— Если это простой детонатор, без наворотов, я обезврежу его в несколько секунд: просто перережу провода и отсоединю источник тока.
— А если непростой? — разумеется, спросил я.
— Ну, если он работает на разрыв цепи, тогда… — Он пожал плечами. — Поскольку у нас мало времени, начну перерезать все провода подряд и посмотрю, что получится.
Этому его учили?
— В любом случае надо решить, идем ли мы внутрь, — напомнил Датч. — Это первый шаг. Отсюда я ничего не смогу обезвредить.
— Я думаю, нам едва хватит времени отсюда убраться, — сказал Бобби, чье терпение, кажется, кончилось.
— Открываем дверь, — сказала Кейт Тому.
Том взглянул на часы.
Чтобы помочь Тому принять решение, пока еще не стало окончательно поздно, я сказал:
— Я думаю, Халил спрятал тела полицейских с поста здесь, поэтому двери и были открыты. — Припомнив, как Борис говорил, что Халил не обучен взрывному делу, я заключил: — Вряд ли он сам рискнул обезвреживать ловушку.
Том посмотрел на меня, на Датча и сказал:
— Открываем дверь.
Датч сказал:
— Бобби, давай!
Бобби взялся за ручку двери, и Датч закрыл уши руками. Что за люди! Это же совершенно не смешно.
Огромная дверь распахнулась, и, как я и думал, ничего не произошло. Или я был уже на небесах. Но нет: Уолш был рядом.
Датч запрыгнул внутрь трейлера, где почти до самой крыши стеной вставали мешки цемента. Бобби подсадил его, он вскарабкался на самый верх этой стены и посветил фонариком.
— Матерь Божья…
— Что там, Датч? — крикнул Бобби.
— Для начала — пять трупов, — ответил тот. — Двое полицейских и трое мужчин в штатском.
Бобби перекрестился.
— А также примерно восемьдесят… нет, девяносто бочек на пятьдесят пять галлонов каждая… опутанные проводами, — продолжал Датч. — А теперь плохая новость: я не вижу ни источника тока, ни таймера, ни выключателя.
— Что-нибудь наверняка есть. Смотри внимательнее, Датч.
Бобби тоже вскарабкался на мешки с цементом и включил свой фонарик.
— Эта штука должна быть здесь. Видишь, как идут провода?
— Четыре минуты, — напомнил Том.
Оба спрыгнули по другую сторону цементной стены и исчезли.
Я, конечно, боялся, что швы разойдутся, но раз через четыре минуты это уже не будет проблемой, я вслед за Томом и Кейт вскочил на бампер. Подсаживая друг друга, мы взобрались на цементные мешки и стали смотреть в темную глубину трейлера.
У Тома был фонарик, он осветил два фута свободного пространства под нами, между стеной и первым рядом бочек. В этом закутке лежало пять трупов. Трое штатских были молодые и здоровые, у всех была кровь на лице, словно всем им стреляли в голову. Я подумал, что они наверняка имели какое-то отношение к грузовику и Халилу. Том поводил фонариком, и я увидел тесные ряды пятидесятипятигаллонных барабанов. Датч и Бобби осторожно шли вперед, к кабине трейлера, светя фонарями между бочками.
— Вот оно! — вдруг сказал Датч.
Хорошая новость.
— Не подберешься.
Плохая новость.
Датч занялся одной из бочек в правом углу, Бобби стоял позади него и светил фонарем.
— Вижу двенадцативольтовик, а выключателя или таймера не вижу, — сказал Датч.
— Так вырви этот долбаный провод из батарейки, — заорал я.
— Ну да, — не спеша ответил Датч, — я это и делаю… спасибо за совет… надеюсь, здесь нет второй батарейки.
Кейт, Том и я лежали наверху стены из мешков с цементом и ждали.
Я попытался вспомнить, зачем я так сюда стремился. И сказал Кейт:
— Прости.
— Все нормально, Джон, — ответила она.
Ну правильно. Однажды я уже спас ей жизнь, так что теперь имею право на ошибку. Фатальную.
Том посмотрел на экран мобильного и сказал, очень спокойно, как мне показалось:
— Восемь сорок пять.
В наступившей тишине клацнули кусачки Датча: он перерезал провод.
— Есть, — сказал Датч.
— Не тот, — сказал Бобби.
Оба захохотали.
Я закрыл глаза и услышал колокола часовни Святого Павла, которые звонят каждое утро в 8.46.
Нельсон Демилль
Американский писатель Нельсон Демилль — парень основательный. Он выбирает себе цель и достигает ее. Он не терпит бестолковых правил и бюрократизма. Зато любит, когда жизнь щедро приправлена юмором. И если вы знаете его героя Джона Кори, впервые появившегося в романе «Тайны острова Плам», а затем в «Игре со Львом», то понимаете, сколько в его любимом герое от самого Демилля. Действительно ли между ними есть сходство?
— Моя жена считает, что есть, — отвечает Демилль. — И другие жертвы моего острого языка согласны с ней. Но это добрый юмор. Судите по Кори: у него доброе сердце, хотя временами он невыносим. Пожалуй, у нас действительно много общих черт. Меня тоже раздражают глупцы, хотя это нехорошо. Кори саркастичен. Вот так — с сарказмом, остроумием и капелькой иронии — мы с ним и взаимодействуем с миром.
Нельсон Демилль — очень деятельный человек.
— В школе и колледже я всегда занимался спортом, — вспоминает Демилль, — в юности полюбил охоту и рыбалку, выполнял разные строительные работы. Потом, после трех лет службы во Вьетнаме, мне захотелось написать великий роман о войне, и неожиданно для себя я увлекся процессом сочинительства. Как-то сами собой вышли в мягких обложках пять моих первых романов (они ужасны, их нельзя было печатать). А в 1976 году я решил писать серьезно и ушел с ежедневной работы.
Есть основания предполагать, что военная карьера Демилля и его связи во многих нью-йоркских организациях высшего уровня помогли ему в создании образа Джона Кори. К примеру, Кори работает в Оперативной группе по борьбе с терроризмом (на самом деле такой организации не существует) — структуре, которая, по словам Демилля, во многом «списана» с реально действующих в Штатах Объединенных антитеррористических сил.
— Я знаком кое с кем в этой структуре, откуда и знаю о ней, — признается Демилль. — Объединенные антитеррористические силы были созданы после взрывов во Всемирном торговом центре 26 февраля 1993 года. Предполагалось, что в новой организации Полицейское управление Нью-Йорка, ЦРУ и ФБР будут тесно сотрудничать. На бумаге все было отлично, но в реальности совместная работа не всегда получалась. И это подсказало мне возможность такого конфликта. Кори не назовешь политкорректным, а ЦРУ и ФБР политкорректны. Если работаешь на федеральное правительство, следует соблюдать осторожность. Джон Кори об этом не задумывается, плевать он хотел на осторожность. Мне это было интересно, и, если я правильно понимаю, читателю тоже будет интересно.