— Ну хоть кто-то догадался не цветы привезти! — с усмешкой заметил Кондрат Семёнович.
Его супруга, которой и адресовалась эта реплика, лишь улыбнулась и упорхнула к гостям, среди которых я заметил чету Хариусов. А вот Ники нигде видно не было.
Вран угадал всё верно и развёл руками.
— Старшенькая в последний момент решила в городе остаться. В институтской фотостудии выставка намечается, без неё никак не обойтись.
В словах собеседника почудился намёк на иронию, и я отшутился:
— Бросила меня на растерзание младшенькой?
Кондрат Семёнович рассмеялся.
— Не бойся, дадим с дороги отдохнуть!
Переодевшись и умывшись, я вернулся во двор и обнаружил, что представительницы прекрасного пола что-то со смехом обсуждают в беседке, заведующий институтской библиотекой играет в шахматы со своим сверстником, а остальные собрались за столом и о чём-то оживлённо спорят. Из всех я знал лишь Юрия Клеста.
Проректор РИИФС по развитию поздоровался со мной тепло — не сказать по-дружески, и на пару с хозяином дома перезнакомил со всеми, после чего присутствующие вернулись к прерванному разговору.
— А я вам говорю, что Рогач предложил Серебрянцу генерал-полковника! — заявил усатый товарищ лет тридцати пяти на вид, отвечавший за поставки спецпродукции местных заводов ОНКОР и армии. — Это неспроста!
Юрий Клёст сунул мне стакан красного вина и покачал головой.
— И что Серебрянцу с этого звания? Ясно же, что наиболее боеспособные подразделения армейцы сразу заберут в СЭЗ, а ему оставят только задачи по охране Эпицентра.
— За сим автономность особой научной территории и кончится! — поддакнул Вран, но нашлись у этого мнения и оппоненты. Спор вспыхнул с новой силой.
Я подтянул к себе лежавшую на столе газету и обнаружил, что заголовок её проиллюстрированной фотографией маршала Рогача передовицы гласит: «Единый республиканский кулак!», а сама статья посвящена итогам зимней кампании против Суомландии, новому витку напряжённости в Западной Латоне и непрекращающимся провокациям со стороны Срединского воеводства. Много говорилось о несомненных преимуществах единого командования всеми вооружёнными силами, и пусть напрямую о необходимости переподчинения научного корпуса Генштабу речи и не шло, но посыл был предельно понятен.
— Пётр! — отвлекли вдруг меня от чтения. — Ты служишь в ОНКОР, какое твоё мнение на этот счёт?
Рубить с плеча не хотелось, но и юлить тоже было не с руки, так что постарался выбрать золотую середину.
— Единое командование — это очень важно, — признал я, — но как показывает опыт недавних конфликтов, не менее важно иметь резервы, которые можно задействовать для перелома ситуации в свою пользу.
— И эти резервы должен обеспечить ОКНОР? — блеснул круглыми линзами очков интеллигентного вида молодой человек, руководивший каким-то конструкторским бюро. — А почему такую роль не сможет взять на себя СЭЗ?
— В СЭЗ служат операторы, от операторов ждут чуда. Они пойдут в бой в первых рядах, никто не станет держать их в резерве, — пояснил я свою мысль.
— Пойдут в бой в первых рядах и не справятся?
— Кто знает? — развёл я руками. — Не стоит недооценивать противника.
— Именно! — поддержал меня второй секретарь горкома. — Неспроста товарищ Баюн взял курс на ускоренное вовлечение операторов в общественную жизнь! Вы посмотрите только, что сейчас творится в Латоне!
Разговор тут же переключился на внешнюю политику, но наслаждался я спокойствием весьма недолго. Почти сразу от беседки прибежала Вика.
— Петя, идём на пляж! — потребовала барышня. — Мне скучно!
Я взглянул на часы.
— Если только ненадолго.
— Ты везёшь меня обратно в город, не забыл? — встрепенулась Вика. — Обещал!
Разумеется, все за столом немедленно заинтересовались мотоциклом, пришлось добрых полчаса отвечать на расспросы и демонстрировать работу силовой установки. Помимо проректора, среди гостей оказалось ещё несколько операторов, но никто из них, к моему величайшему облегчению, не выказал желания прокатиться, а то бы ещё пришлось подстраховывать этих великовозрастных увальней.
