Читать интересную книгу Обнажённый экстаз (ЛП) - Ларисса Айон

– Хочу, чтобы ты получила удовлетворение первая, – он протиснул между ними ладонь и один из его пальцев нажал на клитор.

– Не могу... не смогу... пока... – о, Боже, это было превосходно, – пока ты не кончишь.

Его рука сжала её бедро:

– Сперма необходима как катализатор?

Когда она кивнула, потому что говорить была больше не в силах, он начал новую более массивную атаку, закончившуюся бешеным ревом его оргазма. Горячее семя выплеснулось, подобно топливу, разжигающему пламя, и она присоединилась к нему в своей неистовой кульминации.

Они оба сползли вдоль стены, он навалился на неё всем своим телом, едва не придавив. И это оказалось удивительно приятно. Раньше она никогда не позволяла себе, вот так расслабляться после секса. А сейчас хотелось, чтобы это длилось бесконечно долго.

Как только она отдышалась, поняла, на сегодня она исчерпала свой лимит на близость.

– Отвали от меня.

– Твоя благодарность просто не знает границ, – сыронизировал он, но, тем не менее, отстранился.

– Ты ждешь от меня благодарности за перепихон?

– Ты же суккуб, не так ли? И тебе это нужно, правильно? Своего рода биологическая потребность. – Он засунул всё ещё эрегированный член обратно в штаны.

– Ах, значит, ты снизошел до меня из бескорыстных побуждений своего сострадательного сердца. Как мило. Тогда, да. Я бесконечно благодарна тебе за исполнение столь неприятной обязанности. Я твой вечный должник.

Он рассмеялся:

– Я не говорил, что ничего не получил с этого.

Придурок.

– Ты получил оргазм и кровь. Я бы сказала, тебе досталось намного больше.

– Ты очень прозорлива. – Он подмигнул, и у нее закралось подозрение, что он получил что-то ещё, кроме удовлетворения естественных потребностей. – Это останется между нами, верно?

– Если не будешь доставать, – она натянула джинсы. – Ты же не собираешься донимать меня?

Он наградил ее волчьей ухмылкой:

-                        При любой возможности, – с этими словами он покинул её, оставив наедине с собственными мыслями и внезапно навалившимся одиночеством.

Конэлл обнаружил Люка восседающим на ступеньках между распахнутых задних дверей кареты скорой помощи. Тот поглощал бутерброд с сырым ростбифом. Настолько сырым, что кровь капала на тротуар. У Кона возникло интуитивное желание поинтересоваться судьбой коровы, из которой его сделали, скорее всего, она была где-то неподалеку.

– Ты уже виделся с Шейда? – поинтересовался Люк.

Вот дерьмо. Неужели Семинус узнал, что Кон переспал с его сестрой?

– Нет. А что?

– Еще одного варга привезли на скорой помощи.

На скорой помощи Тени, где он работает со своим партнером падшим ангелом Бласхим.

– Тот же случай, что и с предыдущими двумя?

– Да. Шейд хочет, чтобы пока все варги – медики временно держались подальше от всех вызовов связанных с варгами.

Конэлл выругался. Он надеялся, что эти случаи не связаны между собой, но лучше поскорее проинформировать об этом Совет Варгов.

В качестве члена Совета, единственного представителя дампиров, и как единственный член совета в ПБ, он был просто обязан сообщить варгам о потенциальной угрозе.

Не то чтобы они особо обращали внимание на все, что он говорил. В иерархии варгов голос дампира ценился едва ли выше обращенного варга, и только потому что дампиры были настолько редки, что не представляли никакой угрозы рожденным варгам.

– Ну и что? Что произошло с Син? – Брови Люка взлетели вверх, когда Конэлл вытащил трусики Син из кармана и повертел их на пальце. – Будь я проклят, – присвистнул он. – Ты трахнул её!

По какой-то причине Люк говорил так спокойно, словно Син являлась виснущим на шее "лебедем", снятая Коном в вампирском баре.

Однако, Кон уважал братьев Семинусов, и не мог воспринимать их сестру, как дешевую потаскушку, несмотря на то, что именно так с ней себя и повёл.

– Да, – выдавил Кон. – Я трахнул её.

– Где? – Люк всегда хотел знать грязные подробности.

– В кладовке, – Кон протянул руку. – Плати.

Люк фыркнул и потянулся за бумажником:

– Я действительно ставил на это, да? – он передал четыре сотни и пять двадцаток.

– Да ладно, ты будешь смеяться последним после того, как братья Семинусы доберутся до меня, – Кон провёл большим пальцем по купюрам. – Прикинь, она их сестра.

– Чувак, – протянул Люк. – Я буду тебя вспоминать.

