— Без малого двадцать два.
— Счастливое число! У нас 11 считается священным числом. А 22 священно стократ.
— Объяснитесь, прошу вас, — сказал Вольдемар, смутно угадывая истину, но не желая принять ее.
— Вы знакомы с кабалой, сударь?
— Я занимаюсь алхимией и потому интересуюсь тайными науками. И хотя мне удалось изучить греческий, латынь, еврейский и арабский, я не считаю себя опытным кабалистом.
— Опытным кабалистом! — Рэне возвел руки к небу. — Да их больше не осталось, сударь! Последним был Лев ибн Бецалель, создавший знаменитого Голема. А кто теперь владеет великим искусством кабалы? Скрытый смысл ее утерян и тайны забыты. Кто может у нас проникнуть в потайную ткань священных книг Сефер Ецира и Зехер? «Горе человеку, — говорит книга Зехер, — который в законе не видит ничего другого, кроме простых рассказов и обыкновенных слов! Если б он действительно не содержал ничего более, то мы могли бы и в настоящее время точно так же написать закон, столь же достойный удивления». Но, сударь, мы не можем этого сделать. Мы читаем слова, но смысл их либо темен, либо слишком прост для нас. А квинтэссенции внутреннего духа мы не постигаем. Задумывались ли вы, к примеру, над значением слова «кабала»?
— Нет, мэтр Рэне. Не задумывался. Меня интересовала лишь суть внутренних превращений и гармонии миров. Лишь этого знания искал я в книге Зехер.
— И нашли?
— Нет. Впрочем, и в трудах столпов алхимии я не обрел этого знания. Я проштудировал «О природе вещей» Парацельса и попытался создать по его рецепту гомункулуса, но потерпел неудачу. Рецепт Парацельса невоспроизводим. Знание утекло между букв, как вода сквозь решето. Не помогли мне и Василий Валентин, и Альбрехт Больштедтский, прозванный Великим за свое магическое искусство, и Жан де Мен, и Гебер, и даже сам божественный Раймонд Луллий. Я попытался получить по рецепту Артефиуса красный камень и прожить, как и он, тысячу лет или научиться с помощью философского камня воскрешать мертвых, как это учит делать в «Золотом трактате» Лансиоро. Но увы… — Вольдемар развел руками и застонал от боли в плече.
— Вам еще нельзя шевелиться. Повремените, пока подживут раны. Боюсь, что вы совершаете ошибку, не стараясь постигнуть скрытого смысла тайных наук. Агриппа говорил, что всякая наука коренится в магии.
— Но в белой!
— Белая, черная, какая, в сущности, разница? Просто вы не владеете приемами магии, и откровения ученых мужей остаются для вас темными. Возьмите хотя бы «Изумрудную таблицу» Гермеса Трисмегиста, которую обнаружил в одном из своих походов Александр Македонский, прозванный на Востоке Искандером Двурогим. В ней есть величайшие откровения. «То, что внизу, как то, что вверху, и то, что вверху, как то, что внизу, для того, чтобы совершить чудеса одного и того же. И подобно тому, как все предметы произошли из одного, по мысли одного, так все они произошли из этого вещества, путем его применения». Здесь вся алхимия! Это единство надлунного и подлунного миров, микрокосма и макрокосма. Тайна превращений металлов. Закон, по которому Неизреченный создал вселенную.
— Говорят, что эти слова написаны каким-то монахом лет двести назад и на самом деле никакой «Изумрудной таблицы» не существует.
— Я лично не верю в это. — Темные губы Рэне сжались в узкое лезвие. Конечно, часто приходится сталкиваться с фальсификацией. На что только не пускаются люди ради заработка! Но такие слова мог начертать лишь пророк. Вот почему я верю, что они действительно принадлежат Гермесу Триждывеличайшему, которого древние египтяне отождествляли с ибисоголовым богом мудрости Тотом.
— Но никто еще не воспользовался этим ключом для получения философского камня.
— Одного ключа мало, кавалер, нужно еще в совершенстве владеть приемами магии… Но мы слишком долго говорили. Это вас утомило. Поспите немного и набирайтесь сил.
— Не уходите, мэтр. Всего минуту. Вы так и не объяснили мне, что значит слово «кабала» и почему число 22 священно.
— И верно. Я отвлекся и забыл, с чего начал этот наш разговор.
Вольдемар мельком глянул в немигающие, как мертвые лесные озера, карие глаза Рэне и понял, что тот ни о чем не забыл и никогда не забывает.
— Вы поинтересовались, сколько мне лет, мэтр.
— Теперь припомнил. 22… Кабала исходит еще от Моисея, который, как вы знаете, получил высшее жреческое посвящение в египетском храме и превзошел самых искусных египетских магов. Слово это пишется так: коф, бэт, ламэд. Буква коф означает еще и число 20, бэт — 2, а ламэд символизирует идею распространения могущества. Вот и получается: могущество двадцати двух. В арамейском алфавите 22 буквы. Это могущество букв, скрытого в них внутреннего смысла. Эту-то эзотерическую тайну мы и утратили. Мы читаем священные книги, но не можем их прочесть… А теперь отдыхайте. Завтра я опять навещу вас…
…Через неделю Вольдемар уже вставал с постели. Он подходил к окну, вдыхал влажный, пахнущий резедой воздух, следил за тем, как опускается солнце, слепящей каймой очерчивающее зубчатую линию крыш. Узкие, мрачные дома на Мосту менял были украшены съежившимися от безветрия флагами.
Он смотрел на изогнутую стальную полосу Сены, на седые и аспидные крыши с пристальным любопытством человека, заметившего вдруг, что привычный, обыденный мир совершенно переменился. Уже нельзя было видеть просто солнце и просто воду, они стали символом неких текучих понятий, противоборство которых лежало в основе вещей. Тайная отрава змеиных губ Рэне уже вошла в кровь кавалера де Мирабо. Он перестал разделять теневые и светлые стороны мира. Линия терминатора исчезла. Добро и зло сочетались в некое единство и утратили специфические отличия. Оказалось, что зло столь же необходимо, как и добро, а ненависть и нетерпимость рождают широту взглядов и спасают любовь от слепоты.
Все во вселенной зиждется на противоположении двух начал. Еще древние маги знали эту главнейшую тайну гармонии. Две колонны стояли у врат храма Соломона: колонна Иакин и колонна Бохас, два сплетенных урея украшали священный Кадуцей Гермеса, злое начало Ариман и доброе Ормузд боролись и никак не могли одолеть друг друга. И возвестивший о том пророк Зороастр узрел в той извечной борьбе источник обновления. Недаром книга Зехер изображает бога в виде старца, склонившегося над водой. Лик старца светел, а отражение — темное. И это тайна тайн, доступная лишь посвященным. Недаром в храмах Египта один из верховных жрецов, проходя мимо посвящаемого, тихо шептал ему: «Озирис есть черный бог». Слова эти страшные следовало крепко запомнить, но никогда не произносить. Озирис бог света и доброты, а пер-о, откуда пошло слово «фараон», воплощение этого убитого злым Сетхом и вечно бессмертного бога. И вот Озирис — черный бог! Добро и зло — две стороны непостижимой сути. И злые могущественные боги халдеев Молох, Бельфогор и Астарта вовсе не злы. Боги всегда стоят по ту сторону добра и зла. Они боги.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});