Читать интересную книгу Мертвые возвращаются?.. - Тана Френч

Кухня располагалась в задней части дома и выглядела гораздо симпатичнее, чем на видео. Ни плесени, ни паутины, ни грязного линолеума — бетонный пол, дочиста отмытый деревянный стол и горшок с торчащей клочьями геранью на подоконнике у раковины. Эбби, в красном фланелевом платье с капюшоном, переворачивала на сковороде ломтики бекона и сосиски. Дэниел, уже полностью одетый, сидел за столом, читая придавленную краем тарелки книгу, и с методичным удовольствием уплетал яичницу. Джастин резал на треугольники тост и громко сетовал на жизнь.

— Честное слово, никогда такого не видел. На прошлой неделе лишь двое прочитали заданное на дом, остальные тупо пялились в стену и жевали жвачку словно стадо коров. Уверен, что не хочешь махнуться хотя бы на сегодня? Может, тебе удастся вытянуть из них больше…

— Нет.

Дэниел даже не взглянул на него.

— Твои как раз сонеты читают, а уж я-то разбираюсь в сонетах. Очень хорошо разбираюсь.

— Нет.

— Доброе утро, — произнесла я с порога.

Дэниел ответил хмурым кивком и вернулся к своей книге. Эбби помахала лопаткой.

— А, привет.

— Лапочка, — сказал Джастин. — Подойди-ка сюда. Дай мне на тебя взглянуть. Как себя чувствуешь?

— Великолепно, — ответила я. — Прости, Эбби, я проспала. Позволь…

Я потянулась за лопаткой, но она мне ее не дала.

— Нет-нет, ты ж у нас вроде как ходячая больная. Вот завтра поднимусь и вытащу тебя из постели. Присядь.

При словах «ходячая больная» Дэниел и Джастин на пару мгновений прекратили жевать — или мне только показалось? Я села за стол. Джастин пододвинул к себе тарелку с тостами, а Дэниел перевернул страницу и подтолкнул в моем направлении красный эмалированный чайник.

Не задавая лишних вопросов, Эбби поставила передо мной тарелку с тремя ломтиками жареного бекона и яичницей из двух яиц.

— Ох, ну и холодина! — воскликнула она, возвращаясь к плите. — Господи, Дэниел, я знаю, как ты относишься к двойным стеклопакетам, но, серьезно, с этим нужно что-то делать…

— Двойные стеклопакеты — порождение Сатаны. Они отвратительны.

— Ну и пусть, зато с ними тепло. Раз уж у нас нет ковров…

Подперев рукой подбородок, Джастин клевал свой тост и пристально смотрел мне в глаза, что порядком нервировало.

— Ты уверена, что все нормально? — В его голосе звучало неподдельное беспокойство. — Какая-то ты бледная. Ты ведь сегодня никуда не пойдешь?

— Думаю, нет. — Вряд ли я выдержала бы на ногах весь день. К тому же хотелось остаться одной и обыскать дом: мне нужен был тот дневник, или записная книжка, или что там еще. — Пожалуй, несколько дней передохну. Есть, правда, одна проблема: как быть с консультациями?

Официально те заканчивались к Пасхе, но всегда были и такие, что по тем или иным причинам тянулись чуть ли не все лето. У меня оставалось две группы — по вторникам и четвергам, — и перспектива встречаться с ними совсем не вдохновляла.

— Мы взяли их на себя, — предложила Эбби, присоединяясь к нам с полной тарелкой, — чем-нибудь займем. В прошлый четверг Дэниел проходил с ними «Беовульфа». В оригинале.

— Класс, — сказала я. — И как они его восприняли?

— Не так уж и плохо, — оторвался от книги Дэниел. — Сначала без особого энтузиазма, однако потом кое-кто выступил с довольно-таки здравыми комментариями. В общем, было интересно.

В кухню, спотыкаясь, вплыл Раф — взъерошенный, в футболке и полосатых пижамных штанах, он двигался как радиоуправляемый робот. Немного покружив по комнате, отыскал наконец свою кружку, плеснул в нее черного кофе, схватил один из нарезанных треугольниками тостов Джастина и шагнул к выходу.

— Двадцать минут! — прокричал ему вслед Джастин. — Больше ждать не буду!

Раф, не оглядываясь, помахал ему рукой и исчез за дверью.

— Не понимаю, зачем дергаться? — разрезая на части сосиску, заметила Эбби. — Через пять минут он и не вспомнит, что видел тебя. После кофе, Джастин. Или ты забыл, что наш Раф становится вменяемым только после кофе?

— Ну да, а потом будет ныть, будто я вечно его подгоняю. Ничего, на сей раз ждать не буду; опоздает — его проблема. Пусть ловит попутку или идет в город пешком, это уж его дело…

— И так каждое утро, — сказала Эбби, кивая в сторону Джастина.

Тот обиженно замахал в ответ ножом для масла.

Я лишь закатила глаза. На улице, за окном, щипал траву, оставляя на белой росе маленькие темные следы, кролик.

