виднеется, летите туда! И больше не попадайтесь.
Пикси едва ли разобрали его речь, им она, видимо, показалась растянутой на неделю, но жест оценили и потянулись в сторону рощи. Крыльями они усердно мельтешили, но Хастред вовремя припомнил, что как и большая часть фейской сути — это обманка, летают они не на тяговой силе крыльев, а совершенно нагло свободно левитируют. Очень полезный навык и совершенно чуждый большинству известных рас, даже Тайанне, когда надо было достать книгу с верхней полки, предпочитала косную табуретку.
- А их там опять не изловят? - усомнился Хастред. - Тоже мне роща, ни поджечь ни заблудиться.
- Да как их изловишь. Пикси только по жадности попасться могут, небось на молоко их приманили. А так зембусова сила, которая в любой лес из любого леса выводит, она же чисто фейская, этим крылатым дана от рождения. Здесь войдут и через минуту дома, - Чумп завистливо вздохнул. - А нам вот пресмыкайся перед лесной дубиной, чтобы прокатил со свистом. Хочу сам так уметь!
- И желательно не между лесами, а между сокровищницами?
- Я ж не наглый, согласен на винные погреба. Мячты, мячты, где ваша сладость... Так чего, пошли в ту же рощу, или хочешь еще тут помыкаться, прибраться, может сбегать домой собрать походный чумадан?
Хастред с тоской оглядел бесприютные кладбищенские просторы и могучую стену Копошилки на горизонте. В общей сложности в этом городе он провел почти половину жизни, и хотя вторая половина была гораздо ярче, всегда понимал именно это место как свою родину. В Хундертауэре, где после распечатывания портала появились вернувшиеся из Зазеркалья сородичи, он так и не почувствовал себя дома; скорее как в доме-музее предков. Китонская фанза всем была хороша, но сложно забыть, что ты не совсем свой, когда вокруг все ростом тебе до подмышки и шириной в полтора тебя (даже начинал себя чувствовать эльфом в окружении дварфов, способных ничтоже сумняшеся комкать подковы в ладонях). Укрытая пышными снегами Скуднотавия со своим кок-ей-еем и специфическими местными поэтическими конкурсами вспоминалась как комфортная, но итоговое предательство конунга отравило память, словно поганец Рангар надул на роскошный сугроб, обратив природную красоту в тошнотворный ком мерзости. Кстати сказать, раз уж судьба снова толкает на стезю, где правит топор, надо будет при случае заскочить поздороваться и по народной традиции пригласить его на хольмганг — если, конечно, сей реформатор и здесь не успел нагадить, заменив ритуальные поединки популярными в Гавропе дуподрюк-шествиями. Конунг слыл сильным бойцом, но, говорят, в священном кругу лишь правда в чести, а если так, ему выходить биться не с чем.
Возвращаясь же к Копошилке... да, дом был там, но с другой стороны дом много лучше, когда о нем с теплотой вспоминаешь, чем когда сгорбившись бухтишь в уголке, получив в очередной раз выволочку от сварливой супруги. И если подумать, ничего особо ценного в том доме не осталось. Ну книги, до которых все равно руки не доходят. Ну целый шкап модных штанов, которые избегаешь надевать, потому что на них не приведи боги посадить пятно или завести прореху. Пива в доме Тайанне все равно не поощряла, да и оно, известное дело, много вкуснее в дороге.
Ну и да, жена.
Легко с ней никогда не было, хотя до поры ее всполохи бешенства разбивались о флегматичную стойкость Хастреда. Но случались они год от года все чаще, а проблески семейной идиллии, слегка восстанавливающие баланс — все реже; а китонская эпопея, хоть и была перешагнута и вроде как забыта, но оставила в плоти отношений обломанный осколок клинка. Хастред не подавал виду, но каждый раз, когда жене доставляли почту, и среди нее мелькали узкие эльфийские конверты с витиевато написанным адресом, его кишки сводило холодком в предчувствии недоброго. Тайанне никогда не обсуждала эти письма, обычно быстро сжигала. Вполне возможно они были от ее либеральных тетушек, склонных пренебречь официальным остракизмом младшенькой ради возможности поперемыть кости друг другу, а может спам-рассылка с предложением чего-нибудь там увеличить за полцены (могла бы, кстати, и воспользоваться). Однако шажок за шажком эльфийка двигалась своим курсом, который эльфы спокон веков полагали единственно для них пригодным — во власть, к управлению, помыканию, доминированию. А гоблин продолжал болтаться, как это самое в проруби, ни малейшего желания подпирать ее на этом пути не имея, а поддержки от нее в собственных немудрящих предприятиях давно не чувствуя.
Чумп хоть и не был феем, но и для него товарищ ощутимо залип. Ущельник проявил в меру своих скромных сил деликатность, сбегал собрал свои мечи и бердыши, разбросанные по кладбищу, тихонько пырнул острием, нашедшимся на пятке бердышового древка, в висок стонущего некроманта со стрелой в груди, а саму стрелу попытался вытащить, но не придумал в какую сторону, потому что в одну мешало оперение, а в другую наконечник; тогда сломал. Не по вредности и врожденной гоблинской деструктивности (ага, рассказывай), а потому, что древко вырезать искусство невеликое, а вот хороший наконечник — он всегда ценен, так что переломил стрелу ногой и сунул наконечник в котомку. За улетевшей вдаль стрелой бежать посчитал неразумным — если ей по пути не случится особо высокая плита особо прочного камня, искать ее за тридевять земель в болоте и выцыганивать, с гоблинским-то везением, у болотных лягушек, заколдованных принцесс, а тут у одной-то еле отыграл губошлепа.
- Пошли, - решился наконец Хастред, выходя из своего глубокого раздумья, и подумал, что должно быть сейчас выглядит умиротворенным и просветленным. Это, надо признать, было заблуждением, выглядел он по жизни зеленомордым страховидлом, которое того гляди напрыгнет и треснет по башке, а потом даст волю фантазии в меру ваших личных фобий или, напротив, ожиданий. Вон и подтверждение среди могилок в россыпи зубов завалялось.
Стоит на правах авторской ремарки добавить, что если б легкомысленный сын Занги пудрил морду время от времени, подпиливал клыки и не гнушался в таком виде являться на модные посиделки, то и пиесы бы его, возможно, давно нашли бы дорогу к благодарному зрителю. Дураку же ясно, что писанина — это тьфу, независимо от сути, не может она быть востребованной, покуда в салонах не обсуждается очередная публичная выходка придумщика.
- Туда или сюда? - переспросил Чумп смиренно.
- Туда, конечно. Сюда мы уже были. Если и попадем снова, то не потому, что вернулись, а потому, что дорога опять привела, - Хастред молодцевато прищелкнул каблуками и задрал подбородок, демонстрируя каков он есть отважный