Читать интересную книгу Солдаты - Уильям Форстчен

— И одного раза было достаточно, — солгал Ганс, — Кроме того, мне нравится летать.

Винсент, подойдя к двери, остановился.

— Вы ведь оставите для меня немного славы, не так ли? — спросил он весело.

Ганс тихо засмеялся.

— И ради бога, пожалуйста, возвращайтесь.

А теперь в его голосе было заметно беспокойство. Прежде чем Ганс смог что-либо ответить, он вышел.

— Похоже, что все думают, что мы собираемся погибнуть, мой друг, — сказал Ганс Кетсване.

— Нас не убьют, мы бессмертны. Пока я с тобой, ты в безопасности.

Закончив пить чай, Ганс оставил кружку в хижине и вышел наружу, чтобы облегчиться, затем отправился к месту стоянки воздушных кораблей. Все больше и больше моторов проворачивались и прогревались. В грузовые отделения залезали команды, и Кетсвана упомянул, что те девять человек, которые летели с ним из Суздаля, категорически отказались туда вернуться. Добровольцы из наземных бригад заменили их.

Все вокруг них суматошно бегали. Они миновали несколько «Шмелей», увеличивающих обороты своих двигателей, бригадир орал ругательства на русском. Мимо прогремел фургон, снова пахнув керосином. Тысяча человек работала в посадочных командах, большинство из них втиснули в обслуживание, при этом дав всего несколько дней на тренировку.

«Это какое-то чудо», осознал Ганс, «что все это место не взорвалось из-за какого-нибудь проклятого идиота, тайком пронесшего коробок спичек, чтобы покурить, или из-за случайного ружейного выстрела».

Они миновали «Орла», десятка чинов собралась перед ним, сидя на корточках вокруг ведра с парящей овсяной кашей, и ведерком чая меньшего размера. Они даже не обратили внимания на проходящего рядом командира, и продолжили щебетать своими однообразными голосами. Мимо пронеслась посадочная команда, несущая мотки веревок, а следом несколько молодых парнишек, огибая Ганса, тащили кожаные бурдюки, заполненные водой, которые затем погрузят на судна.

— Здесь не будет оплаты за работу, — сказал Ганс. — Часть меня считала, что Варинна сошла с ума, думая, что все это может быть выполнено, но здесь так и происходит. Люди, оборудование, топливо, пища, боеприпасы, все это собралось вместе в одной точке.

— Они знают, что или так, или поражение, — ответил Кетсвана.

— Мы также знаем, что это нечто особенное, новая вещь, нечто, что мы будем помнить всегда.

В темноте было трудно разобраться в мешанине кораблей, и, наконец, они были вынуждены схватить одного из механиков, чтобы тот провел их к дирижаблю Джека. Когда они приблизились к воздушному судну, Ганс обрадовался, увидев, что еженедельнику Гейтса нашли правильное применение, достаточным количеством найденных копий обклеили передок и боковые стороны грузового отделения, чтобы заслониться от ветра.

Кетсвана направился к пассажирской корзине под кораблем Джека.

— Я думал, ты будешь на номере тридцать-девять, — заметил Джек.

— Мне не нравится пилот.

— Предположим, что-то произойдет со мной, — вставил Ганс. — Ты должен принять командование, помнишь?

Кетсвана рассмеялся.

— А если предположить, что на другом судне со мной что-то случится. В каком положении окажешься ты? Нет, я остаюсь с тобой, мой друг.

Ганс хотел поспорить, но он увидел Джека, стоящего рядом с веревочной лестницей к переднему отделению, сложившего руки и скалящего зубы.

— Вроде как логично на самом деле, — заявил Джек. — Я проведу вас. Кроме того, парни знают, что делать; все командиры рот проинформированы.

— Хорошо, давай, влезай, — сказал Ганс, и Кетсвана махнул напоследок, перед тем, как нырнуть под дирижабль и подняться на борт.

— Как наши дела? — спросил Ганс.

— Еще одна машина остается на земле. Около часа назад загорелся двигатель, когда его запускали, и обгорела часть крыла. Этот взлет в темноте, малость заковыристый.

— Я знаю. Таков расклад. Я бы предпочел вылет на рассвете, но это означало бы, что в конце нас ожидает ночной полет, и большинство этих мальчиков заблудится, или окажется в Карфагене, или вернется в Суздаль. Мы должны приземлиться при достаточном количестве дневного света, чтобы выполнить задачу.

— Тогда нам лучше пошевеливаться.

