Читать интересную книгу Солдаты - Уильям Форстчен

Он снова изучил гавань, опершись локтями о переднюю панель, на которой были установлены указатели температуры и давления четырех двигателей. Однако машина слишком часто дергалась то вверх, то вниз, чтобы сохранить устойчивое положение, и на него начала накатывать еще одна волна тошноты. Сделав глубокий вздох, он уселся обратно в кресло. Воздух становился более теплым и влажным.

— Я вижу в гавани транспортные суда. Надеюсь это те корабли, иначе нам конец.

Ганс кивнул и закрыл глаза на минуту, глубоко дыша, желая, чтобы они вновь были повыше, где воздух был холоднее. Минуты медленно уплывали. Наконец он взял вверх в борьбе с тошнотой. Затем снова открыл глаза. Они находились всего в паре миль от гавани, летя параллельно берегу. Ганс опознал посадочную площадку дирижаблей к югу от города, прямо на побережье. Туда уже спускался один дирижабль.

— К северу от нас много кораблей, — сообщил верхний стрелок.

Ганс с тревогой посмотрел на Джека. Прошло несколько секунд.

— Четыре двигателя, должно быть они из Рима.

Оба облегченно выдохнули. Бантаги ввели в бой только пару воздушных судов, на этом фронте, и их обоих настойчиво преследовали и уничтожили в течение последней недели, но всегда была вероятность того, что Джурак передислоцирует сюда подкрепление. Прямо на востоке он также увидел двух появившихся «Шмелей», от одного из них тянулся тонкий пучок дыма. Они проследовали прямо к западной части гавани, и Ганс увидел полдюжины кораблей, пришвартованных в доках. Несколько броневиков находилось на причале, от них поднимались клубы дыма, когда они с пыхтением двигались вперед, чтобы присоединиться к длинной колонне, петляющей по узким улочкам города.

«По меньшей мере, эта фаза нашего безумного плана, похоже, что выполнена» подумал он. Они миновали аэродром слева от себя и в четверти мили от берега, Джек посмотрел на него, затем на океан под ними.

— Потребуется капелька изворотливости, с моря дует встречный ветер, приблизительно десять узлов или около того. Держите обе ваши руки на регуляторах подачи топлива. Помните, что два левых предназначены для двигателей левого борта, а два правых соответственно для правого борта. Требуется несколько секунд, чтобы что-то изменилось, поэтому, проклятье, будьте расторопнее.

Ганс шевельнулся, испытывая дискомфорт, делая, как приказано. Джек начал выполнять небольшой вираж к порту, высота по-прежнему уменьшалась. Когда они преодолели полпути, Ганс посмотрел сквозь палубный иллюминатор, который сейчас находился под углом к горизонту и увидел другие дирижабли, подскакивающие в том же направлении, словно мотыльки, следуя за ними неровной линией, протянувшейся назад примерно на милю. Джек постепенно начал выправляться, дрейфуя мимо аэродрома, слегка поворачиваясь к порту, чтобы компенсировать влияние встречного ветра. Сотни людей, словно муравьи, бегали со всех сторон летного поля, то были посадочные команды и механики.

Сохранение равновесия становилось искусным делом. Они стартовали тяжело загруженными, но после почти пятнадцати часов полета они сожгли сотни галлонов топлива. Возможно, они бы стравили часть водорода, чтобы компенсировать потерю веса, но приказы состояли в том, чтобы не делать этого, поскольку будет невозможно пополнить его до количества, необходимого чтобы суда могли быстро разворачиваться. Центральный воздушный баллон был наполнен горячим воздухом, отведенным выхлопными газами от четырех моторов. По пути вниз Джек учитывал все это. Превосходное уравновешивающее воздействие между водородными баллонами, воздушным баллоном с горячим газом и подъемной силой обеспечивали двухуровневые крылья, у корабля должна быть скорость сваливания всего около десяти узлов, такая же, как и у встречного ветра. Это означало, что они будут приземляться, практически оставаясь на одном месте, затем посадочные команды должны будут поймать канаты и страховочные швартовы. В противном случае, корабль начнет тащить назад, он зацепится каким-нибудь крылом и в течение нескольких секунд будет разрушен.