Нет, всё к тому и шло, но внимание публики вовремя переключилось на заведующего институтской библиотекой.
— Герман Аскольдович, присоединяйтесь же к нам! — позвал его Вран. — Шахматы от вас никуда не денутся, а когда ещё теперь свидимся?
— Ну вы уж меня прямо похоронили! — рассмеялся в ответ Хариус. — Я перебираюсь в столицу, а не на кладбище!
Второй секретарь покачал головой.
— В толк не возьму, как вы решились на переезд. Библиотека РИИФС — это же ваше детище! Как вы без неё?
Герман Аскольдович развёл руками.
— Увы мне, но я здесь засиделся, мхом зарастать начал. Рутина и текучка всё свободное время съедают, до диссертации руки никак не дойдут. А вот в столичных архивах наберу материал… Глядишь, ещё и вернусь доктором наук!
— Не верю! — заявил Юрий Клёст. — Не верю, что вы покидаете нас доброй волей! — Он отвернулся и повысил голос: — Товарищ подполковник! Ваш перевод наносит непоправимый урон научному сообществу РИИФС!
В беседке раздался женский смех. Эльвира Хариус выглянула наружу и двинулась к нам лёгкой танцующей походкой. Вроде и не старалась привлечь к себе внимание, но взгляды к ней так и прикипели. Чего уж греха таить, меня и самого проняло.
— Привыкайте к новым временам, товарищи мужчины! — мягким грудным голосом объявила она. — Это раньше жёны за мужьями по гарнизонам мотались, а теперь у нас равноправие!
— Эльвира, это просто бесчеловечно — лишать нас вашего общества! — блеснул круглыми линзами очков молодой человек.
— И шахматный клуб тоже понесёт невосполнимую потерю! — заметил партнёр Германа Аскольдовича по шахматной партии. — Оставайтесь!
— Просим! Просим! — рассмеялись все кругом.
— Увы, приказ о моём переводе уже подписан! — улыбнулась дамочка.
Я поймал себя на том, что просто стою и пялюсь на неё, и тут же Вика ткнула меня в бок пальцем.
— Петя! Идём!
Меня нагрузили корзинкой для пикника, покрывалом и полотенцами, пришлось тащиться на пляж, а там планы у Вики поменялись самым решительным образом.
— Поплыли на лодке! — заявила она, оглядев усеянный отдыхающими берег. — Тут яблоку негде упасть!
На деле мы вполне могли найти, где приткнуться, но спорить было лень. Я оплатил на лодочной станции два часа проката, получил вёсла и двинулся к лодке за номером семь. Шагнул в неё и протянул руку барышне, а та лишь насмешливо фыркнула и легко соскочила с понтона. Уселась на кормовой лавке и скомандовала:
— Поплыли!
Я скинул цепь, оттолкнулся веслом, несколькими уверенными гребками развернул лодку и направил её прочь от берега. Отплыл на полсотни метров, упрел и снял рубашку. Вика избавилась от сарафана и осталась в купальнике, ещё и на ноги поднялась, будто нарочно позволяя себя разглядеть.
После мимолётной и явно не случайной заминки барышня нырнула и ушла в воду почти без всплеска. Я хмыкнул и продолжил работать вёслами, направляя лодку всё дальше и дальше от берега. Вика очень быстро меня нагнала и ухватилась за задний борт, глянула с хитрым прищуром.
— Зачем ты приехал, Петя? — спросила она вдруг.
Я за словом в карман не полез и с усмешкой выдал:
— За Никой ухаживать, разве непонятно?
— Врёшь! — припечатала меня девчонка. — Видела я, как ты на неё раньше смотрел, а в картинной галерее уже ничего подобного и близко не было, про вторник и не говорю!
Грести мне надоело, я оставил в покое вёсла и улыбнулся.
— Ты меня раскусила! Я — брачный аферист!
— Очень смешно! — фыркнула Вика и скорчила раздражённую гримасу. — Папа таких даже на порог не пускает! — Она хмыкнула. — Вот тоже странно! Чего это он так к тебе расположен? У тебя, случаем, нет родни в соврескоме?
— Нет, — покачал я головой. — У меня просто намерения серьёзные.
— Ври больше! — фыркнула Виктория и протянула руку. — Помоги забраться!