Читать интересную книгу Йоханнес Кабал. Некромант - Д. Ховард

доносились приглушённые ругательства. — Он ещё ребёнок.

Ян повернулся к Тимоти и посмотрел на него оценивающим глазом. Дёрнув за нитку, он начал

смотреть на него уже двумя оценивающими глазами.

— Нам не помешало бы заиметь парочку вампиров или зомби, не правда ли? Вся эта

психологическая дрянь вам как об стенку горох.

В очередной раз хлопнули распашные ворота, и поезд снова выехал наружу.

— Эй, малец, — сказал Ян, когда поезд остановился, и водитель вернулся к своей газете, —

хочешь, покажу одну штуку?

— Какую такую штуку? — скозал я.

— КАШМАРНУЮ штуку! — атветил он.

— Давай, — скозал я.

Тимоти и Ян блуждали по ярмарке, получая на удивление мало замечаний в свой адрес, за

исключением нескольких придирок к костюму "вон того коротышки".

— Куда мы идём? — спросил Тимоти.

— Пока ни знаю, — скозал Ян. Он остановился и медленно посмотрел вокруг, как будто его

уши работали антеннами.

— Может, в Комнату Смеха?

— Фууу! — c жаром сказал Тимоти. — В Комнате Смеха скучно. Там просто куча зеркал. В

одном ты жирный, в другом — тощий, а в третьем — извиваешься. Скучно.

— Вы слишком молоды, чтобы знать всё на свете, господин Тимоти, — сказал Ян. — Идёмте,

кое-чему научитесь.

Они обошли павильон и проскользнули через служебную дверь.

— У нас не будет проблем, а? — с некоторой робостью спросил Тимоти, так как вообще он был

ответственным юношей и не проникал в частные и муниципальные помещения. Кроме того, он

терпеть не мог, когда на него кричат.

Ян остановился, чтобы поразмыслить, при этом поднимая опущенное ухо и опуская поднятое.

— Проблем? Не-а, не думаю. С этой стороны Комната Смеха гораздо веселее.

Они оказались в полутёмном помещении, освещаемом только высокими узкими

прямоугольниками, от которых шёл тусклый свет. Эти прямоугольники сначала казались Тимоти

картинами, изображающими пустую комнату, но вскоре он понял, что это зеркала с обратной стороны

и сквозь них виден сам зал. С этой стороны изображение совершенно не искажалось, как будто

зеркала были простыми стёклами. И едва он успел это понять, как в зал повалил народ. Он наблюдал

за тем, как люди группами ходят перед зеркалами, останавливаются, приседают, высовывают языки,

подтаскивают своих друзей, проходят дальше — не произнося при этом ни слова.

— И в чём прикол? — спросил Тимоти.

— Подойди сюда, — сказал Ян, подзывая Тимоти рукой, и тот подошёл к зеркалу в небольшом

углублении в стене главного зала. Освещение было так себе, но видно было, что по ту сторону

зеркала стояла женщина и смотрела на своё отражение.

Она не улыбалась. Тимоти прищурился: она казалась знакомой, но это зеркало, в отличие от

остальных, не давало ясного изображения. Будто смотришь сквозь масляную плёнку или на тело на

дне неглубокого пруда.

— Знаешь, что она видит? — почему-то шёпотом сказал Ян. — Она видит себя, такой, какой

хотела бы быть. Наверное, чуть моложе, чуть стройнее, не так, как будто ей достались самые дешёвые

места на корабле жизни. Печально, да?

— А почему она хочет быть моложе? Я не могу дождаться, когда вырасту.

— Чтобы вырасти, хотеть не нужно, это всё равно произойдёт. Старение не остановишь. Во

всяком случае, без должной помощи.

— По-моему, она нормально выглядит, — сказал Тимоти, для которого все взрослые выглядели

одинаково.

— Да, но вы не видите того, что видит она. Знаете, что бы вы увидели, если бы смотрели в это

зеркало? Себя через несколько лет.

— Космонавтом?

— Если хотите им стать. Я, однако, не думаю, что она хочет стать Даниеллой Дэйр. Постойте-

ка, через минуту её здесь не будет, если босс не поторопится.

Женщина безрадостно покачала головой и повернулась, чтобы уйти. И тут как по команде её

догнал высокий блондин в несколько старомодном наряде. Они начали разговор. Мужчина указал на

зеркало, и женщина, сама того не желая, не удержалась и взглянула в него.

— Это наш босс, — сказал Ян. — Йоханнес Кабал собственной персоной.

Кабал стоял рядом с женщиной и тихо разговаривал с ней, а она всё смотрела на своё

отражение, которое на самом деле отражением не было.

— Минуточку, — сказал Тимоти, морща лоб. — Он ведь не видит то, что видит она, так? Он

ведь видит то, кем хочет быть он сам. Что же он видит?

