Проблема предмета моральной науки не была для Коллонтая только лишь вопросом формально-терминологического свойства. Его интересовали прежде всего содержательные стороны темы, связанные с программой нового понимания этики и новой концепцией совокупности наук о человеке. По этим проблемам новаторство Коллонтая противостояло не только религиозно-схоластической и религиозно-шляхетской традиции, но и некоторым попыткам понимания этики и нравственного воспитания, которые предпринимались зачастую в школах, реформированных Эдукационной комиссией, в частности такими авторами, как Г. Пирамович и А. Поплавский. По поводу работы первого из них Коллонтай писал: «Моральная наука Пирамовича является скорее всего этикой и, как таковая, содержит хорошие советы, но она не охватывает всех важнейших для морали случаев; представленный здесь кратко закон природы отвечает всему, чего не сможет охватить даже самая обширная этика; необходимо из этих законов: 1) показать, что в природе есть необходимый порядок, т. е. что должны быть неизмененные правила в моральном порядке точно такие же, как в физическом порядке, 2) что моральный порядок с необходимостью вытекает из физического порядка, который мы не приписали себе сами, а с которым мы вступаем в мир; 3) что физический порядок по отношению к моральным вопросам человека находится в его потребностях и т. д.» (23, 2, 335).
Такое понимание Коллонтаем закона природы обнаруживает черту, родственную французскому физиократизму, а именно взгляд на зависимость «морального порядка» от «физического порядка». Несмотря на то что эта черта отчетливо обнаруживается во взглядах Коллонтая, все же окончательный характер этой зависимости неясен. Уже само понятие «физический порядок» должно вызывать в этом контексте различные сомнения. Этим понятием обозначается совокупность закономерностей, соединяющих в «единую цепь» все «существа», включая человека. Однако настоящий порядок как целое не принимает непосредственного участия в формировании «морального порядка». Коллонтай только выделяет конкретные физические звенья, которые должны соединять человека со всеобщим порядком, и именно они составляют «физический порядок по отношению к моральным проблемам человека». «Этими звеньями являются чувства, потребности и силы» (30, 55). Таким образом, оказывается, что «моральный порядок» непосредственно «вытекает с необходимостью» из чувственности, материальных, а также физических и духовных потребностей и сил человека. Центральную роль здесь играют потребности и возможность их удовлетворения благодаря силам, которыми природная сущность или природа наделила человека.
В чем же заключается зависимость «морального порядка» от «физического порядка»? Ответ Коллонтая на этот вопрос можно представить следующим образом. Человек является одним из звеньев физического бытия как существо, с необходимостью требующее для своего существования присвоения материальных внешних вещей; чувственные ощущения, составляющие начало любого познания и знания, а также физическая энергия, присущая человеку, создают основы гармонической связи человеческого рода со всей физической природой. Именно благодаря всему этому человек принадлежит к «физическому порядку». Более того, так как человек благодаря чувственным ощущениям знает о своих потребностях и благодаря присущей ему энергии и силам может их удовлетворить при помощи использования внешних вещей, то поэтому законом его существования является определенный «моральный порядок», элементарными принципами которого являются сохранение самого себя и обеспечение своей безопасности, способность приобретения, а также ряд прав и обязанностей, включая добродетели, казалось бы предметно недетерминированные, например, такие, как альтруизм или даже героизм (см. там же, 55–56). Легко заметить, что связка «поэтому», соединяющая здесь первый и второй порядок, не является однозначной. Оказывается, здесь она должна обозначать вид причинной связи. Потребности и силы человека должны быть причиной господствующих моральных (общественных) законов. Однако Коллонтай не рассматривает более детально характер этой связи, хотя многократно и утверждает в общих словах, что «моральный порядок вытекает с необходимостью из физического порядка».
Описание причинных аспектов связи между этими двумя порядками человеческого бытия Коллонтай дополняет следующим образом:
«Считая, что природа в своих законах и целях не может противоречить самой себе, легко убедиться, что поскольку мы ни в коем случае не можем обойтись без удовлетворения наших потребностей, то, пользуясь силами, могущими удовлетворить наши потребности, мы должны иметь право добывать эти вещи. И конечно, мы имеем такое право, ибо в противном случае природа ошиблась бы в своих целях» (14, 384–385)[23].
Кажется, в данном случае детерминизм Коллонтая окрашен своеобразным телеологизмом. Но скорее всего это высказывание случайно для взглядов Коллонтая.
В этом смысле интересным является ответ Коллонтая неизвестному корреспонденту[24], касающийся первого варианта первого параграфа «Физическо-морального порядка». Данный параграф был озаглавлен: «Хорошо познав самого себя, человек может открыть свое предназначение». Под влиянием критики Коллонтай изменил этот заголовок на следующий: «Человек благодаря познанию того, кем он есть, единственно может открыть свои законы» (30, 209 и 219). Включая это замечание, Коллонтай, однако, подчеркивает: «Не считаю необходимым сводить понятие предназначения единственно только к понятию цели. От того, на что обречен человек в этой жизни, он не сможет освободиться, и это, как мне кажется, должно быть его предназначением» (там же, 231).
По мнению Коллонтая, понятие объективного закона, опирающееся на причинность, не исключает понятие цели. Структура мира является одновременно и причинной и целенаправленной. Поэтому человек целесообразно наделен своей «природой» теми силами, которые дают ему возможность удовлетворять свои потребности. Конечно, было бы неоправданным считать, что этот телеологизм свойствен коллонтаевской картине мира из-за влияния только схоластических понятий. Его убеждение в целесообразности структуры, в которую включен человек, выступает в новом философском контексте. Естественная целесообразность законов природы является одним из обоснований светского оптимизма Коллонтая. Она выступает как внутренняя естественная черта закономерной и причинной структуры мира, а не как цель, произвольно навязанная миру извне.
Главным акцентом философии Коллонтая было его убеждение в том, что законы морального мира (и вообще общественного) зависят от естественных внеиндивидуальных и внеморальных причин. И хотя он не уточняет более детально характер этой зависимости, все же можно не сомневаться, что ее существенным содержанием была связь человека со всей естественной физической природой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});