пожимает плечами. – Мне не нравится вкус.
– Ну а мне нравится! – Фил высоко поднимает чашку. – За нашу первую неделю в Блэкуотере! Мы сделали это!
– Одна закончена, осталось всего девяносто девять, – отвечает Десмонд, и мы чокаемся. – Чувствую, что у нас хорошие шансы закончить учебу. Ну, приличные шансы. Точнее, не низкие. Это уже что-то, верно?
– Говори за себя, – говорит Фил. – Ты здесь единственный, кто не выставлял себя идиотом, вырезая ледяную сферу.
– Тиш этого не делали!
– Я заблудились по пути на политическую теорию и так испугались, что опоздаю, что просто не пришли, – тихо признается Тиш. – Я пропустили уже три урока. Надеюсь, что никто не заметит.
– Хорошо, хорошо. Твоя взяла. Я здесь единственный, кто справится, и мне придется заканчивать школу в одиночку. – Десмонд подносит кружку к губам и делает большой глоток. – М-м-м. Хорошее. Очень хорошее.
– У тебя усы из пены, – ухмыляюсь я и делаю глоток из своего.
Он ударяет меня, как ураган. Я заказала напиток, не задумываясь об этом, просто повторив за Фил. Но этот аромат. Малиновый херес. Сладкий и терпкий, но все равно крепкий, ожог со вкусом лета. Это мгновенно возвращает меня назад. В то пшеничное поле. В ту влажную ночь. Когда голова Серы лежала у меня на коленях. То, как она улыбалась. То, как смеялась.
То, как выглядело ее тело в поместье фон Клейра под этим пылающим лучом, то, как она задыхалась и рыдала при приближении пламени.
Черт. Черт. Я дергаюсь назад, как будто ужаленная, и весь стол дребезжит.
– Алайна? – говорит Фил. – С тобой все хорошо?
– Все в порядке, – выдыхаю я, хотя на самом деле я не в порядке, совсем нет. Мои глаза горят, а сердце, кажется, сжимается само по себе, и я задыхаюсь. Есть воспоминания, к которым я просто не могу вернуться. Воспоминания, которые стоит похоронить, воспоминания, которые стоит запечатать в камне и отправить дрейфовать в самые темные глубины моего подсознания. Это одно из них, самое худшее, и теперь я думаю о ней. Я думаю о той ночи, той ужасной ночи, ночи, когда все пошло не так.
– Я слишком быстро опьянела, – говорю я, неуклюже поднимаясь со стула. – Подавилась. Не в то горло попало. Мне нужно в уборную. – Остальные смотрят на меня в замешательстве, но лучше пусть они думают, что я какая-то салага, которая не умеет пить херес, чем узнают правду.
Я бреду в сторону уборной, но в баре слишком шумно, слишком хаотично. Музыканты достигают лихорадочной кульминации, а толпа окружает меня. Я толкаюсь вперед и в итоге врезаюсь прямо в спину крепкого парня. Он с визгом отшатывается вперед, поворачивается, и я вижу карие глаза-бусинки, уставившиеся на меня поверх замшелой бороды. Конечно.
– Девинтер! – кричит Дин Вейл, и я вижу, что он пролил пиво на свою рубашку. – Ты гребаная зараза, ты это знаешь?
– Извини, – заикаясь, бормочу я, но меня все еще передергивает, пульс все еще учащен, а тело пылает от возбуждения. Конфронтация – это последнее, что мне сейчас нужно.
Дин отшатывается, держа в руке полупустую кружку, его широкие ноздри раздуваются. Его щеки покраснели, глаза стали стеклянными. Он уже пьян, сильно пьян, что удивительно, учитывая, что стемнело всего час назад.
– Ты испортила мою рубашку! – кричит он, и теперь головы поворачиваются в нашу сторону, все больше людей смотрят на меня, что мне совсем не нужно, с чем я не в состоянии справиться. Мне нужно побыть одной. Мне нужно собраться с мыслями. Я пытаюсь уйти, но Дин хватает меня за плечо и толкает обратно, и теперь все становится действительно плохо, потому что мои инстинкты срабатывают, инстинкты, выкованные на спарринг-поединках Ревенантов. Мое тело кричит, оно готово драться, руки сжимаются в кулаки, зрение вспыхивает красным. И я борюсь с этим, потому что Алайна не сделала бы этого, не схватила бы его за затылок и не разбила бы его лицо о балку, но я проигрываю эту битву, и рано или поздно Алка возьмет контроль в свои руки.
– А теперь давайте все просто успокоимся, – говорит кроткий голос. Это Джаспер, тот самый застенчивый парень из Нетро с огромными очками, которого я встретила в первый вечер. – Мы все здесь Волшебники, правда? Мы…
Но прежде чем он успевает закончить, Дин толкает его, и Джаспер падает назад, тяжело ударяясь об пол. Вокруг нас собирается толпа, зеваки и подстрекатели, кричащие, указывающие и смеющиеся. Это только придает Дину смелости. Он поворачивается вокруг, впитывая внимание с невыносимо самодовольной ухмылкой.
– Тебе нравится проливать пиво на людей, да? – насмехается он. – Ну в эту игру могут играть двое! – Он поднимает свой бокал, пиво выплескивается, и я морщусь, потому что знаю, что, как только оно коснется моего лица, я сорвусь, и тогда все кончено.
Но этого не случается, потому что на его запястье оказывается рука, удерживающая его. Он оборачивается и видит возвышающегося над ним принца Талина, чье тело расслаблено, но глаза горят от напряжения.
– Нет, – говорит ему спокойным и железным голосом Талин. – Мы так себя не ведем.
Дин вырывается, кружка вылетает у него из рук.
– Руки прочь от меня! – рычит он, и это, по-видимому, стало последней каплей, потому что он разворачивается и с размаху пытается ударить Талина по лицу.
Талин небрежно уклоняется, кренясь в сторону с невероятной скоростью, выражение его лица спокойное, даже задумчивое. Дин проносится мимо него, затем разворачивается и замахивается снова, и снова, и снова. Толпа кричит и беснуется, когда Талин уклоняется, практически танцуя, скользя на ногах. Он делает это без усилий, но я вижу мастерство, точность в каждом движении. На нем фиолетовая рубашка без рукавов, шелковая и свободная, и я вижу, как напрягаются и расслабляются мышцы его плеч, вижу, как его глаза следят и предвосхищают каждый удар Дина. Талин не просто какой-то избалованный сладкоголосый принц. Он тренированный боец.
На девятый раз у него получается, кулак Дина слегка задевает щеку Талина. Толпа ревет, и Дин издает торжествующий вопль. Талин тоже улыбается, а затем мелькает темное пятно, когда его кулак вылетает вперед в жестком ударе так быстро, что даже я едва могу разглядеть, словно атакующий ястреб. Раздается влажный хруст, и Дин падает на спину, хватаясь за лицо, а сквозь его пальцы течет кровь.
– Ты сломал мне нос! – бормочет он, а Талин просто пожимает плечами.
Но Дину стоит отдать должное. Он не из тех, кто сдается. С первобытным воем он хватает стул и, подняв его над головой, бросается прямо на Талина, в то время как тот откидывается назад, готовясь увернуться.
– Стоп! – раздается голос, и, что удивительно, Дин повинуется, замирая на месте, как будто резко обледенел.
Толпа мгновенно замолкает. Все головы поворачиваются в дальний конец