— Только я вам ничего не говорила, — осторожно сказала Салли.
— Будь уверена, они не узнают, откуда у меня эта информация, — успокоил женщину Станден, допивая чай и поднимаясь со своего места. — До ленча нам еще нужно посетить несколько семей, так что мы двинемся, Грейс? — и он подал ей руку.
Салли проворно подала Грейс капор и проводила гостей до двери.
— Не беспокойтесь, миледи; наш герцог не обидит стариков. Просто они гордые и не хотят кому-то быть в тягость, — она пожала плечами и коротко рассмеялась. — Остальные-то просто взяли бы сами и починили. А вот когда сам-то не можешь, это плохо.
— Пожалуй, вы правы, — согласилась Грейс, завязывая ленточки капора возле уха, как ее научил отец. Затем вместе с герцогом они снова вышли на площадь, и Грейс всякий раз послушно останавливалась, когда Станден встречал кого-нибудь из списка своей бабушки. После каждого очередного визита Станден узнавал либо о нужде какого-нибудь селянина, либо о чьих-нибудь неладах с законом. Но, когда он представлял ее этим самым людям, он ни словом не выдавал того, что знает об их неприятностях, наверное, чтобы не ставить их в неловкое положение перед посторонними.
Когда все дела были сделаны и они поехали на луг, чтобы позавтракать на свежем воздухе, Станден с улыбкой спросил Грейс:
— Я же вижу, вам не терпится что-то сказать мне.
— Я не на своей территории, ваша светлость, — ответила Грейс, сцепляя руки на коленях.
— Ладно, я разрешаю вам поругать меня, — замялся он.
— Нет, мне нечего сказать против вас. Я лишь сожалею, что высказывала против вас такие глупые обвинения.
— Против меня лично? — поинтересовался он, выруливая в короткую тень от дуба.
— Нет, против вас как представителя класса, — запинаясь, объяснила Грейс, — но ведь вы так добры, ваша светлость; выслушали все жалобы и пожелания, точно Моисей.
— Насколько я помню, Моисей терял терпение более, чем однажды, — заметил Станден.
— Ну, это происходит со всеми, — согласилась Грейс. — Но вспомните, как он выступал посредником в спорах, а также между своим народом и Богом, когда они особенно непочтительно относились к Нему.
— Я не умею творить чудеса, мисс Пенуорт, — сказал Станден, помогая ей выйти из коляски и испытывая сильное искушение притянуть девушку к себе, но разговоры о Моисее и чудесах напомнили ему о подобающем поведении.
Убирая руку с ее талии, герцог повел ее к полянке, откуда хорошо было видно имение. Возле низенького стола уже стояли наготове несколько слуг.
— Я зверски голоден. Давайте посмотрим, не приготовил ли нам повар манку или перепелов?
Когда минуту назад рука герцога обнимала ее за талию, Грейс вновь совершенно отчетливо ощутила между ними как бы электрический разряд. К ее огорчению, он не сделал попытки поцеловать ее, как она надеялась. Стараясь ответить на его шутливый вопрос в тон, она сказала:
— Главное, чтобы не лососина, — и тут же пожалела об этих словах, ибо они прозвучали раздраженно, а не капризно, как ей хотелось.
— Если у него не хватило ума не повторяться, отошлем ее назад, — ответил Станден, подводя ее к столу.
— Думаю, это измена, — рассеянно заметила Грейс, обведя голодными глазами складной стол с богатыми закусками: два жареных цыпленка, вареный картофель в сметанном соусе, холодная спаржа, салат, хлеб и масло, варенье и разные фрукты, включая раннюю клубнику.
— Ух, как тут много всего, и как это все аппетитно. Спасибо, ваша светлость.
— Благодарности я передам своему шеф-повару, мисс Пенуорт, — улыбнулся Станден, пододвигая ей стул, — он будет рад все для вас сделать.
Грейс было ясно, что это единственное респектабельное объяснение ее пребывания здесь. То, что Станден назвал ее «бабушкиной гостьей», ясно говорило о том, что у него не было недостойных замыслов в отношении ее, даже если он и не собирался объявлять о своем намерении жениться на ней.
Сказав себе, что не станет ожидать такого же счастливого, как в сказках, конца, она ответила:
— Я буду рада находиться здесь столько, сколько это будет приятно ее светлости.
Станден принялся разделывать цыпленка. Положив на тарелку Грейс самые вкусные части — крылышки — и добавив изрядную порцию овощей, он сказал:
— Вот и замечательно. А теперь — ешьте, мисс Пенуорт, а не то бабушка будет считать, что я морю вас голодом.
В три часа дня они закончили свои дневные визиты, и Станден, отдав распоряжения управляющему, возвратил Грейс на попечение своей бабушки.
— Думаю, Уилкинс ожидает, что я проявлю некоторый интерес к его гроссбухам, — с сокрушенным видом признался герцог. При этом он засунул руки в карманы и стал очень похож на Тэдди, которого заставляет читать наизусть таблицу умножения. Потом добавил, повеселев: — Но я вернусь к тому времени, когда вы будете рассказывать Хью очередную историю.
Сразу вспомнив о бедном больном Хью, Грейс уже было собралась поспешить в его комнату, но тут в холл вошла леди Станден, и Грейс решила, что убежать от человека, чьим гостеприимством она пользуется, было бы более чем невежливо.
— Хью просил передать вам, чтобы его не беспокоили до чая, — проговорила герцогиня, заметив, что Грейс метнула взгляд в сторону заднего крыла. — Когда я уходила от него, он самозабвенно играл с солдатиками Алана. И просил проинформировать вас, что он «гонит Бонапарта назад до самого Парижа». Пойдемте в солярий, дорогая моя. Расскажите мне, что нового в Станден-виллидж?
Усевшись в тени фигового дерева, посаженного возле рукотворного весело журчащего ручейка, они приняли чашки с чаем из рук служанки и, когда та удалилась, герцогиня приготовилась слушать новости о своих жителях. Выразив удовлетворение по поводу того, что вдове Рэнкин и старику Пенниуислу починят протекающие крыши, она завязала с Грейс разговор о быте и нравах Черхиллского общества.
— Особого общества в Черхилле и нет, — говорила Грейс, принимая из рук вдовы вторую чашку чая. — Господин Дэвис вдовец и не особенно часто предается развлечениям. А семье священника, конечно же, не пристало слишком весело развлекаться. Мы, правда, посещали рождественские собрания, которые моя мать называет деревенской ярмаркой невест. — Покраснев, она добавила: — Однако же, ни одна из ее дочерей не встретила на местных балах своего спутника жизни. Поэтому нас отправили в Лондон, где, по словам отца, мужчины не такие требовательные.
Вопреки ожиданиям Грейс, герцогиня не засмеялась, а просто сказала:
— Такого я не замечала. Вы должны представить меня вашему обществу.
— Боюсь, для вас мы будем скучноваты, — отозвалась Грейс, еще более пунцовая оттого, что не могла остановиться. — Мужчины в азартные игры не играют, разве что на бирже, а женщины тратят деньги только на распродажах. У нас все очень обыденно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});