— Владелец компании. И её генеральный директор.
— Фигассе, ты рыбку поймала! — она хватается за голову и проводит ладонями по волосам. — Вот это да! Ты, наверное, теперь по салонам красоты ежедневно ходишь, да?
— Зачем каждый день-то? Мне ж не шестьдесят.
— И шоппишься постоянно?
— Ну, бывает иногда, да.
Илонка ошеломлённо качает головой.
— С ума сойти… И квартира крутая?
— Квартира, да, крутая, — с улыбкой говорю я. — Вид из окна просто — сказочный! На парк, на…
— А мужику твоему сколько? — нетерпеливо перебивает она. — Папик?
— Ну, почему "папик"? — обижаюсь я. — Ему чуть больше тридцати.
— А чего ты на автобусе ездишь, раз он такой крутой? — удивляется она. — Чего он тебя не возит? Или машину не подарит?
Что-то она совсем разошлась…
— Илонк, — хмурюсь я. — Ну, угомонись ты уже. Мне до работы две остановки ехать. А для машины у меня прав ещё нет. Он меня с работы часто домой отвозит. А на работу я обычно так — либо на автобусе, либо такси вызываю, когда опаздываю.
— Замуж-то зовёт?
— Пока нет, — смущённо улыбаюсь я. — Он вообще — закоренелый холостяк.
— Но у вас всё серьёзно, да?
— Ну, как видишь, — говорю я. — Обо мне заботится, да.
— А ты? — любопытство её просто распирает. — Влюблена в него?
— Как кошка, — улыбаюсь я. — Час его не вижу — уже скучаю безумно.
— Охренеть… — только и повторяет она. — Охренеть…
Я киваю в сторону подъезжающего автобуса:
— Мой, Илонк.
— И мой! — радостно восклицает она. — Ты на нём ездишь?
— Ну да, на этом, и ещё несколько тоже в ту сторону идут.
— Пойдём тогда, — призывно кивает она на автобус и направляется к нему.
Открываются двери, из центральный дверей выходит пара человек, а мы заходим в переднюю дверь. Я прикладываю к турникету карточку и, прокрутив круглую планку, прохожу в салон. Илонка идёт следом. Она меня уже порядком утомила своими реакциями, но осталось потерпеть всего две остановки. Она, в общем-то, девчонка хорошая и понять её можно, но чувство такта — это явно не её сильная сторона. Вообще, близко мы не дружили. Так, общались иногда. Помогали друг другу на лекциях и семинарах. Она больше дружила с Катюхой Нестеровой.
— Как у Катьки-то дела? — спрашиваю я, больше, чтобы тему перевести.
— Да у Катьки как? — усмехается она. — Как обычно. Связалась с каким-то алконавтом, из клубов теперь не вылезает. Иногда вместе тусим, но чаще она с ним и его компанией. Мы немного повздорили на прошлой неделе.
— А чего случилось?
— Да… — она машет рукой. — Парень её ко мне по пьяни кадриться стал. Прикинь? Причём, я ему глазки вообще не строила. Он даже не в моём вкусе. Волосатый такой, фу. И строит из себя постоянно крутого перца. Знаешь, такой весь на понтах. Было бы с чего! — она презрительно фыркает и сразу же хмурится: — И чё-то стал меня за жопу хватать на танцульках, а она из туалета пришла и увидела. Психанула. Обиделась. Ну, вроде помирились немножко, но она всё равно ещё на меня дуется. Я ей говорю — "На парня своего дуйся! Я-то здесь причём?". А она не верит. Ну… Ты ж её знаешь… Она ж ревнивая, ппц. Да лан, нормально всё будет. Уже по телефону общаемся потихоньку. Слушай, я чё спросить-то тебя хотела — а ты давно с ним?
— Месяц.
— Месяц? — выпучивает глаза Илонка.
— Ну, да. Я сначала в другой фирме работала недолго. Младшим эйчаром. Но там сократили. И я вот нашла себе работу в другой компании.
— Ты в ней всего месяц работаешь? — вконец офигевает она.
— Да, Илон, да, — уже чуть раздражаюсь я. — Месяц.
Безумно радуюсь, что ехать вместе с ней мне осталось всего-ничего.
— Чё ты злишься-то? — обижается она.
— Да я не злюсь… — оправдываюсь я. — Просто ты меня вообще засмущала.