Джек держал нос корабля ниже, подходя к краю поля, затем продолжая снижаться и двигаясь над ним почти на всю его длину, чтобы оставить побольше посадочных мест позади для приземления всех остальных дирижаблей. Ганс, нервничая, крепко вцепился обеими руками за рукояти дросселей, ни разу полностью не совпав с тем, чего желал Джек, когда тот выкрикивал команды — поднять рукоятку с одной стороны, затем с другой, слегка назад, затем снова толкнуть дроссель вверх. Один раз дирижабль ринулся вниз, и медленно взлетел обратно вверх, Джек резко ругнулся, быстро хлопнул по мертвой хватке Ганса на рукоятках, сбивая все четыре обратно. На какой-то момент корабль завис в воздухе, затем опустился на землю, на этот раз более основательно, Джек покрутил затворный кран слева от себя, который открывал и закрывал вентиль в верхней части воздушного баллона. Ганс увидел, как кто-то бросился к их кабине, исчезая под ними, чтобы схватить носовую веревку, предназначенную для удержания корабля; дюжины других копошились с каждой из сторон. Казалось, что у Джека внезапно стало три или четыре руки, удостоверившись, что рукояти подачи топлива были убраны назад, но не на всю длину, так, чтобы если вдруг посадочная команда упустит захват, он сможет щелкнуть их вперед и постараться компенсировать рывок в небо. Вентиль воздушного баллона снова был открыт. Машина дернулась, механики снова показались под ними; дюжина парней, растянувшись в линию, удерживала наращенную длинную веревку, позволяя кораблю, словно флюгеру, встать по ветру, а затем тянула его с поля. Хлопок, который выглядел более похожим на приглушенный свист, чем на взрыв, ошеломил Ганса. Джек оглянулся назад через иллюминатор левого борта, тихо ругнулся, затем уселся обратно на свое сиденье.

— Похоже, это номер двадцать восемь; Я знал, что мальчик еще слишком зелёный.

— Что?

— Горит, тот, что слева. Скорее всего, пропахал землю крылом, порвал его, из топливной линии брызнула жидкость, загорелась, а затем взорвались водородные баки.

Он сказал это с легкостью, но тон выдавал глубокую, бесконечную усталость.

Командир бригады перед их машиной удерживал вверху красный флажок, выкрутив им несколько раз узкие круги, затем отбросил его в сторону.

— Дроссельные заслонки закрыты, — объявил Джек, в тот момент, когда полностью задвинул их назад. — Топливные клапаны закрыты, рычаги управления установлены в нейтральное положение…

Он продолжал вниз по списку, объявляя каждый шаг, когда выполнял его, наклоняясь в сторону Ганса, чтобы выполнить некоторые из задач.

— Прекрасно, это — все. Откройте люк.

Ганс открыл нижний люк, опустил лестницу, и, ощущая себя очень неуклюжим и старым, медленно спустился на дюжину футов до земли. Воздух ощущался другим, в памяти, за долгие месяцы, проведенные в Тире, вспоминался аромат океана, смешанный с сухим мускусным запахом шалфея. Когда он выбрался из-под корабля, то посмотрел назад и увидел догорающие обломки одного из дирижаблей. Корабль распластался на земле, команда качала насосы, поливая его слабенькими струями воды. Пилоты большинства подошедших дирижаблей мудро качнулись по направлению к встречному ветру, так, что смогли уклониться от искр. Некоторые из кораблей двигались легко, приземляясь также мягко, как и колибри; другие тащились с трудом, то срываясь вниз, то подпрыгивая.

Несколько зашли с недостаточной скоростью, повисли неподвижно и начали дрейфовать назад, один из них стал заваливаться на хвост. Джек непрерывно чертыхался, поскольку машина просто застряла там, механики отчаянно подпрыгивали, пытаясь схватить швартовочные канаты. Пилот дал полного газа, машина начала замедляться, вися в воздухе, наконец, остановилась, и на сей раз нос опустился, наиболее вероятно из-за того, что пилот приоткрывал передний водородный баллон. Машина с трудом шлепнулась на землю, шасси отвалилось и покатилось к крыльям, в то время как грузовое отделение казалось, исчезло. Несмотря на то, что они стояли по ветру, Ганс слышал крики находящихся внутри людей, пойманных в ловушку.

Как только наземная бригада вокруг него закрепила швартовые тросы к болтам, залитым в тяжелые бетонные блоки, командир экипажа, наконец, дал возможность выгрузиться верхнему стрелку и людям, сидящим в грузовом отсеке. Один за другим они спустились по веревочной лестнице, у них был жалкий вид, очевидно замерзшие, покрытые рвотой, чувствующие отвращение к себе и миру вообще. Двоим последним, нужно было помочь спуститься и их уложили на землю. Ганс осознал, что он, тоже, скорее всего, не слишком хорошо пахнул. Ганс был счастлив видеть вместе Кетсвану с Винсентом, идущим прямо за ним, в это время тени удлинились, так как приземлялся последний дирижабль из Суздаля.