Если Кабал не хотел быть пилотом космического корабля, как он, то Тимоти не мог вообразить

себе более желанную для него роль, чем роль владельца ярмарки, — можно кататься на каруселях

сколько влезет и есть на обед леденцы. А если бы он присмотрелся чуть повнимательнее, он бы

возможно заметил, что Кабал вообще не смотрит в зеркало, а только на женщину. Сказать по правде,

он старался избегать взгляда на своё отражение.

— Не знаю, — пожал плечами Ян. — Ну вот, начинается.

Кабал уводил женщину от зеркала. Она продолжала украдкой оглядываться через плечо, в её

глазах была надежда.

— Распишитесь над пунктиром, исполните ваше сокровенное желание, и всё это по жалкой

цене в одну...

Ян покосился на Тимоти.

— Уверен, что хочешь быть космонавтом?

— О да!

— Больше всего на свете?

— Да!

Мой новый друк Ян — Страшило Кролек увёл миня из Комноты Смеха и павёл по акреснастям

ярмарки, пака мы не пришли к какойта агромной штуке. Я с ночала падумал што это девчачья

Сперальная Горка. Вовси нет! Это жи РАКЕТА штобы литеть на ЛУНУ! На ней висела тобличка с

надписью: "ОТПРАВЛЯЙТЕСЬ НА ЛУНУ! ПОСЕТИТЕ ЛУННУЮ БАЗУ ОМЕГА! СРАЗИТЕСЬ С

СЕЛЕНИТАМИ! ИСПЫТАЙТЕ СОСТОЯНИЕ НЕВЕСОМОСТИ!"

— Я впичатлён, мой мяхкий друк кролек, — скозал я.

Корабль "Эребус" на небольшой высоте мчался над Морем Спокойствия. Связь с лунной базой

Омега прекратилась двадцать стандартных космических часов назад, и Центр управления полётами

послал ближайший корабль для проверки.

— Наверное, Селениты, — предупредил их хриплым голосом полковник Кроммарти. —

Последнее время они вели себя тихо. Слишком тихо. Будь осторожен, сынок.

За панелью управления своего верного корабля капитан Тимоти Чамберз, дважды кавалер

космического Креста Виктории, хладнокровно докладывал о состоянии базы.

— Никаких признаков жизни, старик. Не нравится мне это. Ой, как не нравится.

Второй пилот, космический кролик первого класса Ян, задумчиво кивнул.

— Селениты всё никак не простят вам прошлый раз, когда вы задали им жару, командир. Не

секрет, что это ваш район патрулирования. Надо держать ухо востро. Возможно, это ловушка.

"Эребус" произвёл идеальную посадку у ангара для наземного транспорта.

— Каков план, командир? Главные шлюзы ещё не близко.

Капитан Чамберз закончил проверку своего лучевого пистолета "Тоблотрон Макси-

Мультибластер" и вложил его в кобуру на своём скафандре.

— Войдём через стоянку. С этой стороны они нас не ждут.

— Вот тебе раз, — расстроился Ян. — Прогулки по Луне. У меня от них всегда сосёт под

ложечкой.

Спустя несколько минут два храбрых героя космоса двигались по бетонному пандусу в

направлении воздушного шлюза транспортного ангара: Чамберз — плавными, ритмичными шагами;

Ян — осторожными прыжками по двадцать футов длиной. Будучи на полпути к цели и вне всяких

укрытий они услышали в своих шлемах знакомый голос — резкий, органично сочетающийся с фоном

из потрескиваний и шумов:

— А, капитан Чамберз. Что действительно предсказуемо в вашем поведении так это жалкие

попытки вести себя непредсказуемо.

— Т'шардикара, — сказал Чамберз, остановившись, присев и знаком показывая Яну сделать то

же самое. — Последний раз, когда я тебя видел, представители фауны Венеры гоняли тебя по

тамошним болотам. Смотрю, даже предозавр рекс тобой побрезговал.

— Шути сколько влезет, человек. Меня что ли поймали на открытой местности и держат под

прицелом двадцать селенитов?

— Ну, у каждого свои вкусы, — ответил Чамберз, не поведя бровью, хотя и заволновался.

Т'шардикару, звероподобного урода с необычайно развитым интеллектом, повернувшего в

прошлом мирных селенитов против гуманного патроната Земли, было не так-то легко перехитрить.

Если он говорил о двадцати воинах, даже сейчас, в свой победоносный миг, то их должно было быть

как минимум вдвое больше.

— Ян, старина, мне тут говорили, что пого-стик снова в моде.

Он достал свой пистолет и отключил режим гашения отдачи.

Ян сразу всё понял.

— Ох, лопни моя селезёнка, ну надо же, — сокрушённо выговорил он. Это был его самый