Читать интересную книгу Солдаты - Уильям Форстчен

Эмил пристроился позади него, доктор сквернословил при каждом вздохе, так как терпеть не мог ездить верхом. Толпа, собравшаяся на большой площади, раздвинулась при приближении Эндрю, он слышал свое имя, эхом разносившееся через площадь. Как только он проходил мимо, толпа позади него смыкалась, продвигаясь вперед к Белому дому.

На самом деле здание было ничем иным, как срубом очень большого размера, типичным для древних руссов, оконные ставни окрашены веселыми картинками, дикие причудливые орнаменты украшающие углы и круто наклоненная черепичная крыша. По настоянию Калина здание было полностью побелено, с тех пор, в конечном итоге, оно стало резиденцией президента, живущего в доме, окрашенном в белый цвет.

Он задался вопросом, «был ли там бедный Калин по-прежнему жив». Его старый друг, его первый настоящий друг в этом мире, который так сильно изменился за последний год. Это было словно какое-то помешательство, истощение, которое сломало его. Он время от времени задумывался, а не был ли Калин слишком мягок, чересчур заполнен состраданием, чтобы быть президентом. Каждая новая смерть на фронте сказывалась на нем. Едва ли был такой день, когда он бы не приходил днем в собор, посещая очередную поминальную службу по сыну своего друга, старого товарища, с которым он не раз выпивал, или просто потому, что он чувствовал, что президент должен быть там, где кто-то оплакивал жизнь, отданную за Республику.

Эндрю помнил, насколько он был потрясен последним разом, когда видел Линкольна, лицо глубоко вытравленное, глаза темные и запавшие. Когда Линкольн заметил его пустой рукав, он отвел взгляд в сторону, а затем посмотрел в его глаза, и Эндрю почувствовал, словно президент был переполнен отцовскими чувствами и молитвами, за то, чтобы Эндрю был защищен впредь от любых страданий на службе своей стране. Таким же был Калин, и даже больше, он был тем человеком, который хотел, чтобы убийства прекратились. Но в этом и заключался парадокс войны, что наступало такое время, когда для сохранения жизней, убийство обязано было продолжаться. Он осадил лошадь перед лестницей резиденции президента. Кордон солдат окружил нижние ступеньки, толпа нервно придвинулась.

Внезапно, Эмил загородил собой обзор, выставляя коня перед Эндрю.

— Доктор, какого черта вы вытворяете, — прошептал Эндрю.

— Будь все проклято, Эндрю, вон там может быть снайпер, в любом из тех окон.

— Я знаю это, Доктор; теперь будьте добры отъехать. Последнее, что я хотел бы видеть сейчас, это как вас подстрелят.

Эмил неохотно потянул лошадь, объезжая вокруг Эндрю, но при этом, продолжая косо вглядываться в темные уголки здания. Эндрю стоял неподвижно, медля несколько секунд.

— Эндрю?

— Что?

— Какого дьявола ты делаешь?

— Ожидаю.

— Чего именно?

— Просто жду, — рявкнул Эндрю, его тон ясно показал, что он не желает разговаривать.

Толпа сжималась вокруг него, и одна старуха с усилием потянула его за ногу. Он посмотрел вниз, она слишком быстро говорила по-русски, и он не мог ее понять, ее голос заглушился возрастающим шумом взволнованной толпы.

Наконец, из передней двери вышел капитан, оставляя ее открытой, шагнув через кордон охраны, спустился по лестнице, ловко вытянулся по стойке смирно и отдал честь. Эндрю признал его, как командира личной охраны Калина.

— Полковник, сэр?

— Доброе утро, капитан.

Солдат посмотрел на него, судя по всему слегка смущенный.

— Капитан, президент Калинка, как он?

— Сэр, он по-прежнему жив. Я поставил два отделения охраны у его дверей, и также двух вооруженных офицеров в его комнате.

— Они надежны?

— Сэр, я сам отбирал их, — заявил капитан, задетый замечанием.

Эндрю пристально всмотрелся в юного офицера, взвешивая его, затем кивнул.

— А его состояние?

Капитан приблизился, подойдя рядом к Эндрю, толпа немного отступила.

— Боюсь, что не хорошо, сэр; его жена говорит, что вернулась лихорадка.

— Будь оно неладно, — пробормотал Эмил.

Эндрю согласно кивнул, поднимая взгляд, вновь уставившись на здание.

— Сэр?

— Да?

— Сэр, что-то еще?

— Бугарин был приведен к присяге, как исполняющий обязанности президента?

— Да, сэр. Сэр, я получил приказ от одного из его людей, снять охрану у Президента Калинки и поместить ее около комнаты, в которой находится Бугарин.

— И вы отказались?

