Особенно любовных. Но такого точно не было. Он бы запомнил.
Герцог лежал лицом в подушку, по привычке спасая мир рукой, обнимающей жену. Он думал о том, что в его жизни скоро появится еще одна привычка. Целоваться с открытыми глазами, попутно проверяя рукой все, что может сделать красавицу вдовой.
Но оно того стоило… Смесь адреналина и страсти, чувство опасности и ощущение, что это последний раз в его жизни, казались просто незабываемыми. «И так теперь будет всегда!», — с мысленной усмешкой заметил Бертран, вспоминая былые приключения. То, что было раньше, вдруг показалось ему таким пресным и скучным, по сравнению с тем, что есть сейчас…
«Никогда бы не подумал, что буду мечтать об этой де…», — подумал герцог, но тут же осекся, глядя на губы жены, на которых еще стыли его поцелуи. — «Женщине…».
«Манерам можно научить, если что!», — подумал Бертран, нежно распутывая ее волосы и ведя рукой по ее груди. — «Зато теперь она моя! Всецело. Я сделал то, на что были не способны все мужчины на свете! Я выжил».
С этой счастливой мыслью герцог уснул.
* * *
Я проснулась утречком и увидела мужа, который зарылся головой в мои волосы. Его рука лежала на мне.
Мое сердце екнуло, когда я посмотрела на то, как крепко меня держат. И ведь расстаться не может! Вот! А я говорила, что он влюбился в меня, как только увидел!
Пока я лежала и вздыхала, представляя, сколько у нас будет детей, солнечный луч на мгновенье прорезал шторы. Ой! А чего это я разлеживаюсь! Я же жена! У меня вон сколько обязанностей!
Осторожно я сняла руку герцога с себя, подсунув ему подушку. Даже по голове его погладила с нежностью.
— Разоспалась! Работать надо! Мужу завтрак приготовить, полы помыть, пылюку вытереть! А то проснется и скажет, что жена у него неумеха и белоручка! — бурчала я, пытаясь найти в этом кавардаке свое платье и туфли. Платье я кое–как надела, а за туфлей пришлось лезть под кровать.
Вытащив туфлю, я нацепила ее на ногу, глядя на то, как муж прикрывается от солнца черным крылом.
— Ничего, сейчас как наготовлю, — шептала я, поправляя задник новых туфель. — Как приберусь!
Уже в дверях я застыла, глядя на спящего мужа. Какой же он у меня красивый! Прямо смотришь, и все! Сердце вниз ухает!
Подкравшись, я склонилась к его щеке и поцеловала.
— Ничего, сейчас все сделаю. А ты спи, — прошептала я, улыбаясь. Вот! А Мартин говорил, что вряд ли жениха найду, потому что он всех предупредил! А я вот нашла! И не просто жениха, а герцога!
Радостная, я открыла дверь и улизнула из комнаты. Ничего, это когда он в мальчиках ходил за ним слуги бегали. А сейчас у него жена есть!
Спустившись по лестнице, я столкнулась со стариком, который поднимался по ней.
— Доброе утро, мадам, — послышался голос. — А вы куда собрались?
— Все! Теперь ты свободен! — ответила я, видя, как из рук старика падает поднос.
— Что? Все? Да? — севшим голосом спросил старик, а его губы задрожали. Он почему–то посмотрел в сторону приоткрытой двери.
— Да, а что? — спросила я, глядя на то, как старик Гиос вот–вот расплачется. — Все! А что вы хотели?
— Ой, — простонал старик, едва не плача. Ну еще бы! Это он от счастья, небось! Столько лет служил, а тут такое счастье — жена появилась. Теперь она всем заправлять будет. И готовить, и стирать, и убирать.
— Отмучился, да? — спросил старик, а по его щеке покатилась слеза. Видимо, он еще не верил своему счастью. А придется!
— Отмучился, — вздохнула я, глядя на счастливого старикана. — Не век же мучится, верно?
— Такой молодой, крепкий, сильный, — сиплым голосом произнес старый Гиос, утирая слезу. Он сморщился, как косточка от персика, а по морщинкам потекли слезы.
— Вы себя поберегите! — понимающе вздохнула я, глядя на «молодого, крепкого и сильного». — В вашем возрасте уже беречь себя нужно начинать…
Я похлопала старика по плечу, но тот спрятал лицо в руках. Его плечи вздрагивали.
— Я так надеялся, — прорыдал он. Нда… Сложно расставаться с привычным укладом жизни! Всю жизнь, небось, в слугах проходил, а теперь нужно привыкать жить по новому! Ничего, привыкнет!
— Я скажу всем? Да? — произнес Гиос, тяжело вздохнув. Он стал спускаться по лестнице, а я решила ободрить его. — И не пожил–то совсем!
Мне рассказывали, что слуги даже жить не успевают! Мало того, что вечно за хозяином бегать, так еще в любое время дня и ночи потребовать могут.
— Сильно мучился? — внезапно спросил старик, толкая дверь.
— Конечно же, сильно! Но теперь все позади! — утешала я бедного деда, который еще не верил, что с этого момента может отдохнуть. А то, небось, ишачил без продыху! Подай- принеси, отнеси, сбегай! А он вон на свечку уже дышит.
Я оставила деда в роскошном коридоре, а сама стала осматривать замок. Да! Убираться тут и убираться! Ничего, до обеда должна поспеть! Осталось найти ведро и тряпку! Так, нужно у деда спросить, где у них ведра и тряпки хранятся. Сейчас приберусь, потом скотину покормлю, а потом и готовить начну!
— А где у вас ведро и тряпка? — спросила я, видя, как старик возвращается в внутреннего двора.
— А что? Очень нужно, да? — сглотнул дед, поглядывая наверх.
— Ну да! — вздохнула я. — А кто ж затирать все будет?
Дед побледнел еще сильней, повернулся и направился в сторону двери.
Толку с него никакого! Сама поищу! Обойдя коридоры и залы, я никого не встретила, чтобы спросить! Потом подумала и решила, что зря теряю время! Вон какой горшок стоит! Чем не ведро!
Я взяла золотой горшок, который стоял возле стены. Осталось швабру соорудить! Сразу видно, что здесь не моют! Ни швабры нет, ни тряпки! Придется поискать тряпку старую! А заместо швабры вон ту штуку приладить!
Я вытащила из рук рыцаря в золотых доспехах палку с лезвием, потом направилась по коридору в поисках тряпки. Нет, это не берем. Эта новая! И эту тоже не берем! А вот и старая! Думаю, ее никто не хватится. Вон, какая ветхая! Прямо рассыпается в руках! Ничего, сейчас водички наберем, тряпку намочим и быстро весь замок отмоем.