его чувство ещё ни разу, – проворчал Брют. – Надеюсь, с ним ничего не случится. Сам решил на задворки идти.
– На задворки? – переспросил Шепелявый. – Если правила знает, они его не тронут.
– Правила, – горько усмехнулся Брют. – Ничего он не знает. Пограничников с ним отправил, всяко безопаснее.
– Отпустить их надо. – Шепелявый лихо строгал лук. – Сам знаес, они не зивут, а сусествуют. Так нельзя. Уз я-то знаю, сто такое бессельно сусествовать.
Брют молча кивнул. Он прекрасно знал, что ребят пора освободить от службы, но не мог заставить себя это сделать. Признать, что Стража потерпела поражение.
– Я тот день очень хорошо помню. – Брют принялся агрессивно скоблить палец. – До сих пор перед глазами эта Шура-дура стоит и парни, которые приняли удар на себя. Дрянная столетница.
Шепелявый положил нож на доску и обнял Брюта.
– Эй, ты чего? – удивился стражник.
– Если хосес поплакать, поплась. – Демон похлопал друга по спине.
– Спасибо, плакать не хочу.
В подтверждение его слов оглушительно заурчал желудок.
Шепелявый, как образцовая хозяйка, всплеснул руками и побежал дальше стучать ножом.
– Завтра к обеду принесу тебе всю нузную информасию, – сказал он и больше не отвлекался на дела.
Брют давно обратил внимание, что, когда Шепелявый готовит, он полностью погружается в процесс и получает от него огромное удовольствие. Говорят, всякие-разные не чувствуют вкуса продуктов, но Шепелявый гонял свои тела на полную, забирая все чувства, которыми только может похвастаться человек. И ожидаемо всё больше человеческого впускал в свою навью сущность.
– О, ты такое пропустил, – внезапно выдал Шепелявый. – У нас тут столесниса новая появилась, да есё и с вороном огромным, на севере зивёт.
– Столешница, – цокнул языком Брют.
– Не, эта тебе понравится, – с задором бывалой свахи выдал Шепелявый.
– Я не знаю, что должна сделать столетняя душа, чтобы мне понравиться, – напрягся Брют.
– Про эту всякое говорят, кот за ней ходит, – Шепелявый перекрикивал шкворчащую сковородку.
– Какой кот? – не понял Брют.
– Да тот самый, – Шепелявый показал пальцем на потолок. – Ходит, советы даёт.
– И это должно меня убедить, что она не бесполезная? – Брют нахмурился.
С котом он встречался в Ладном мире, но ни разу не слышал, чтобы мохнатый свободно гулял по Явному.
– Скорее, заинтересовать. – Шепелявый облизал лопаточку. – Сево-то не хватает.
Брют задумался. Як говорил, что стоит обратиться к столетнице, которая ещё не нашла себя. А эта, видимо, прекрасно справилась без какой-либо помощи.
– Ты сейсяс опять в Лад пойдёс? – спросил Вячеслав, раскладывая по тарелкам спаржу, стейки и маленькую капусту. Брют попытался вспомнить, как она называется, но от голода мог только представить, как её ест.
– Да, надо проверить, как у Глеба дела. – Зам взял тарелку и еле сдержал себя, чтобы не заглотить всё, как удав, просто высыпав содержимое в рот.
– Завтра зду в гости. – Шепелявый довольно смотрел, как ест голодный стражник. – Я буду пирог песь.
– Не забудь, что я к тебе не на пироги хожу, – с набитым ртом проговорил стражник.
– Зуй-зуй, глотай. Добавку будес? – Не дожидаясь ответа, Шепелявый положил другу ещё порцию. – До завтра тебе хватит. А завтра есё поес.
Брют не стал спорить и сосредоточился на капусте.
– Я тебе принёс материалы дела. – Зам еле отказался от третьей порции и поставил на колени рюкзак. – Всё, что может тебе понадобиться, что я нашёл. Что смогли раскопать пограничники.
Шепелявый взял папку и посмотрел верхний лист.
– Анафиды, – задумчиво проговорил он. – Пости мои родственники, знаток долзен быть осень сильным, стобы с ними иметь дело.
– Да, только связи я между ними никакой не увидел.
Брют хотел сказать что-то ещё, но на телефон пришло уведомление.
– Сто слусилось? – Шепелявый увидел, как посерело лицо стражника.
* * *
Плотвичкин сидел возле самого подъезда. Но не на лавочке, а как выгнанный из гнезда птенец – на маленьком заборчике, поджав под себя ноги и сильно сгорбившись. Нора обратила внимание, что он был очень бледный, будто заболел.
– Не выходи, пожалуйста, – попросила столетница ворона, после того как припарковалась.
Птица кивнула.
Плотвичкин не заметил, как подруга подошла, и вздрогнул, когда она села рядом. Хотел что-то сказать, но слова не шли. Нора чувствовала, как внутри него что-то мешает. Что-то щёлкнуло и сломалось. А перед этим громко-громко кричало. Она молча обняла парня за плечи, пытаясь в это объятие вложить как можно больше тепла и поддержки.
Плотвичкин плакал. Слёзы, одна за другой, катились по щекам и падали на горячий от солнца асфальт.
– Ты её любишь? – Нора знала, что ответит Саша, но не могла не спросить.
– Да.
Одно короткое слово, и на столетницу обрушилась вся боль этой одинокой души. Нора никогда не интересовалась личной жизнью Плотвичкина, а тот и не стремился раскрываться. Они трепетно относились к личному пространству друг друга, в то время как Таиса его грубо нарушала.
– Иди домой, Саш. – Нора крепче сжала его плечи. – Я с ней поговорю.
Плотвичкин что-то буркнул себе под нос, поднялся и, шатаясь, двинулся в сторону своего дома. Ворон выбрался из машины и проводил взглядом сгорбленную фигуру.
– Какая же мр-разота, – каркнул он.
– Как бы мне ни хотелось этого избежать, – Нора тяжело вздохнула и встала с заборчика, – Таису ждёт серьёзный разговор.
– Давно пор-ра, – кивнул рогатый ворон.
Глава 16
Крадник
Колени сводило от холода, вся одежда отсырела. Руку то и дело облизывала вода. Глеб пришёл в себя, и первое, что он увидел, – это как жуёт его штаны сидящая рядом кикимора.
– Фу! Гадость! – замахал он руками на тварь.
Та злобно зыркнула на него, выблевала всё, что съела до этого, и быстро убежала куда-то вверх по мосту.
Голова раскалывалась. Глеб сел, подтянув под себя ноги, и огляделся. Блазника нигде не было видно. Зоя Зной отстала. Шатаясь, Глеб поднялся на ноги и обнаружил, что кикимора прогрызла не только штаны, но и подошвы у кроссовок. В таком виде Глеб пошёл домой. Прохожие с тревогой оборачивались ему вслед, кто-то попытался окликнуть, предложить помощь, но стажёр только отмахивался. Разберётся.
В голове глухо ухали барабаны. А ещё крутился на повторе вопрос: куда делся фантом? Неужели просто взял и отпустил? Глеб закашлялся, согнулся к самому асфальту и увидел свежие капли крови. Коснулся пальцами губ, и пальцы тоже окрасились в алый. Фантом не отпустил просто так, он что-то сделал. Глеб ускорил шаг. Ключи от дома он обычно хранил в почтовом ящике. За это Брют, скорее всего, в очередной раз упрекнул бы в