— Да сэр, однозначно.

— Как полковник, командующий армией, я даю вам личный приказ, капитан. Вы должны охранять Калинку ценой собственной жизни.

— Я бы сделал так в любом случае, сэр.

— Неважно, какие приказы вы получите позже, мой приказ, отданный сейчас, будет на первом месте. Президент Калинка должен быть защищен любой ценой.

— Прежде я умру, чем кто-то навредит ему, сэр, — горячо ответил юный капитан.

— Хорошо, сынок. Теперь, пожалуйста, иди вовнутрь и заяви господину Бугарину и Патриарху Касмиру, что я прошу «видеть их здесь».

Этот приказ он произнес с повышенной громкостью, команда эхом прокатилась над толпой. Площадь стала замолкать. Капитан отсалютовал, поспешил вовнутрь, прошло много времени. Наконец, он вернулся, один.

— Полковник Кин, Господин… — и он, замялся на несколько секунд. — Действующий Президент Бугарин сказал, что вы должны доложиться ему внутри.

Эндрю застыл.

— Как командующий армией, я требую публичной встречи, здесь, перед лицом жителей Суздаля, и скажите ему, что я буду ждать здесь весь проклятый день, в случае необходимости.

Капитан понесся назад, а Эндрю пожалел его, зажатого между двух огней.

— Эндрю, ты собираешься делать то, что, как я думаю, ты делаешь?

Эндрю посмотрел на Эмила и улыбнулся.

В церковной башенке прозвенел колокол, отмечая ход времени, и, наконец, кто-то появился в двери. Это был Патриарх Касмир. Он обернулся, посмотрел обратно в Белый дом, видимо прокричал что-то, что было неразборчиво, затем повернулся и шагнул вниз по ступенькам, спускаясь волной черной одежды. Он остановился несколькими ступенями выше Эндрю, осмотрел его штаб, и всмотрелся в толпу, затем всех благословил. Сразу же наступила тишина, все встали на колени, молясь. Оставаясь верхом, Эндрю находился на одном с ним уровне глаз.

— Бугарин был приведен к присяге, как исполняющий обязанности президента? — спросил Эндрю.

— Да, Эндрю.

Его голос был едва слышен, чуть ли не шепот.

— Именно ваша собственная Конституция заставила меня это сделать. Калин, я не уверен, что он выживет. Марк мертв, Флавий погиб. Бугарин следующий в линии. Конституция требует этого; я обязан был благословить церемонию.

Эндрю сразу же понял, насколько ненавистно было Касмиру делать то, что он должен был выполнить.

— Поскольку вы являетесь главой правосудия, я прошу вас, чтобы вы инициировали расследование по попытке убийства президента и убийства спикера. Я сильно сомневаюсь, что исполнительная власть сделает это. Я также сомневаюсь, что вы могли бы набрать достаточно голосов в Сенате, чтобы снять Бугарина.

— Я сделаю все, что в моих силах, и как судья и как священник.

Толпа начала шевелиться. Касмир посмотрел назад через плечо. Полдюжины охранников стояли в дверном проеме.

— Я сказал Бугарину, что заклеймлю его как труса, если он не выйдет к вам на встречу, — прошептал Касмир.

Эндрю не мог не усмехнуться.

— Вы собираетесь свергнуть его? — спросил Касмир, и Эндрю ощутил конфликт в голосе своего друга.

Он ничего не ответил, внимательно наблюдая за тем, как из дверного проема появился Бугарин, необычно для него, одетый в цилиндр Калина, который в этом мире стал церемониальным символом президента. Охранники, все из сенаторов, спустились по лестнице, Бугарин шел в середине группы. Они остановились позади Касмира. Эндрю пристально уставился на него. Во взгляде того был вызов, но еще он почувствовал страх.

Был ли этот человек тем, кто не только задумал убийство спикера, но и также попытку убийства президента? Верил ли он так неистово в то, что война должна быть прекращена любой ценой, что готов был убить, или он был всего лишь пешкой?

Независимо от того, что полагал Эндрю о том, как Бугарин пришел к власти, по крайней мере, в этот момент он был президентом Республики. С преднамеренной медлительностью Эндрю поднял руку и отдал честь. Тихие шепотки побежали через толпу. Они все знали, что все это означает. Он почувствовал, как напряжение отпускает Бугарина, но тот по-прежнему был насторожен. Он услышал бормочущее проклятье; то был Эмил, который был не способен заставить себя приветствовать Бугарина.

— Я сейчас же желаю видеть президента Калинку, — заявил Эмил, адресуя свое послание Касмиру, выделяя при этом слово «президент».

— Я прослежу за этим Эмил, — ответил священник, — и вы будете под моей личной охраной.