин спокойно вернулся в гостиницу. Осмотрев трофейную перчатку, он понял, что ему она не подходит, просто не налезет на его лапу.
— Продам, — решил Мираж, кидая ее на стол. — Ужинать, в ванну и спать.
В ресторане он задержался, уж больно интересный разговор был между двумя солидными господами, сидевшими за соседним столиком. Касался он политики империи, как внешней, так и внутренней, поэтому Головин решил послушать. На пустой треп это было мало похоже, поэтому, заказав себе бокал местного алкоголя, напоминающий по вкусу довольно приличный коньяк, он устроился поудобней и, пыхтя трубкой, и слегка прикрыв глаза, изображая уставшего после трудного дня человека, обратился в слух.
Часа через полтора господа наговорились и покинули опустевший гостиничный ресторан. Головин посмотрел на часы, висящие на стене, время приближалось к местной полночи, еще час, и стартуют новые сутки, так что, мыться и спать, завтра будет очередной день в библиотеке.
Павел снова проснулся с первыми лучами солнца, что было гораздо лучше, чем вставать в темень. Ночь прошла спокойно, в его номер не ломились местные стражи правопорядка, не беспокоили громилы, посланные Кинором. Нормальное, обычное утро.
— Ты хорошо выспался? — мысленно поинтересовался ИИ, когда Павел отправился в ванную приводить себя в порядок.
— Да, отлично. Впервые за все время пребывания на этой планете я спал, как нормальный человек. Ты отлично поработал. Как думаешь, Кинор прислушается к моим предупреждениям?
— Сомневаюсь, — ответил ИИ после небольшой паузы, видимо, просчитывал варианты. — Я ставлю на наемного убийцу, серьезного, с хорошим оружием и подготовкой. Думаю, до Крысюка уже дошло, что посылать своих громил — это просто тратить ресурс впустую.
— Вероятно, ты прав. Интересно, а новость про пятерых поломанных в проулке попадет в местную прессу?
— Возможно, но подадут это не так, как было на самом деле. Перчатку не забудь, заскочим в лавку к какому-нибудь артефактору, прикинем, сколько она может стоить. Мне кажется, она отличается он той, с хлыстом, наверняка для своих громил Крысюк заказывал лучшее.
Так и вышло, та, снятая с тощего подручного Хромого, была бюджетным вариантом, а вот эта вполне серьезным боевым артефактом: три режима