"Слушай, это было было бы классно)"
"Значит, сходим)"
"Русь, а мы сможем эти выходные провести вместе?"
"Не знаю, Наташ, пока не могу сказать. Давай в пятницу это обсудим?"
"Хорошо".
"Не опаздывай. У нас сегодня будет очень загруженный день. Звонил Петренко, хочет продать несколько франшиз своим клиентам. Я дал добро. Бумаг дофигища, сама понимаешь. Плюс сегодня у меня встреча в три, будем обсуждать рязанские и калужские магазины. Скорее всего появимся там уже в этом месяце".
"Здорово!"
"Прости, что я вчера так рано уехал. Ты получила зарплату, всё нормально?"
"Да, мне всё перевели. Ровно сто тысяч. Я впервые такие деньги получила".
"То ли ещё будет, малышка. Это же только первый месяц. Чуть попозже поднимем тебе зарплату. Месяца через два. Что там с курсами английского?"
"Всё хорошо, вовремя выполняю задания. Вчера мне две пятёрки поставили!) За выполнение заданий и за произношение)"
"Отлично! =) Я вот даже не удивлён. А что сейчас делаешь?"
"В ванной нежусь. А ты?"
"завтракаю. Ладно, солнце, увидимся на работе"
"Хорошо. Целую тебя".
Минут пятнадцать листаю ленту в "Фейсбуке". Потом убираю телефон и моюсь, размышляя над тем, как бы так передать деньги маме, чтобы она их взяла. На мой отъезд больше трёх недель назад она отреагировала суровым молчанием. С тех пор много моих смсок просто игнорила. Олька сказала, что на прошлой неделе она снова вышла на работу. Я подумывала о том, чтобы отдать ей половину зарплаты, но не знала, как это лучше сделать — мама сказала, что ей ни копейки не нужно из тех денег, которые я заработаю "таким путём". При этом квартиру надо было всё равно оплатить. Олька сказала, что мама договорилась с арендодателем, что оплатит чуть позже, но я не хотела, чтобы жильё оплачивала она. Как бы она ко мне сейчас не относилась — я её очень люблю и хочу им помогать. Олька говорила с ней несколько раз по этому поводу — я просила — но мама решила придерживаться позиции, что у неё непутёвая дочь.
А у меня всё хорошо. Работаю, встречаюсь с Русланом, мечтаю о том, чтобы мы смогли жить вместе. Он говорит, что ему это непривычно — он давно живёт один и встречи ему нравятся больше. Правда иногда он всё же остаётся у меня. Я как-то набралась храбрости и спросила его — а не женат ли он, случаем? Он расхохотался и сказал, что он женат на своей работе. Помню, как выдохнула с облегчением, потому что боялась, что он так редко ночует у меня, потому что женат. Но он объяснил мне, что ему не двадцать и ему нужно чувство свободы, которое возможно только тогда, когда он может уединяться в своей холостяцкой квартире. А дом в Подмосковье он подумывает сдать в аренду, потому что редко туда приезжает.
В его квартире за всё это время я была ещё дважды. И каждый раз мы долго и упоительно занимались любовью. И потом мы даже спали вместе, в обнимку. Жаль, что он редко оставался здесь, у меня. Мне очень нравились эти ночи.
Я вылезаю из ванной, вытираюсь белым махровым полотенцем и снова иду на кухню — пить кофе. А ещё через пятнадцать минут, включив музыкальный канал, иду в спальню одеваться. Сегодня надену брючный костюм и светло-голубую блузку.
— А.БАЛ.ДЕТЬ… — стоя под пластиковым навесом на автобусной остановке, поворачиваю голову: голос очень знакомый. — А-бал-деть… Петрова, ты?!
Любавина! Однокурсница!
— Илонка! — радостно восклицаю я. — Вот так встреча!
Илона — сероглазая шатенка примерно моего роста. Общительная, эмоциональная хохотушка. Очень симпатичная, любит закалывать волосы на затылке, так что их кончики торчат во все стороны, отчего она выглядит эдакой задорной белочкой. А ещё у неё большие серые глаза, чуть курносый острый носик и милые веснушки на нём. Она одета в джинсы, футболку с принтом и лёгкую кожаную курточку — сегодня довольно прохладно, несмотря на то, что ещё лето. Вид у Илонки — совершенно потрясённый.
— Абалдеть… — с широко распахнутыми глазами снова восклицает она. — Я тебя даже не узнала сразу… Выглядишь просто отпадно!