Джек первым взобрался по веревочной лестнице, а моментом спустя, один из механиков, тот, что находился в передней кабине, пока двигатели работали на холостом ходу, быстро спустился вниз. Ганс поднялся в кабину и взобрался на кресло второго пилота, внезапно осознавая, что зловоние вчерашнего дня из-за укачивания, полностью не исчезло. Ганс задался вопросом, было ли что-то странное в пилотах, в их тайном восхищении запахом. На минуту он испугался, что у него в животе поднимется революция, и он останется без завтрака. Открыв боковой иллюминатор, Ганс высунулся наружу и сделал глубокий вздох.

— Давайте надеяться, что все на своих местах, — прокричал Джек. — Я выруливаю первым, затем каждый дирижабль в дальнейшем следует за нами. Мы двигаемся по кругу наружу к морю и там выстраиваемся, затем оттуда и отправляемся.

Открыв обе переговорные трубки, он прогудел в них.

— Верхняя палуба. Нижняя палуба, держитесь, мы выдвигаемся.

Ганс расслышал снизу несколько стонов и взрыв смеха. Кетсвана ведь на самом деле получал от этого удовольствие. Любой шанс пойти в битву, на броневике, на дирижабле, а если понадобится, то хоть через выгребную яму, это не имело для него никакого значения, если он мог убить бантага.

Джек ухватил рукоятки управления подачей топлива, медленно продвигая их вверх, до тех пор, пока все четыре мотора не взвыли. Наконец, корабль дернулся вперед.

— Мы тяжело нагружены, чертовски тяжело, и ветра нет, что бы помочь нам оторваться от земли.

Он повернул колесо, перекрывая спусковой вентиль горячего газа, в верхней части центрального воздушного баллона. Они достигли центра взлетно-посадочной полосы, следуя за механиком из посадочной команды, держащего над головой белый флажок, который выделялся словно бледное мерцание в раннем утреннем свете. Ганс почувствовал, как будто машина каким-то образом начала ощущаться легче, и указал на это Джеку.

— Центральный баллон, в зависимости от наружной температуры, обеспечивает несколько сотен фунтов подъемной силы. Черт возьми, да я еще сделаю из вас воздухоплавателя. Похоже, что у вас есть необходимое ощущение для этого. Правобортные рукояти на холостой ход, сохраняйте левобортные в положении полного газа.

Ганс положил руки на рукоятки. Джек быстро наставлял его, затем отошел, так как ему нужно было повернуть штурвал руля направления. С помощью посадочной команды, дирижабль медленно повернулся и встал на полосу в слабом мерцающем свете, три фонаря в конце поля, отмечали путь взлета. Бригадир держал флажок вверху, вращая им над головой, и опустил его только тогда, когда побежал к левому борту, чтобы убраться с дороги.

— Ну, начали, полный газ, теперь не так быстро… вот так.

Ганс подал топливо, и тепловые двигатели медленно начали набирать скорость. Они оставались неподвижными столько, что казалось прошла целая вечность, затем вновь начали движение. Взлет выглядел более долгим, чем вчера, корабль медленно дергался и качался, один раз подскочил вверх, потом опустился на землю, затем, наконец, взмыл в воздух. Три фонаря юркнули под днищем судна, Джек удерживал корабль низко, чтобы набрать скорость, горячие выхлопные газы поступали в центральный воздушный баллон, еще сильнее нагревая его, увеличивая подъемную силу. Он аккуратно накренился к правому борту, и в темноте Ганс скорее почувствовал, чем увидел океан, открывшийся внизу под ним. Джек продолжил медленный поворот с подъемом, верхний стрелок доложил, что второй, третий и четвертый корабль построились в линию позади них. Они по спирали взбирались наверх и Ганс задался вопросом, как хоть кто-то мог видеть, где находятся другие суда, но когда они завершили полный круг, и вернулись в направлении восточного горизонта, он ясно разглядел несколько силуэтов дирижаблей на фоне красно-фиолетового горизонта.

Воздух был великолепно неподвижным, напоминая Гансу диковинное ощущение скольжения на коньках по первой зимней гололедице, когда он был мальчишкой. Они совершили еще один круг, и еще, корабль двигался по спирали вверх, словно орел, медленно взбирающийся по летним восходящим теплым потокам воздуха, взмывающий в темные небеса. Обширный мир распростерся под ними, слабые пучки наземного тумана, теперь выглядели темно-серыми, вторая из двух лун скользила по западному горизонту, на востоке небо становилось более ярким. Каждый разворот относил их все дальше в море, побережье отдалялось, часть плана, на всякий случай, ведь на земле были внимательные глаза врага, которые могли как-то восстановить сообщение в течение ночи.

— Потеряли еще одного, — заявил Джек, нарушая тишину, и он указал туда, где судно истекало дымом из одного двигателя, развернулось и направилось назад на поле для дирижаблей.