Знаковый для того времени характер носили, к примеру, выступления Романа Балаяна, охотно дававшего интервью различным украинским масс-медиа. Помнится, что ряд заметных работ этого известного киевского кинорежиссёра был сделан на «Мосфильме». Доводилось Балаяну работать с известнейшими российскими актёрами, заниматься экранизациями русской классики. Казалось бы, именно такой человек должен был бы проявить особое внимание к проблемам русскоязычных граждан Украины.
Вместе с тем, в телевизионных ток-шоу Балаян упорно заявлял, что никаких проблем с русским языком в стране не существует. А в интервью для одной из киевских газет и вовсе договорился до того, что потребность в русском языке испытывают лишь украинские граждане старше 40 лет, которые «не могут прочесть инструкции к лекарствам, к налоговым платёжкам, счета коммунальных услуг» («2000», № 33 (617) 17–23.08.12).
Таким образом, процессы целенаправленной пропагандистской накачки в среде русскоязычных киевлян носили характер основательный и неуклонный.
Майдан 2013–2014 года русско-оранжистская среда поддержала ничуть не менее рьяно, чем первый. Казалось бы, общественную дискуссию по поводу подписания-неподписания торгового соглашения (которым, по сути, является ассоциация Украины с ЕС) имело смысл проводить в ином, значительно более спокойном режиме. Оранжистские круги, однако, проявляли явную заинтересованность именно в политизации этой темы, в искусственном нагнетании страстей вокруг проблем, не влиявших в тот период ни на общий статус, ни на перспективы развития страны. Истерично взвинчивая киевское население, равно как и самих себя, оранжисты активно внедряли в общественное сознание установку на то, что в сложившейся ситуации Майдан и аврально-досрочная смена власти – единственно возможный и правильный путь (несмотря на то, что в стране до законных президентских выборов оставался всего один год).
Абсолютно не смутило киевских оранжистов то, что одним из трёх равноправных лидеров Майдана стал упомянутый выше Олег Тягнибок. Не смутило и то, что силы Майдана позволяли себе действия незаконные, противоречившие цивилизованным международным правовым нормам и провоцировавшие трансформацию политического конфликта в вооружённое противостояние.
В результате, политический переворот, получивший в среде его сторонников название «Революции Достоинства», был осуществлён. Что же до русских оранжистов, то своими экзальтированными проявлениями безоговорочной солидарности с Майданом они внесли чрезвычайно весомую лепту в дело легитимизации радикализма.
Упорно отказываясь от пересмотра своей системы ценностей, уклоняется тем самым русско-оранжистская среда от признания доли своей ответственности за чудовищные процессы, являющиеся следствием произошедшего в феврале 2014 года. За расправы с инакомыслящими, самым трагическим проявлением которых стало убийство киевского журналиста и писателя Олеся Бузины. За боевые действия в Донбассе, повлекшие за собой огромные жертвы и поставившие под вопрос саму по себе возможность сохранения целостности Украины (а ведь, казалось бы, Украина – одна из немногих стран бывшего Советского Союза, сберегавшая спокойствие в раскалённой до предела атмосфере межнациональных войн конца 80-х – 90-х годов).
Остановиться, оглянуться, задуматься… Устремлений подобного толка в кругах русских оранжистов (не только киевских, но и харьковских, одесских, днепропетровских) и сегодня явно не ощущается. Точно так же не наблюдается в оранжистской среде и проявлений сочувствия рядовым людям, ставшим заложниками бессмысленных политических разборок. Что же до лидеров этой среды, то нынешнюю ситуацию они явно воспринимают как звёздный час, дающий им возможность ещё более активно привлекать к своим персонам общественное внимание, предаваться неутомимому витийству на украинских телевизионных экранах и подмостках престижных аудиторий. А также плодить всё новые и новые мифологемы, мешающие не только рядовым украинским гражданам, но и влиятельным мировым интеллектуальным кругам получить адекватное представление о происходящем в стране.
Радует, однако, что и в условиях нынешних яростных «информационных войн» достаточное количество людей сохраняет способность самостоятельно осмысливать ситуацию. Взять хотя бы историю с накатившим в марте 2014 года шквалом коллективных обращений «за» и «против» Путина. Обращает на себя внимание то, что многие из по-настоящему крупных российских деятелей культуры и учёных своих подписей под ними не поставили. Позиция этих совестливых людей, наверняка неравнодушных к судьбам и России, и Украины, лишний раз побуждает задуматься над тем, что нынешний поворот истории не поддаётся рассмотрению в упрощённой оценочной системе: или – или.