Кон не слишком беспокоился о себе или о своих яйцах, но он любил эту работу и не хотел ее терять.

Во всяком случае, пока она ему не наскучит. А она наскучит. Так всегда бывало. За тысячу прожитых им лет не было ничего, от чего бы он не устал.

Или от кого.

– Ну, – продолжил Люк, – оно того стоило? Я имею в виду, чтобы Шейд выпотрошил тебя. Она настолько хороша?

Конэлл напрягся, будто вспоминая. И желая снова.

– Конечно, я хороша!

Чтоб тебя!Кон обернулся: Син стояла, уперев руки в боки, и сверлила его тяжелым взглядом. Словно пойманный на краже леденцов ребенок, он спрятал за спиной деньги.

Она взглянула на него, как на идиота, и потянула его за руку.

– Это не то, о чём ты подумала, – произнес он неубедительно. Поскольку, подумала она именно то.

– Серьезно? То есть, придурковатый здоровяк за твоей спиной не ставил пятьсот баксов на то, что ты не сможешь меня завалить?

– Эээ…

– А подумала я о том, что ты засранец! Насколько, по-твоему, я тупа? Твое имя тебе очень подходит, Кон, – она выхватила у него деньги, отсчитала две сотни, три двадцатки и сунула оставшиеся двести сорок баксов обратно в его руку. Затем, широко улыбнувшись, толкнула кулаком его в плечо: – В следующий раз, когда будешь заключать подобные пари, не забудь отдать мне половину. За мной десятка.

Она подмигнула ему и, оставив с отвисшей челюстью, беспечно удалилась.

Люк издал сдавленный смешок:

– Я всё верно понял? Её взбесило не то, что ты поспорил на неё, а то, что ты не отдал половину?

– Ага, – ухмыльнулся Кон. – Так и есть. Я почти влюблён!

– Боже, даже не шути на эту тему. Такие женщины приносят одни неприятности.

Верно. Как и то, что женщины подобные ей превращают жизнь в сплошной вызов, а Конэллу давно никто не бросал вызова.

Переводчики: aveeder, natali1875

Глава 15

Эйдолон дважды терял Лора на операционном столе, но самое хреновое в том, что в обоих случаях это можно было предотвратить.

Кто-то или что-то отключил аппарат искусственного дыхания, а затем, в самый ответственный момент, отключился свет. Проблема была не в оборудовании. Эйдолон собственными глазами видел, как кнопка переключателя аппарата подачи кислорода переключилась в положение "Выкл". Рейту как можно скорее необходимо отыскать нового экзорциста.

Эй в последний раз применил на Лоре свой исцеляющий дар и отдал распоряжение медсестре перевезти его в послеоперационную палату. Лор будет в порядке, но только благодаря тому, что Эйдолон появился вовремя. Еще пара минут, и Лор истек бы кровью прямо в отделении скорой помощи.

Сорвав с себя окровавленный халат и перчатки, Эйдолон вышел в коридор и почувствовал огромную, сокрушающую волну ненависти. Сила вражды была настолько мощной, что едва не сбила с ног. Он резко вздохнул и заметил брата, который молча подпирал стену.

Выражение лица Тени было хмурым и угрожающим как грозовая туча:

– Он выживет?

– Рано радоваться, – Эйдолон заставил свои ватные ноги двигаться в сторону приемной.

– Тебе лучше бы быть уверенным, что ты принял правильное решение.

Эйдолон обернулся, ещё раз глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, но ненависть витала в воздухе, словно отрава, наполняя его легкие и распространяясь по телу. Яд воздействовал изнутри, пробуждая внутреннего демона, выпуская на свободу его крутой нрав.

– Я знаю, что, в самом деле, ты вовсе не думаешь, что я должен был позволить Лору умереть и хватит об этом говорить, Шейд. С меня довольно. Он – наш брат, а мы не даем нашим братьям умирать.

– Ах, с тебя довольно? Тогда ладно. Ты сделал свой выбор, а я делаю свой. Так что, я думаю, больше не о чем разговаривать, – его голос был резким, а глаза блестели. – Никогда!

Слова Тени резали, словно острое лезвие скальпеля, вонзаясь Эйдолону в самое сердце, и из этих резаных ран сочился его собственный гнев.

Господи, это действительно произошло. Что-то сломало их. Сокрушительная боль расходилась от центра груди Эйдолона почти с такой же скоростью как тогда, когда умирал брат, разрывая связь, позволяющую всем чистокровным братьям Семинусам ощущать состояние здоровья и местонахождение друг друга. Он был слишком ошеломлен, слишком растерян, чтобы говорить. И даже тогда, когда Шейд развернулся и пошел прочь, Эйдолон не мог вымолвить ни слова, глядя, как между ними увеличивается пропасть.