– Я понимаю, – сочувственно ответил Корт и направился к двери. – Мне очень жаль.
Поднявшись в свою комнату, Корт переоделся. Он не любил надевать в дорогу костюм. Под кожаной курткой легче было спрятать пистолет, который он вынужден носить постоянно, пока «Пьянящая Роза» не окажется в сейфе в Антверпене.
Тихонько постучав, вошел Хосе, чтобы взять вещи.
– Еще что-нибудь нужно? – спросил он, обведя глазами комнату.
– Нет, – ответил Корт, снимая куртку со спинки стула. Он положил бриллиантовую брошь во внутренний карман и застегнул молнию.
– Ваш парадный костюм! – воскликнул Хосе, доставая вещи из шкафа. – Я сдал его в чистку и забыл, что он будет готов только завтра.
– Черт побери! Я попрошу миссис Гент забрать его и прислать мне почтой.
– Она уже ушла, – огорчился Хосе.
– Где квитанция? Я позвоню в химчистку и договорюсь, чтобы они сами отправили костюм в Париж, если я не заберу его в течение месяца.
«Но я обязательно вернусь», – мысленно поклялся Корт.
* * *
Самолет стремительно садился, почти касаясь вершин сосен, обрамляющих летное поле аэропорта. Джин накинула кожаное пальто. В последних лучах зимнего солнца длинные тени ложились на снег. Девушка поежилась, увидев сугробы.
Летчик мягко посадил самолет. Джин почувствовала облегчение. Но как бы ей хотелось сохранять спокойствие и во время полета!
Подрулив к небольшому зданию аэровокзала, самолет заглушил двигатели. Пилот и пассажиры вышли размять ноги.
Кики закуталась в большой мохеровый шарф, накинула его на голову и повернулась спиной к ветру.
– Вы уверены, что вас встретят? – спросила она у Джин по дороге к зданию вокзала, куда женщины поспешили следом за пилотом и Питером.
– Папа сказал, что встретит, – ответила девушка, чувствуя, как щеки начинает пощипывать мороз.
Холодный ветер, казалось, пронизывал до костей, и Джин усомнилась, нужно ли было предпринимать сейчас это путешествие.
Но вдруг она заметила отца. Он стоял, прижав нос к стеклу, и, увидев дочь, расплылся в улыбке. Глаза его сияли.
Мгновение спустя Джин нырнула в тепло вокзального здания и попала в объятия отца.
– Моя девочка пошла в гору! – засмеялся он и похлопал ее по плечу. – Какой самолет! Какой способ путешествовать!
– Эти люди были так добры и согласились взять меня в свой самолет, – объяснила девушка, представляя Питера и Кики. Питер после короткого рукопожатия отошел в сторону. Кики, стоя поблизости, вытряхивала снег из туфелек и согревала дыханием озябшие руки.
– Можно вас на минутку? – спросила Кики, обращаясь к Джин. – Я понимаю, вы, вероятно, спешите.
– Я отнесу пока твою сумку в машину, – сказал мистер Барбур.
Отец девушки догадался, что женщинам нужно остаться наедине.
– Да, – отозвалась Джин, поворачиваясь к Кики.
– Может быть, вы ничего не знаете о чувствах Корта, но мне-то понятно, что он в вас влюблен. Я еще никогда не видела, чтобы он так увлекался. Когда все прояснится, разрешите Корту приехать к вам.
– Я бы не возражала, – заверила ее Джин.
Кики наклонилась к девушке.
– Мы будем кузинами, – зашептала она, подмигнув.
– Спасибо за все. Я надеюсь, с рукой Питера все будет в порядке.
– Я тоже. Идите, отец ждет вас.
Джин поспешила на стоянку и села в незнакомый автомобиль. Отец ждал ее, обогревая машину.
– Папа! Новая машина? – воскликнула девушка, сдерживаясь, чтобы зубы не стучали от холода.
– Да. Старую я продал, в ней нужно было менять коробку передач, – объяснил он, выезжая со стоянки. – Как хорошо, что ты дома, но это так неожиданно. Что-нибудь случилось? Почему ты вдруг приехала? Ведь во Флориде тепло и солнечно.
– Это длинная история, – вздохнула Джин, плотнее закутываясь в пальто.
– А ты расскажи мне, – попросил отец.
Он внимательно выслушал рассказ дочери с начала до конца. Джин опустила только некоторые подробности о своем увлечении Кортом. Она еще не была готова поделиться с отцом нахлынувшими на нее чувствами.
– Мне нужно, чтобы ты рассказал о прабабушке и о драгоценностях, оставшихся от мамы.
Том Барбур покачал седой головой и пожал плечами.
– Я никогда не слушал никаких сплетен о семье твоей матери, – ответил он, – это меня не касалось.
– Я боялась услышать такой ответ, – вздохнула Джин, грустно наблюдая за облачком пара, образовавшимся при выдохе и оставившем след на ветровом стекле.
– Ты можешь пойти в редакцию городской газеты и проверить все заметки, относящиеся к семьям Бейкер и Финней, – предложил Том Барбур. – Можно поискать сведения о похоронах, записи о судебных процессах. Я не знаю, есть ли у них сведения и у кого они могут быть, но мы все проверим. Сделаем несколько звонков уже сегодня вечером.
– Я тоже думаю, что лучше начать с газеты, – согласилась Джин, – но это все так неприятно!
– Я понимаю, но ничего не поделаешь, – отозвался мистер Барбур. – Но сначала будет вкусный обед в честь твоего приезда. Ширли приготовила жаркое.
Джин вжалась в сиденье, стараясь согреться. Она видела, что отец был счастлив. При каждом упоминании о Ширли радость отражалась на его лице.
Вначале, когда отец женился, Джин никак не могла примириться с тем, что кто-то может занять место ее матери. Она уехала из города, чтобы не видеть этого. Тогда она сказала, что поссорилась с другом и в городе для нее нет интересной работы.
Кроме того, девушка хотела предоставить отцу и его новой жене возможность строить свою жизнь, притереться друг к другу, не оглядываясь на нее. Правда заключалась в том, что ей было больно видеть в родном доме чужую женщину. Теперь, спустя годы, страдание притупилось, и Джин было приятно видеть отца счастливым.
Вспомнив о разрыве с бывшим другом, Джин грустно улыбнулась. Боб объявил ей тогда, что хочет пойти работать в полицию и поступить в полицейскую академию. Джин ужаснулась. Она возражала против такого шага, хотя Боб приводил убедительные статистические данные об относительной безопасности полицейских в маленьких городках.
А сейчас она накрепко связана с человеком, который ведет куда более опасную жизнь, чем Боб вообще мог себе представить. Как странно поворачивается судьба!
И вот она приехала домой, чтобы раскрыть старинные семейные секреты. Может быть, загадка «Пьянящей Розы» будет последней из этих тайн.
Сбросив пальто в офисе Генриха Плаутта, Корт надеялся, что вскоре покинет холодный, зимний Антверпен, оставив бриллиант в аукционном хранилище.
Плаутт, высокий, утонченный, всегда аккуратно одетый и деловой, приветливо улыбнулся, предлагая Корту сесть и занимая свое место за большим письменным столом.