А один из тех, кто принципиально воздержался от подписания упомянутых групповых писем, решился напрямую свою позицию обозначить. Это – Юрий Борисович Норштейн, один из крупнейших мастеров современного киноискусства (чью «Сказку сказок» и «Ёжика в тумане» мировое кинематографическое сообщество по праву признало лучшими мультфильмами всех времён и народов), глубочайший, своеобразнейший мыслитель (но – без всяких менторско-проповеднических амбиций).
Всем известно, что Норштейн – человек, решительно не склонный расшаркиваться ни перед кем из сильных мира сего, и фигура Путина в данной ситуации не является исключением. Ничего общего не имеют взгляды режиссёра с великодержавным «ура-патриотизмом» – и этот момент также в дополнительных комментариях не нуждается. Никаких поводов усомниться в твёрдости подобных идейных принципов большого художника не возникло и в процессе телепередачи оппозиционного российского канала «Дождь», демонстрировавшейся в мае 2014 года.
Среди тем, затронутых в этом обширном телеинтервью, оказались и животрепещущие украинские события. Невольно подумалось в этот момент: неужели и из уст такого необыкновенного человека, как Норштейн, придётся сейчас услышать привычный набор тусовочных пропагандистских догм? неужели и Юрий Борисович не устоит под напором амбиций ведущей программы, произнесёт те политкорректно-демагогические слова, которые многим явно хотелось бы услышать из его уст?
Тем большее восхищение вызвала безукоризненная честность и непредвзятое здравомыслие, проявившееся в высказываниях Норштейна о его отношении к Майдану, к современным украинским политикам, к ситуации Крыма и Донбасса.
Говорил режиссер в передаче и о настроениях… всё тех же русско-оранжистских тусовок:
Петь на Майдане (речь здесь идёт о событиях 2004 года – Е. Г.), взявшись за руки – это ещё не политика, это пока романтика. И когда я приехал в Киев, мне сказали: «Юра, ты даже не представляешь, что у нас здесь!». Я говорю: «Слушай старик, я видел, но петь песни – это ещё не прагматика жизни. Дальше начинается то, что должно начаться – работа, производство, быт и всё прочее. Если этого не будет, все ваши песни копейки не будут стоить»[28].
С тех пор прошло, однако, более полутора лет – и совсем недавно, в феврале 2016 года, Норштейн вернулся к разговору о проблемах Украины в печатном интервью для латвийского интернет-портала Delfi.
Отступился ли Юрий Борисович от позиции, заявленной в позапрошлом году? Ничуть. Совсем наоборот, нравственные оценки, проявившиеся в тогдашнем выступлении режиссёра, обозначены здесь, в этой беседе, с ешё большей уверенностью и отчётливостью.
В одном из его фрагментов Юрий Борисович делится достаточно свежими своими впечатлениями от бесед с некоторыми украинскими коллегами. На вопрос журналистки «К вам (на фестиваль «Крок» – Е. Г.) приезжают мультипликаторы, несогласные с Вашей точкой зрения по Крыму?» Норштейн даёт ответ:
Приезжают. Но тут странная происходит история – те, кто не согласен, они до конца не могут объяснить свою позицию. Когда я слышу, что Крым «пьёт днепровскую воду», то невольно вспоминаю Крылова – басню, в которой идёт разговор между волком и овцой. Волк сетует, что она «мутит питьё моё с песком и илом». Это отвратительно! А если ветер дует в сторону Крыма, значит, они (крымчане – Е. Г.) дышат украинским воздухом? Может, сделать заградительный экран? <…>
Если мы начнём рассуждать на таком уровне, то надо и деревья пилить пополам, потому что одна <их> сторона обращена на Восток, другая – на Запад. С этого и начинается беда, когда начинают делить неделимое и решать конфликты по принципу «поубиваем пару десятков человек – на статистике это не отразится». Это говорит лишь об одном, что мы в 21-м веке остаёмся непросвещёнными людьми[29].
Как мы видим, абсолютно не ощущается в суждениях Юрия Борисовича Норштейна заботы о степени соответствия тем или иным престижным установкам. Чувствуется лишь стремление серьёзно разобраться в происходящем. И – искреннее сострадание всем, попавшим в беду…