— Слушай, я пять лет училась с девчонкой, которая, ты уж меня прости, ходила в дешманских шмотках, никаких украшений не носила и которая иногда у меня деньги на обед одалживала! Ну, ладно-ладно, друг у друга одалживали. А я теперь я вижу красотку ухоженную, с крутой косметикой, с причёской отпадной, в офигенном просто костюме, в золоте всю, с шикарными сумочкой и телефоном! Как ты думаешь, я немножко удивлена?
— Похоже, что не немножко, — усмехаюсь я.
— Конечно не немножко! Я в ахуе просто, если уж совсем честно! Кому рассказать — с ума сойдут!
Мда. Похоже теперь весь курс об этом узнает…
— И это всё — за один месяц? — продолжает офигевать Илонка.
— Да, Илон, да.
— Он, походу, в тебя просто по уши втюрился… — качает головой она. — Слушай… а вы это… как с сексом-то? Огонь?
Закатываю глаза. О, остановка. Вовремя!
— Всё, Илоночка, я выбегаю, — целую её в щёку я. — А то опоздаю на работу.
— Ладненько, — разочарованно вздохнув, отвечает она и машет пальцами. — Ты звони! У тебя телефон мой остался?
Открываются двери, я выхожу и, повернувшись, уже с улицы отвечаю:
— Остался! Созвонимся!
Она машет мне, я ей. Двери закрываются и автобус уезжает, оставляя меня на остановке. Я облегчённо вздыхаю и направляюсь ко входу в огромный и уже такой привычный бизнес-центр.
Глава 26
На работу едва не просыпаю. Услышав второй будильник, подскакиваю, как ужаленная. Спешно собираюсь и вызываю такси. Приезжаю вовремя.
Телефон то и дело трезвонит — входящих звонков полным полно. Отвечаю на них в основном я.
Маша весь день злая, как собака. ПМС у неё, что ли? Вся нервная, бумаги хватает, швыряет на свой стол, то и дело раздражённо цыкает, скрипнув ножками стула по полу резко встаёт, стремительно выходит из секретарской. Дверью разве что не хлопает.
Стараюсь не обращать на это внимание. Руслан уехал в командировку на два дня, сегодня второй, вот она, похоже, и распоясалась. А может, с матерью поссорилась. Очень похоже на то. Я пару раз видела, как они общались вчера и сегодня, так впечатление, что у них вообще вражда. Алла, заходя к нам, сухо отдаёт нам короткие указания, а Маша, слыша их, закатывает глаза, злится и иногда огрызается.
Атмосфера в офисе, мягко говоря, напряжённая. Точнее, не в офисе, а в секретарской, бухгалтерии, и у эйчаров. Продажники вон веселятся вовсю, соревнуются, у кого продаж больше за этот месяц, подначивают друг дружку. Я приходила к ним пить чай с пряниками, специально, чтобы в секретарской во время кофе-брейка не торчать. Потому что Маша реально портит и настроение и аппетит. При этом она общается со мной по минимуму и на прямой конфликт не идёт.
Надо будет поговорить с Русланом, когда он вернётся из Италии. По телефону не хочется. Зачем его расстраивать? Он всё равно сейчас ничего не изменит: — Маша в разговоре с ним наверняка скажет, что всё нормально, а потом только ещё больше будет раздражаться и злиться. Не под контролем же.
Эти два дня мы переписываемся с Русланом довольно часто. Но не в рабочее время. Он категорически против личных звонков, когда нужно делать работу. И я очень жду вечера, чтобы наконец созвониться с ним, а потом приехать домой и, лёжа в ванной, переписываться. Обмениваться всякими нежностями, и порой пошлостями, а может даже пришлю ему какую-нибудь свою эротическую фотографию, которую в ванной и сделаю. За последную неделю мы занимались сексом всего трижды и я чувствую, как мне этого не хватает. А его такие фотографии очень заводят.
Рабочий день тянется и тянется. Без трёх минут пять Маша начинает собираться. Складывает свою косметику в сумку, рассовывает документы по папкам, выключает ноут и закрывает его. А потом встаёт, идёт к шкафу, надевает куртку и, забрав свою сумочку, накидывает её на плечо.
— А ты куда, Маш? — посмотрев на часы, недоумеваю я.
— А что? — резко поворачивается ко мне она.
— Мы же ещё работаем, — говорю я.
— Кто мы?
— Мы. Ты и я. Рабочий день вообще-то до шести.
— А ты мне чё, начальство, что ли? — переходит она в наступление. — Два месяца тут работаешь, а уже возомнила о себе хер знает чё.