от напряжения. Эйвис невольно сглотнула и вернулась на место, задергивая шторку.
— Сами сдадитесь или помочь? — усмехнулся один из немногих кто был верхом.
Не составляло большого труда понять, что это и был предводитель разбойников с большой дороги.
Если бы это был обычные аристократы с небольшим отрядом охраны — во что свято верили бандиты — то, как такого выбора бы у них не было. Пришлось бы сдаться на милость превосходящему числом неприятелю.
Но у Мэй и ее спутников в головах и мысли не было о том, чтобы сдаться. Невозможно было представить подобный исход без смеха.
Не получив ответа, главарь шайки порядком разозлился. Особенно его взбесила расцветшая подобно цветку уверенная улыбка на лице обнажившего меч генерала, залихватски подкидывающего его в руке, чтобы схватиться за рукоять поудобнее. Это действо было подобно размахиванию красной тряпкой перед быком.
— Ну, как знаете, потом не умоляйте меня на коленях сохранить ваши жизни! Братья, вперед! Сегодня нас ждет знатная добыча. Тому, кто принесет мне голову этого наглеца, я дарую право первому оприходовать
леди
в карете.
Бандиты краешком глаза видели только высунувшуюся Эйвис и не предполагали, что внутри с благородной дамой — ценным грузом — был кто-то еще.
Уэсли заскрипел зубами и ринулся в едва начавшийся бой.
Мэйрилин же внутри сидела, как и до остановки, в расслабленной позе прикрыв глаза и откинув голову на заботливо подложенную Эйвис шелковую подушечку.
Сама младшая из двойняшек тоже никакого волнения не испытывала.
— Мэй, стоит ли мне помочь?
Снаружи донеслись звуки битвы и крики.
Темноволосая красавица лишь пожала плечами, не поднимая век.
— Как хочешь.
Эйвис кивнула, позабыв что ее подруга не увидит этот жест и осталась на своем месте, сервируя столик чайным сервизом.
— Раз уж мы остановились, не хочешь выпить чаю и перекусить?
Мэй открыла глаза и выпрямилась, подавшись вперед. Почему бы и нет, должна же быть хоть какая-то польза в этой остановке?
— Это для меня? — спросил дразнящий голосок.
Ни Мэй, ни Эйвис, занятые поеданием пирожных не заметили возникшей в окне гостьи.
— Сестра! Оллин!
На лице младшенькой отразилось искреннее, но приятное удивление.
— Привет!
Прибывшая девушка лучезарно улыбнулась.
Мэй повела бровью, путешествие пошло ей на пользу, она чувствовала, что Оллин как-то изменилась, ее глаза блестели невиданными до этого искорками.
В безбрежном холодном море отображалась целая река мерцающих на небосводе звезд.
Эйвис распахнула дверцу и чуть ли не вывалилась из кареты прямиком в объятья сестры, с ее губ колокольчиком срывался радостный смех, отчего у Уэсли порозовели уши.
— Эй, ну, Эйвис, — засмеялась в ответ Оллин, не пытаясь бороться с набросившейся на нее подобно обезьянке двойняшкой.
Мэй тоже вышла из кареты, но смиренно ждала своей очереди на объятья.
— Как прошла поездка? — задал девушке вопрос оказавший рядом Маркус.
Остальные были заняты связыванием оставшихся в живых порядком побитых и теперь смирных разбойников.
— Хорошо, а ваша? — Мэй не смогла скрыть подтекста в своем тоне.
Второй принц Шаринварда усмехнулся. Его зеленые с коричневыми крапинками глаза блестели ничуть не меньше Оллин.
— Довольно успешно. За это мне стоит отблагодарить мисс Тилер…леди Астигар. Без вашей помощи этот принц бы не справился.
— Глупости, я всего лишь довела до вашего сведения свои планы, остальное — ваша заслуга, — отмахнулась Мэйрилин.
— Не преуменьшайте, вы любезно пригласили меня присоединиться к вашему новому бизнесу, это далеко не мелочи. Моя благодарность безгранична. Можете просить о чем угодно, — бархатный голос принца сочился лестью.
Кому не будет приятно услышать доброе слово?
Отношение Мэйрилин к этому принцу возросло в лучшую сторону. Про себя она похвалила свои глаза, они не ошиблись, этот мужчина может осчастливить дорогого ей человека.
— Что вы, ваше высочество, не стоит разбрасываться столь ценными обещаниями, вы не можете знать, что придет мне в голову или как сложатся обстоятельства в будущем, — качнула головой Мэй, ее собранные в высокий хвост волосы повторили движение, походя на извивающийся ручеек пролитых чернил.
Аррон недовольно нахмурился, глядя на свою жену в компании с другим мужчиной. С этим принцем он был мало знаком и доверия тот ему не внушал.
Разбойник, связыванием которого занимался в этот момент генерал болезненно ойкнул, обвитые вокруг его запястий веревки затянулись так, что он его пальцы посинели.
Парочка верхом появилась в самый разгар битвы, не то, чтобы Аррону и остальным была нужна их помощь, но Маркус и Оллин присоединились к битве, привычно прикрывая спины друг другу.
Их действия были такими естественными, а взгляды, которыми они обменивались многозначительными, что природу связывающих их отношений можно было определить как нечто большее, чем просто друзья или вынужденные работать вместе коллеги.
И все же, даже видя, что угрозы нет, генерал ревновал.
Оллин вырвалась из объятия сестры, не перестающей рассказывать обо всем, что произошло с момента ее отъезда, и крепко сжала в своих руках Мэй, которая ответила ей тем же.
— Я скучала, — прошептала жена генерала так, чтобы только Оллин могла слышать.
— Я тоже, — без промедлений произнесла девушка.
— Ну ладно вам, хватит уже нежностей, — попытался прервать неловкую сцену Уэсли.
— Коли сам на подобное не способен, то не вмешивайся, — хмыкнула Эйвис.
— С чего это? Тебе-то откуда знать?
Разъярился виконт, походя на нахохлившегося недовольного птенца.
— Забыл уже как ты с Эдером прощался? В предательстве его кто обвинял? — припомнил последний завтрак полной компании в поместье генерала в Ассанте Даналь, вмешавшись в разговор.
Уэсли хмыкнул.
— А кто заявил, что ваша с ним дружба окончена? Уж не ты ли? — продолжал Даналь, испытывая настоящее наслаждение от словесного избиения товарища.
— Когда это? Не припомню, — бессовестно заявил Уэсли. — И вообще, тебя никто не спрашивал, герой-любовник!
Даналь не обиделся, для него оскорбления Уэсли были все равно что с гуся вода.
— Не твой вот ты и бесишься.
Эйвис вытерла слезы с глаз после продолжительного хохота.
Лицо виконта залилось алой краской. Доктор же сохранял вежливую улыбку, но в его черных глазах так и играло, переливаясь через край самодовольство.
— Каждый думает в меру своей испорченности!
— О твоей испорченности я наслышан, — продолжал провоцировать Даналь.
— Осторожно доктор, ты с огнем играешь, — предупредил его виконт.
— О, с тем, который горит в твоем сердце?
Уэсли не стал отвечать на это, он просто рванул вперед, снося Дана на землю.
Но как бы зол не был мужчина, ярость не застилала его разум, до мордобоя дело не дошло. Вместо это он, пользуясь дезориентацией не ожидавшего подлянки от друга Даналя схватился за собранные в пучок волосы обидчика и окунул его лицо в кучку конского