Через полчаса Раф и Джастин уехали. Джастин подогнал машину прямо к крыльцу и с минуту давил на клаксон, издавая неслышные — из-за закрытого окна — угрозы. И так до тех пор, пока Раф, в кое-как наброшенной куртке и с рюкзаком в руке, не ворвался наконец в кухню, схватил еще один тост, зажал его в зубах и выскочил на улицу, хлопнув дверью так, что задрожал весь дом. Эбби мыла посуду, вполголоса, густым контральто напевая: «Бежит река, ох широка, ее не перейти мне…» Дэниел курил сигарету без фильтра, и легкие завитки дыма клубились в тусклых лучах восходящего за окном солнца. Напряжение спало; я была частью их семьи.

Странно, но тогда я даже не слишком-то этому радовалась. Вот уж не ожидала, что проникнусь к четверке симпатией. И если насчет Дэниела и Рафа я не была уверена на все сто, то Джастин определенно оказался милым, сердечным парнем. Описывая Эбби, Фрэнк тоже не покривил душой: будь все иначе, я была бы не прочь иметь такую подругу.

Они только что потеряли члена своей команды и даже не знали об этом. Возможно, все случилось из-за меня, а я сидела у них на кухне, ела яичницу и морочила им головы. Вчерашние подозрения — яд из болиголова, Господи! — показались столь смехотворными и дикими, что я готова была сквозь землю провалиться со стыда.

— Дэниел, пора двигаться. — Сверившись с часами, Эбби вытерла руки о кухонное полотенце. — Принести чего-нибудь из внешнего мира, Лекс?

— Сигарет, — сказала я. — У меня почти кончились.

Вытащив из кармана пачку «Мальборо-лайтс», она бросила ее мне.

— Возьми пока эти. На обратном пути куплю еще. Чем собираешься заниматься целый день?

— Валяться на диване, читать и есть. Печенье какое-нибудь осталось?

— С ванильным кремом, как ты любишь, — в коробке для печенья, шоколадное — в холодильнике. — Аккуратно сложив полотенце вдвое, она повесила его на ручку духовки. — Ты точно не хочешь, чтобы с тобой кто-нибудь остался?

Джастин задавал мне этот вопрос раз шесть. Они что, сговорились?

— Абсолютно.

От меня не ускользнуло, как Эбби бросила быстрый взгляд на Дэниела, но тот переворачивал страницу и не обращал на нас никакого внимания.

— Ну, дело твое, — пожала она плечами. — Смотри не свались с лестницы и вообще будь осторожна. Дэниел, у тебя пять минут.

Тот кивнул, даже не взглянув на нее. Эбби, в одних носках, легко взбежала по лестнице. Я слышала, как она открывает и закрывает ящики, затем, через минуту, до нас вновь донеслось ее пение: «Я к дубу прижалась, опоры ища…»

Лекси смолила по пачке в день и начинала сразу после завтрака. Я взяла у Дэниела спички и закурила.

Отметив закладкой последнюю прочитанную страницу, Дэниел закрыл книгу и отложил в сторону.

— А тебе курить-то можно? — спросил он.

— Нет. — Я выпустила в его сторону струйку дыма. — А тебе?

Мой ответ вызвал у него улыбку.

— Сегодня ты выглядишь гораздо лучше. Не то что вчера вечером. У тебя был жутко усталый вид, и вообще ты вся была какая-то потерянная. Чего, наверно, и следовало ожидать. Приятно снова видеть тебя бодрой.

Ценное замечание, надо взять на заметку.

— В больнице только и твердили, что нужно сделать небольшую передышку и никуда не спешить. Да пошли они, пусть себе указывают. Надоело болеть.

Теперь он улыбался уже во весь рот.

— Да уж, представляю. Уверен, ты была идеальной пациенткой. — Склонившись над плитой, он проверил, не осталось ли чего в кофейнике. — Помнишь, что с тобой случилось?

Выливая в чашку остатки кофе, он смотрел на меня — спокойно, с любопытством, без малейших признаков нервозности.

— Ни черта, — ответила я. — Тот день вообще не помню, да и предыдущие — как-то смутно. Думала, копы вам сказали.

— Сказать-то сказали, только ведь это еще ничего не значит. У тебя могли быть собственные причины дать им такое объяснение.

Я сделала вид, что не понимаю.

— Например?

— Ну, не знаю. — Дэниел осторожно поставил кофейник на плиту. — Если ты что-нибудь вспомнишь и будешь сомневаться, стоит ли идти в полицию, посоветуйся прежде со мной или Эбби. Договорились?

Скрестив ноги, он медленно потягивал кофе и буравил меня взглядом. До меня начало доходить, что имел в виду Фрэнк, когда говорил, что эти четверо как партизаны — многого из них не вытащишь. Лицо сидевшего напротив парня могло принадлежать как человеку, только что пришедшему с хоровых распевок, так и тому, кто лишь пару минут назад зарубил топором дюжину сирот.