ошибкой.
ГЛАВА 23
Как только дверь погреба захлопывается за нами, я вырываю руку из хватки Като. Но сержант так сильно нервничает, что продолжает крепко меня держать, хотя и не делает мне больно.
— Не могли бы вы их немного ослабить?
Я киваю на переплетённые лианы, связывающие моё тело.
— Я знаю, что это не ваша стихия, но ведь ваш острый клинок способен разрезать магические путы?
— Прости, Фэллон, но я не могу…
Сержант сглатывает и оттягивает воротник рубашки, точно тот его душит.
— Я не могу тебя освободить.
— Почему нет?
— Почему нет? — говорит он сдавленным голосом. — Ты только что напала на короля!
— Потому что он пырнул Юстуса!
Я не рассказываю ему о том, что всё равно напала бы на Данте, и что если бы меня не отвлёк вид моего умирающего деда, я бы довела дело до конца.
— Разве вы не стали бы защищать своего генерала?
Като переводит взгляд на туннель, который разверзся подобно тёмному зеву за решетками на двери, после чего обрушивает на меня всю силу своего безумного взгляда. Похоже, мой вопрос совсем сбил с толку бедного сержанта. Интересно, что бы он сделал на моём месте? Разве он не клялся в верности Юстусу Росси?
— Я почувствовал, что с генералом что-то не то. То есть, с тем мужчиной, притворявшимся генералом. Мерда. Мне надо было остаться в той комнате.
Он проводит рукой по спутанной копне седых волос, убирая пряди, которые прилипли к его вспотевшему лбу.
— Я рада, что вы не остались, иначе вас могли ранить.
— Но тогда тебя бы не ранили!
— Я не ранена, Като.
Он смотрит на моё платье, и я тоже опускаю на него взгляд. Между зелёными лианами на бледно-розовой ткани виднеются красные капли.
— Это не моя кровь.
Като сглатывает. Раз. Два раза. Сглотнув в третий раз, он говорит:
— Ты проткнула королю глаз железным клинком. Он может не восстановиться.
— Хорошо.
— Хорошо? Как ты думаешь, что он теперь с тобой сделает?
Като смотрит на меня округлившимися глазами, точно я ворон, находящийся в шаге от убийства.
При мысли об этом мой пульс ускоряется, а перед глазами появляется блестящий знак, который Юстус нарисовал на стене.
Мой выход отсюда.
Путь наружу.
Като снова проводит рукой по лбу. Если он пытается его разгладить, то ему это не удается.
— За это он может тебя убить.
Я смотрю на стены, окружающие меня. Интересно, смогу ли я пройти сквозь них? Где я окажусь?
— Тогда я стану для него бесполезна.
— Что если он тебя покалечит? Что если он выколет тебе глаз?
Я мрачно ему улыбаюсь.
— Пусть попробует.
— Фэллон, это не повод для смеха.
— А я разве смеюсь?
— Ты улыбаешься.
— Конечно, я улыбаюсь.
Поскольку мои губы всё ещё приподняты в улыбке, мои слова звучат слегка искажённо.
— Я только что избежала изнасилования со стороны чистокровного полудурка, Като. Не говоря уже о том, что Юстус, — показал мне, как выбраться отсюда, — не умер.
— С каких это пор тебя заботит этот человек?
— Ты прав. Он меня не заботит. Но если бы он умер, мы бы все попали, потому что оказались бы заперты здесь.
Я смотрю на ряды бутылок, которыми заставлена стена.
— Если только здесь нет выхода, о котором мне ничего неизвестно.
Молчание Като заставляет меня оторвать взгляд от полок.
— Или он есть?
Он отводит взгляд и говорит:
— Нет.
Его дыхание пропитано ложью.
— А теперь я подниму тебя и помещу в клетку, Фэллон. Пожалуйста, не сопротивляйся. На данный момент для тебя это самое безопасное место.
— Я и здесь в полной безопасности.
— Если только сюда не придут эльфы. Они могут проникнуть сквозь прутья на двери погреба, но они не смогут пролезть сквозь прутья клетки. Юстус заколдовал их, и туда не может проникнуть никто кроме тебя.
Как только он это произносит, в туннеле эхом разносятся шаги и взмахи крыльев.
— Пожалуйста, Фэллон. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты пострадала.
— Я не вернусь в эту клетку.
— Сержант Брамбилла, — произносят в унисон два эльфа, которые влетают в дверь. Они даже дышат в унисон. — Король требует встречи с вами.
Като становится белым, как те выгоревшие на солнце простыни, которые нонна вывешивала сушиться на улице во время летних месяцев.
— Я… я…
— Ключ от погреба у Юстуса, так что, боюсь, с этой встречей придётся повременить, — говорю я, так как мой друг, похоже, не в состоянии формулировать мысли.
— Сержант, ключ!
Ластра начинает сотрясать дверь погреба.
Я повторяю то, что я только что сказала крылатым фейри и добавляю:
— Не мог бы ты убрать свои плети, Ластра?
Их мог наколдовать другой фейри — я слегка отвлеклась и не заметила, кто меня связал — но поскольку у него зелёные глаза, вероятнее всего, это был он.
— Дверь заперта. Я всё равно никуда отсюда не денусь.
— Они останутся на месте, — говорит Като, едва разжимая губы. — Или ты идёшь в клетку.
Я долго и мучительно смотрю на седовласого мужчину.
— Вы мне не доверяете?
— А разве у меня есть причина тебе доверять?
— Я бы никогда не причинила вам вреда, Като.
Он бросает на меня такой взгляд, что моё сердце замирает. Правда написана у него во взгляде. Он мне не верит.
— Ладно.
Моя челюсть напрягается, как и грудная клетка.
— Не снимайте с меня путы, но хотя бы ослабьте их. Они врезаются в мою плоть.
На челюсти Като дёргается мускул.
— Сделай, как она говорит, Ластра.
— Вы вообще в своём уме, сергенте? Что если она… что если она пырнёт вас в глаз?
— Не пырнёт, — Като приподнимает бровь и смотрит на меня. — Так ведь?
Я почти произношу клятву, но прикусываю язык раньше, чем она успевает сорваться с моих губ.
— Я не причиню вреда сержанту.
Густые брови Ластры опускаются так низко, что почти обнимают его ресницы.
— Поклянись.
Крошечная капелька пота стекает по моей шее, и я закусываю щёку, размышляя о том, как бы мне послать Ластру подальше. Завидев округлившийся рот Като, я отвечаю:
— Я бы поклялась, но тогда я нарушу клятву, данную моей любимой бабушке… я имею в виду бывшую жену Юстуса, а не новую девочку для битья.
— Оставь её, Ластра.
Бросив на меня тяжёлый и злобный взгляд, солдат, наконец, развязывает магические верёвки, и теперь я могу слегка пошевелить руками. Я вытягиваю пальцы, затем шею, и все мои кости хрустят, когда напряжение покидает моё тело.
Мне уже кажется, что Ластра снимет с меня их все, но его лианы