для гоблина. Тем не менее, очистил разум, начал отсчитывать стуками вдох, задержку и выдох, и через минуту руки перестали подрагивать, сердце вошло в ровный ритм, чуть учащенный в преддверье смертельного боя, мышцы вздулись и даже вес доспеха словно поуменьшился.
Чумп бесшумно закатился за задний фасад склепа и отдулся, как будто удерживал дыхание на все время разведки. Впрочем, может и удерживал, от этого жди. Хастред сам был свидетелем, как Чумп битый час висел на стропилах, пережидая не ко времени случившийся прямо под ним совет атаманов разбойников, не выдав себя ни звуком, ни шорохом. Сам он в это время твердо стоял на ногах у стены за гардиной и то устал, пока эти неспешные олухи обсуждали свои дела. А Чумп после того, как все удалились, не просто свалился с потолка, а спустился аккуратно, без единого звука и еще имел в руках достаточно чувствительности, чтобы вскрыть замок на очень перспективном сундучке.
- Нашел пиксей, - сообщил ущельник вполголоса. - Вот в этом самом склепе. Там же прирезанный кладбищенский сторож. Я б забрал клетку и ушел, но она в мой рост и весит со всем своим серебром, наверное, как тот пресловутый ишак из примера.
- А этих так и отпустил бы дальше некромантить?
- Не предел мечтаний, согласен, но если я понял тебя верно, без пиксей они все равно ни Стремгода не наколдуют.
Тоже аргумент, вынужден был признать Хастред. Очень осторожно, одним глазом сам решился выглянуть из-за угла. Увидел сгорбленную спину крупного мужичины, который одной рукой держал развернутый лист пергамента, а другой — палку, которой чертил в снегу символы, время от времени сверяясь с листом.
- Не нравится мне это, - сообщил книжник. - Мало ли чего нарисуют... может и не выйдет у них, чего ожидали, но все равно хорошего не жди. Сторожа вон прирезали опять же, по городским законам им за такие художества так и так на плаху.
- По вашим городским законам на плаху и нас пристроят, если не за самосуд, то за дупоглотство, - парировал Чумп. - Не то чтоб я им сочувствовал, не подумай, просто... как бы тебе. Привыкаешь со временем лишних движений не делать.
- Ну так я сам сделаю. Мне как раз подраться охота.
- А вот это мне понятно и близко, - кивнул Чумп. - Дай мне пару стуков, выберусь на исходную, чтоб прикрыть если что, и действуй.
Он снова распластался, слившись с основанием стены, и утек за угол. Хастред дал ему, для верности, три стука, на втором вынес лук на вытянутую руку и оттянул тетиву примерно наполовину; а на третьем дотянул до плеча и вывернулся из-за своего угла, как неотвратимый попрошайка в переходе у базарных рядов выскакивает на идущих оттуда с корзинами овощей и полными кошелями мелочи.
Некромант успел чуть сместиться, на полшага, и повернуться передом, так что увидел нападающего, но помочь ему смогло бы только чудо. Хастред довел ведущей левой рукой стрелу до нужной позиции и отпустил тетиву. Она звонко хлопнула, а стрела сошла с нее в мгновение ока и, прежде чем жертва хлопнула глазами во второй раз, безошибочно влетела в грудь. От силы удара некромант опрокинулся назад, споткнулся о чью-то могилу и рухнул через нее, успев в падении продемонстрировать, что стрела вонзилась в него по самое оперение и на большую часть длины вышла из спины. Составные луки — страшное дело, против бойца без железной шкурки они определенно избыточны.
Дух битвы стукнул милейшему Хастреду в голову и поволок его в обход склепа дальше, в поисках второго противника. На ходу он вытянул из колчана следующую стрелу и начал выбирать ход тетивы, когда обнаружил второго некроманта на десяток шагов дальше и уже начавшим читать какое-то заклинание. Структура показалась знакомой — в Университете Хастред хоть и сразу обнаружил, что сам колдовать не способен, но несколько десятков базовых формул запомнил. Однако за долгие годы отсутствия практики память дала течь. Что-то оборонительное? Оттянуть тетиву до плеча, поймать на прицел напрягшуюся фигуру с вороненым черепом на подвеске... отпустить.
Магик закончил свое заклинание за полсекунды до выстрела, всем телом тускло замерцал — волшебная броня, опознал Хастред наконец, заклинание вроде того силового поля, которым интересовался Чумп, но для персонального применения на заклинателе и с куда меньшим запасом прочности. Пожалуй, стрелу из композитного лука почти в упор оно не удержало бы. Но едва закончив с заклинанием, некромант бросился плашмя, а стрелу Хастред пустил на пару пальцев выше, чем стоило бы (наполовину бессознательно, но если припомнить, он всегда предпочитал ударить в голову, чтоб сразу наповал, а не в живот, дабы оставить мучиться и потом морщась от отвращения дорезать уже и не врага, а так, скулящее беспомощное недоразумение). Стрела весело вжухнула куда-то вдаль, просвистела над могильными камнями, мимо конной статуи (размером с кота на собаке — видимо, денег на большее не достало) и пропала из виду.
Чумпа видно не было, стрелять в третий раз Хастред раздумал, бросил лук и широко зашагал на сближение с некромантом, вытаскивая из-за плеча свой скеггокс. Боковинец вскочил на ноги, одной рукой машинально цапнул кинжал на поясе, пальцы второй начал скручивать, словно подбирая форму для заклинания. Ой дурак, подумал книжник чуть ли не жалостливо, не видишь что ли, что я гоблин, таких как я не каждый эльф магией пробьет... Кинжал отчаянно взмыл навстречу в жесте скорее угрозы, чем боевой готовности, а между пальцами второй руки завелось недоброе синеватое свечение, как раз в духе знакомого уже леденящего касания. Гоблин, не сбиваясь с шага, небрежно звякнул по вражескому кинжалу полотном топора, формально скрещивая клинки, а потом вместо ожидаемого раззудись-плечо замаха внезапно толкнул топор прямо вперед, как копье, и вбил торец некроманту в зубы.
Волшебная броня, надо признать, немного помогла — а может, Хастред просто слегка отвык от суровой боевой работы, потому что были случаи, когда такой коварный выпад перебивал шею и отламывал голову, оставив ее висеть на разъятом позвоночнике; в этот же раз обошлось градом из зубов. Хастред вырвал топор из челюстей обеззубленного, используя инерцию этого движения ушел в крутой пируэт и небрежно, но со всем накопленным за непростое утро раздражением шарахнул сбоку по башке. Топор то ли случайно проскользнул в руках и развернулся плашмя, то ли долгие годы прикидывания цивилизованным городским обывателем сказались, но тут уж, честно говоря, было без разницы. Беднягу перевернуло и