и попытался приподняться, но Фамилин остановил его ладонью:
— Лежи уж, Валер. Лежи. Вот, прилетел, когда узнал, что случилось. Ну? Что? Хотел уйти, как настоящий офицер: исполняя приказ, на боевом посту? — без тени ехидства вздохнул генерал, снимая фуражку и присаживаясь на стул у двери напротив Сезонова. Тот не нашелся, что ответить, и повернул голову на подушке в сторону.
— Подполковник Сезонов, — вновь заговорил Фамилин ровным тоном. Он держал фуражку на коленях и водил пальцами по козырьку, глядя на кокарду. — Прекрати этим заниматься.
— Чем? Службой в министерстве? — Сезонов развернул к генералу лицо.
— Подвергать себя риску.
Взгляд генерала стремительно взлетел вверх от фуражки и уперся в подполковника. Тот неопределенно повел головой, не ответив.
— С огнем играешь, Валерий. Выходишь за рамки…
— Да я с этими рамками… — перебил подполковник. — В рамках закона. В рамках полномочий. Я зажат условиями! Чтобы вникнуть в суть глубоко, в этом деле надо обследовать всё досконально. Да, пусть рисково. Да, пусть я уже и не спецназ. Полноты действий нет, как у оперативно-выездного. Будто бережное отовсюду отношение.
— Ты сам знаешь, почему оно необходимо, я не буду отвечать тебе на этот вопрос, — спокойно сказал Фамилин, коротко взглянув на галактионца.
— А… я бы хотел узнать, — негромко, но четко вставил тот, обнимая гитару за гриф и переводя взгляд с одного офицера на другого. — Он (Яго, глядя на генерала, быстро указал ладонью на Сезонова) истинный борец, в нем закал. Я это видел и теперь знаю. В нем достаточно всего, чтобы…
— Чтобы быть мудрее и сдержаннее в свои-то леты, — закончил за него Фамилин и совсем не так, как планировал сам Яго. — Но раз так сложилось, думается, вам стоит знать, с кем вы имели честь познакомиться.
Генерал удобнее сел на стуле, прижав фуражку к колену, и, посмотрев на Сезонова, который упер немигающий взгляд в одну точку в стене напротив, заговорил, обращаясь к галактионцу:
— На нашей планете сверхлюдей, обладающих потрясающими способностями и силами, по рождению нет. Несколько десятков лет назад был собран отряд граждан, которых можно и сейчас, с оглядкой на прошлое, назвать сверхлюдьми. Благодаря изнашивающим организм, но полезным тренировкам и новейшим разработкам сывороток, повышающим и увеличивающим человеческие возможности, данные природой, члены отряда обладали впечатляющими ловкостью, силой, сноровкой, выносливостью, скоростью. Они стали самыми-самыми среди всех граждан нашей страны. А поскольку этот проект был в разработке Министерства обороны, то и принимал участие отряд в вооруженных, непростых операциях, от которых, без малого, зависело будущее миропорядка на заданной территории.
— И вы с этим как-то связаны. — Ягосор перевел взгляд с генерала на подполковника и вновь указал на последнего ладонью. Сезонов слабо повел головой, будто кивнул:
— Я был в числе того отряда. В каждом из нас, агентов, сочетались несколько способностей. У кого-то было больше развито одно, у кого-то другое. Мне, так скажем, достались физическая выносливость, ускоренная регенерация и замедленное клеточное старение.
— Короче говоря, он своим существованием нарушает законы химии и биологии, — сострил Фамилин.
Сезонов усмехнулся. Генерал продолжил, вновь обращаясь к Яго:
— Упущу подробности самого последнего задания в истории отряда. Скажу лишь, что всё пошло не по плану, проект пришлось заморозить. А его (Фамилин перевел глаза на Сезонова) — спрятать.
— От кого? И зачем? — спустя время спросил Ягосор, поскольку никто из офицеров не продолжил рассказ: Фамилин молча и внимательно оглядывал галактионца, а подполковник делал вид, что изучает пакет физраствора, подвешенный на стойке у кровати.
Генерал успел только приоткрыть рот для ответа, как Сезонов, неотрывно глядя, как в катетер из резервуара капает раствор, негромко произнес:
— После развала Советского Союза в отряде, как и в проекте в целом, особо не нуждались. Активно создавались новые силовые подразделения, задачи которых совпадали с задачами отряда сверхлюдей. Мы практически не выезжали на операции, а участвовали в экспериментах при научных центрах. Последний раз отрядом мы работали против международных террористов. Из пятерых остался только я. Это была сложная операция: на нас, на отряд, на нашу миссию была возложена последняя надежда по устранению особо опасной террористической ячейки в горной местности, но…
Сезонов тяжело вздохнул, опустив взгляд на локтевой сгиб, куда подводилась катетерная трубка, и несильно сжал кулак.
— Я до сих пор думаю, — продолжил он, — что тогда нас кто-то сдал. Что террористы заранее знали о нашем появлении и устроили засаду. Но не знаю, жив еще тот человек или нет, из-за которого погибли мои товарищи. Террористы, готовя против нас атаку, знали нас в лицо, наши позывные, слабые и сильны стороны. Им было приказано уничтожить всех агентов и никого не оставлять в живых. Я спасся лишь чудом. Но большой ценой. Был исключен из отряда в связи с приостановкой проекта. Попал под специальную программу, сочетающую в себе нормы о защите свидетелей и членов их семей и нормы об установлении сроков давности в отношении информации, связанной с проектом. Получил новую должность, переведен в Москву в целях личной безопасности. Не дотянутся враги, хоть бы руки велики.
— Всё шутишь? — произнес Фамилин.
— Нисколько, Егор Семёныч. Я ценю, что для меня сделали.
— И поэтому до сих пор подставляешься под пули, ввязываешься в наспех продуманные предприятия. Еще скажи, что не специально. И ведь это еще не самые опасные преступники, кто с тобой это сделал! — Генерал указал зажатой в руке фуражкой на подполковника.
— У вас есть другая стратегия? — Сезонов поднял на него глаза.
— Нет, но мне твоя не нравится.
Твердый кивок генерала будто доказывал незыблемость и правость высшей офицерской позиции. Подполковник закатил глаза, отвернув лицо от Фамилина, чтобы тот не увидел его взгляд. Ягосор дернул уголком губ, усмехаясь.
Генерал хотел что-то сказать, но не нашел подходящих слов, лишь махнул на Сезонова своей фуражкой и насупился. Вот толковый офицер, думал Фамилин о подполковнике, столько всего повидал, столько выслужил, а будто бы не по уставу всё, не по общевоинскому, а какому-то своему собственному действует, едва вписываясь в разрешительное на грани профессионализма и попустительства.
В эту секунду вошла медсестра. Все трое посмотрели на нее.
— Попрошу вас покинуть палату, — произнесла женщина, глядя на генерала. — Скоро подойдет лечащий врач для осмотра.
— Конечно. Спасибо. Покидаю место дислокации.
Фамилин поднялся со стула и оправил на плечах халат. Ягосор тоже вскочил, в спешке задев гитарные струны, звякнувшие низким аккордом.
— Поправляйся, Валер.
Генерал потряс в воздухе крепко сжатым кулаком, поворачиваясь к выходу из палаты. Медсестра отошла в коридор, пропуская Фамилина.
— Спасибо, Егор Семёныч. — Сезонов шевельнул головой на подушке, имитируя кивок.
— Я еще задержусь в городе на