— Да ладно тебе, — смущаюсь я.
Хотя приятно конечно, чего уж тут.
Илонка отходит на шаг и оглядывает меня так, будто я экспонат какой-то на выставке. Изумлённо качает головой.
— Просто крышесносно выглядишь… Ты что, наследство получила от какого-то родственника-миллионера?
— Да нет же…
Она подходит почти вплотную ко мне, держа сложенные кулачки у груди. Глаза — так и горят любопытством. Я даже немного отхожу.
— Ну, рассказывай, Наташк! — восклицает она. — Ты что, после окончания психфака топ-менеджером "Газпрома" стала, что ли?! Ты же, как и я — из простой семьи! Откуда это всё?
— Илонк, уймись, — вконец смущаюсь я. — Ну, что ты, в самом деле…
— Да я офигеваю просто, подруга! — хватается за голову она. — Ухоженная, вся в стильном брендовом шмотье, золотые украшения, мобильник крутой, сумочка какая офигенная… — она тянется рукой к моей сумке, явно кочет потрогать, и, замерев, поднимает на меня серые глаза. — Можно?
— Илонк, ну ты чё? — пытаюсь возвать к её рассудку я. — Это ж я.
Она убирает руку, и, продолжая разглядывать меня, принимается качать головой.
— Короче, — воодушевлённо восклицает она. — Рассказывай!
— Что рассказывать-то? — смеюсь я.
— Что в твоей жизни произошло, что ты стала такой шикарной? — и не успеваю я ответить, как она, снова округляя глаза, задаёт новый вопрос: — А ты чё, тоже автобуса ждёшь?
Закатываю глаза и вздыхаю.
— Ты так говоришь, как будто я не могу автобус ждать.
— Слушай, вообще-то люди, которые так выглядят, обычно в каких-нибудь "Мерсах" разъезжают! С личными водителями!
— Да не говори ерунды, — пытаюсь увещевать её я. — Угомонись уже. Я тоже рада тебя видеть, но ты меня в краску вгоняешь.
— Лан-лан, извини, — чуть не подпрыгивает на месте она. — Только рассказывай. Я вся в нетерпении! Прям сгораю от любопытства!
— Да не знаю я, что рассказать-то. На работу вот устроилась. Живу тут поблизости.
— А что за работа-то такая? Вам что — миллионы платят?
— Ну, не миллионы, конечно. Но зарплата хорошая, да.
— Чё-то она прям совсем хорошая… — искоса посмотрев на меня, недоверчиво произносит Илонка. — Если не секрет, тебе сколько платят?
— Ну, ты и вопросы задаёшь…
— Слушай, а устрой меня, а?
— У нас вакансий нет таких, Илонк, — качаю головой я. — Разве что продавцы в салоны нужны. И айтишник ещё требуется. Но тебе ж это не подойдёт.
— Ясно… — печально вздыхает она. — А я тут замоталась носиться — фрилансила понемножку, а потом устроилась психологом в среднюю школу. Но там с сентября только работать буду. Пока перебиваюсь с хлеба на воду, как говорится. А ты там кем работаешь?
— Помощницей руководителя.
— Это как? Секретарём, что ли?
— Ну да, вроде того.
— И так выглядишь?! — офигевает она.
А потом прищуривается и, хитро на меня глянув, тихо произносит:
— У тебя мужик, что ли, появился?
— Ну, не без этого, да… — снова смущаюсь я.
— Это он тебе, что ли, дарит? — переходит Илонка на шёпот, — Да?
— Да, — улыбаюсь я.
— И квартиру подарил? — выпучивает из без того большие глаза она.
— Да нет, ты что… — растерянно отвечаю я. — Снял просто.
— А-бал-деть… — покачивая головой, снова повторяет она. — Фига ты устроилась… А он — кто? Русский хоть?
— Русский, — усмехаюсь я.
— А чем занимается?
— Начальник мой, — тихо говорю я.
— Серьёзно?! — Илонка произносит это едва ли не шёпотом. — Фигасе, ты карьеристка, оказывается! А в институте, главное, такая скромняшка была…
— Да нет, Илонк… вконец смущаюсь я. — У нас любовь.
— Да ты что-о? — восхищённо тянет она. — А-бал-деть… Блин, везука тебе… — в голосе явственно звучит зависть. — А он, что — миллионер, что ли?